- Позвони сразу, как долетишь, - прошу я Мартинчика в аэропорту.

  - Конечно, не волнуйся только, - улыбается он. - Я буду в порядке.

  - В следующий раз я полечу с тобой, - упрямо говорю я.

  - Полетишь обязательно. Я тебя с мамой познакомлю.

  - Все настолько серьезно? - усмехаюсь я.

  - Мне нужен твой счастливый поцелуй.

  - Только если пообещаешь, что мы сходим на ретроспективу в "Аврору", когда ты вернешься.

  - Опять с той же, хм, физиономией? - Мартинчик притворно стонет от ужаса.

  - С той же!

  - Я ее уже видеть не могу, Софья Андревна.

  - Ты просто влюблен в нее, Мартинчик, -издеваюсь я.

  - Дурочка. Ладно, пойдем, - обреченно вздыхает он. - А где мой поцелуй?

  - Если бы я могла, заперла бы тебя дома, и никуда бы ты не полетел. Вдруг с тобой...

  - Ничего со мной не случится. Или ты просто боишься, что тебе некого тогда будет мучить своим белобрысым чудовищем? Позвоню, не переживай.

  Я целую его руку.

  - Сам ты белобрысое чудовище, да еще и крашеное. Пока, Мартинчик.

  - До свидания, Софья Андревна.

  Не то чтобы Мартинчик в первый раз улетал по делам, но каждый раз я чувствовала себя крайне неуютно. Я не могла позвонить ему, когда мне заблагорассудится, не могла приехать к нему, не могла его увидеть. Каждый раз я перебирала его фотографии в телефоне; где он дурачился, где целовал меня, где просто смотрел куда-то вдаль, и мне хотелось выть от тоски...

  В субботу Изечка приглашает меня в кино. Идти в кино без Мартинчика, с кем-то другим - кощунство.

  - Если ты не сходишь, я с тобой неделю разговаривать не буду, - выносит ультиматум мама.

  А если я выложу фотографию Мартинчика, ты со мной год не будешь разговаривать, да, мам?

  - Я не пойду никуда с ним. Можешь не разговаривать.

  - С Лерой зато пойдешь!

  - С Леркой - пойду. С Леркой мне, слава Богу, замужество не угрожает.

  Мама недовольно морщится. Мартинчик возвращается в понедельник, а в среду мы идем на ретроспективу.

  - Ты так похорошел, - говорю я, тыкаясь носом ему в шею. - Я соскучилась.

  - А я специально взял места с краю на последнем ряду, - совсем по-мальчишески хихикает Мартинчик, и его рука ложится на мою ногу.

  - Как Германия?

  - Как в стихотворении Цветаевой. Не отвлекайся от просмотра, Софья Андревна.

  - Знаешь, - говорит мне мама на следующий вечер, - неплохо было бы, если бы ты устроилась уже курсе на втором.

  - Устроилась? Что ты имеешь в виду?

  - Я разговаривала с мамой Исаака, ты ей очень понравилась. Тебе повезло, что твой отказ идти с ним в кино она восприняла как признак смущения.

  - Признак смущения? Ты ей это так растолковала, да, мам?

  - Конечно, это была нормальная реакция на приглашение. В конце концов, первое свидание всегда проходит волнительно.

  Первое свидание. Мы с Мартинчиком тогда ходили на новый фильм Аллена, а после... После было немножко стыдно возвращаться домой. Совсем чуточку.

  - Мам, не нужно мне никаких первых свиданий с Исааком. И вторых тоже не нужно - и третьих, и десятых. Почему бы тебе не оставить в покое эту навязчивую идею?

  - Я думаю о твоем будущем, - заявляет мама. - А вместо слов благодарности...

  - Слов благодарности? Я тебя не просила, мама!

  - Ты еще слишком мала, чтобы понять всю важность замужества. Один ветер в голове.

  - Ты всегда делала для меня то, что считала нужным, мама - и никогда, ни разу не спросила, чего же хочу я. Так вот, сейчас я говорю тебе сама: я не хочу замуж. Не хочу жить так, как живет мама Изечки, запертая в своей удобной квартире; у которой мысли только о том, как бы пристроить своего нерадивого сыночка. Не хочу жить, как мама Лерки, которая вышла в свое время за очередного Изечку, а теперь закрывает глаза на все его измены и пытается создать видимость образцовой семьи.

  "Ты даже представить не можешь, как тебе с Мартинчиком повезло. Если хочешь жить, как моя мама, соглашайся на Изечку", - сказала мне однажды Лерка.

  - Ничего, - говорит мама, - одумаешься еще. Надеюсь, это не займет много времени.

  - Не одумаюсь, мам, а уйду к мужчине, который любит себя настолько, что не сделает из своей пассии озабоченную домохозяйку, чьи интересы не заходят дальше кухни и потомства, и с которой стыдно появиться в приличном обществе.

  - