Сон она мне рассказала, вспоминая его по частям, но с тех пор она на яву стала попадать в "черную комнату" из своего сна и в это время отключалась от реальности. Единственное, что её успокаивало и отвлекало от "черной комнаты" - бешеная скачка на лошади по полям и перелескам, не разбирая дороги. После такой скачки она на несколько дней успокаивалась и делалась прежней. По периоды "черной комнаты" становились все чаще и чаще.

Цинтия стала подозревать меня во всем. Особенно донимали меня дикие сцены ревности, которые начинались на ровном месте и оканчивались ничем. Она выдыхалась, успокаивалась и, казалось, забывала, что происходило некоторое время назад между нами.

Наши отношения осложнились. Во время скандалов я видел её искаженное лицо, её гримасы гнева и ненависти, обращенные на меня. Со временем её облик в моем восприятии изменился до неузнаваемости. Вместо привлекательного, он стал отталкивающим, вместо красивого, он стал отвратительным - от скандалов, криков, искаженного лица, резких жестов. Я бы назвал такой облик "мордой обезьяны". Даже, если бы болезнь и прошла, и мы помирились, я бы не смог уже быть с ней, иметь с ней близость. Меня бы тошнило от этого.

Мне стало понятно, почему люди, которые разошлись в браке, а затем снова сошлись, уже не могут жить вместе. Когда они расходились, делили имущество, детей, они скандалили, ругались, ненавидели друг друга. В этих случаях особенно усердствуют женщины. Таким образом они создают свой образ "морды обезьяны". В глазах мужчины он забывает все хорошее, что есть у женщины. И поэтому, вернуться к ней он не может, не может и снова быть с ней близким в постели.

Во время одной из своих бешеных скачек на лошади к Цинтии пришло видение "черной комнаты", и она перестала понимать, куда мчится, а её руки судорожно дергали за поводья. Лошадь, сбитая противоречивыми командами наездницы, зацепилась ногой за сук. Лошадь увернулась от дерева, но наездница упала на землю, сломала себе шейный позвонок.

Цинтия была жива некоторое время. Лежа на тахте, пыталась приподнялась из последних сил на локтях, чтобы увидеть мое лицо. Она почувствовала мои две руки, которые я подсунул ей под затылок и поднял её бессильную голову. Она знала, что сама лежит навзничь, а я стою на коленях и держу её голову в своих неподвижных руках. Впилась в мое лицо своими большими глазами. Глаза наши встретились. Улыбка раздвинула её губы. Говорить она не могла: в это время изо рта полилась кровь. Она вся вспыхнула своей прежней счастливой улыбкой и с этой улыбкой умерла, ища в наступающем на неё мраке смерти мой взгляд.

Через девять месяцев после кончины Цинтии ко мне обратился лечивший её врач, - Джером Баррет. Он предложил мне провести необычный эксперимент. По его словам, у Цинтии во время её болезни появилось ясновидение и, по его мнению, она могла быть медиумом на спиритическом сеансе. Д-р Баррет мне сказал:

- Если существует жизнь после смерти, то никто лучше, чем Цинтия не сможет провести научный эксперимент, другими словами, вернуться из потустороннего мира и войти в контакт с нами. При жизни в беседе со мной она согласилась предпринять такую попытку, если она умрет преждевременно, и рассказать о потустороннем мире.

После некоторого раздумья я согласился на эксперимент: мне хотелось снова увидеть Цинтию и потом, это было очень необычно - вызвать человека из загробного мира и пообщаться с ним.

В эксперименте участвовало несколько ученых, которых пригласил д-р Баррет. Он проводился в нашем замке. Под него было отведено просторное помещение столовой. Из неё вынесли всю мебель. До начала эксперимента специальной аппаратурой была проверена герметичность помещения. Кроме того, была установлена одна видеокамера, на которую снималось все, все, что происходило во время эксперимента. Это был спиритический сеанс связи с недавно умершей моей женой Цинтией.

Эксперимент проводил д-р Джером Баррет.

Цинтия сдержала свое обещание и, когда начался эксперимент, явилась перед её участниками в виде призрачного создания. Ее образ запечатлела видеокамера. Ее голос был отчетливо слышан и скорее походил на шепот.

Эксперимент длился 4 минуты.

Безразличным, но приятным голосом дух - душа назвала себя, упомянула об уговоре с д-ром Барретом рассказать о потустороннем мире. Но прежде дух Цинтии обратился ко мне:

- Серж, я люблю тебя по-прежнему и даже больше. Здесь я более живая, чем там. Здесь нет никаких болезней и я чувствую себя здоровой. Серж, ты заботился обо мне к пробовал меня удержать, что вполне понятно, но я вынуждена была уйти... Береги сына... Земная жизнь - это мгновенье, а здесь жизнь вечна... Я люблю тебя и нашего сына... Я жду вас здесь, как бы не была долга ваша земная жизнь... Здесь мы будем любить друг друга и жить вечно. Прощай, любимый, это наша последняя встреча в твоей земной жизни... Поцелуй от меня нашего малыша... Когда-нибудь все узнают, что существует другой мир, в которое есть любовь и правда...

Д-р Баррет напомнил духу Цинтии рассказать о потустороннем мире.

По словам духа, земная жизнь - это только одно из состояний бытия и перенос из одного состояния в другое, т. е. возвращение на землю - в плотское тело, невозможен, а контакты с живыми людьми случайны и ограничены.

- Нам нельзя информировать о нашем бытие после физической смерти, поскольку можно нарушить равновесие между этими двумя состояниями, рассказала Цинтия. - Просто никто не захотел бы жить. Могло бы произойти массовое самоубийство людей земной цивилизации.

- Однако кому бы это помешало? - спросил духа английский физик, профессор Вильям Хенкамп.

- Ему, - ответил дух Цинтии. - Вселенная - это один организм, подчиненный общему ритму, который определил Творец.

- Существуют ли рай или пекло? - был задан также вопрос. - Как выглядит система наказаний и поощрений в потустороннем мире?

- Моральные критерии касаются только земной жизни, - ответил дух Цинтии. - Они были созданы людьми на Земле, так же, как и религии. Здесь признается только вера, впрочем, не обязательно верить в Него. Это нужно вам. Остальное поймете в свое время.

После эксперимента я задумался. Мне не нужна та Цинтия, которая является как призрачное видение, мне нужна реальность. В то же время, контакт с другим измерением, которое называется жизнью после смерти, был для меня сверх неожиданным и трудным для объяснения. Я понял, что состояние души, отошедшей в другой мир - это её отрешенность от всех земных дел. Я же хочу жить на Земле и быть как можно более живым, чтобы все чувствовать и все иметь. Поэтому мне следует забыть о встрече с духом Цинтии.

После смерти Цинтии я получил в свое распоряжение все её состояние через опекунство над малолетним сыном.

НЕПЛОХИЕ ДЕНЬГИ

ПЯТНАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ ФРАНКОВ

Рассказывает Артур

Когда Серж со своей новой женой Цинтией приезжал из Англии в Париж, он познакомил меня с интересным для нас человеком. Это был один из отпрысков королевской европейской династии Гогенцоллернов. Серж знал его ещё по Москве, когда жил на Светлом проезде и учился в МАИ.

В Париж российский Гогенцоллерн перебрался после того, как ему вернули значительную часть имущества - фамильные драгоценности, картины мировых мастеров, редчайшую посуду из фарфора, серебра и золота. Он приехал в Париж с женой и дочерью 12 лет. Жена - типичная русачка, с курносым лицом, зелеными глазами и русыми волосами. Дочь же была похожа на него: шатенка, с угловатыми чертами лица, чуть удлиненным подбородком, вишневыми полными губами и лучистые взглядом голубых глаз. Фигурка у неё намечалась прекрасная: гибкая и стройная.

Моего нового знакомого звали Иоганн Карл Гогенцоллерн. Он хорошо знал немецкий и французский языки, неплохо рисовал. У него был обширный круг знакомых. Вот он-то и свел нас с богатым человеком, немцем по происхождению, внебрачным сыном Йозефа Геббельса, который был одним из вождей фашистской Германии. Его имя - Зигфрид. Ко времени нашего знакомства ему исполнилось 62 года. Отец оставил ему 15 миллионов франков. Мы намеревались их заполучить. Зигфрид оказался вдовцом и интересовался хорошенькими девочками, подумывал найти себе пару: хотелось иметь наследника для своих миллионов. Мы с Сержем поняли: здась кроется шанс получения 15 миллионов франков. Серж почти все это время находился со своей новой женой Цинтией в Шотландии, поэтому делом, в основном, пришлось заниматься мне.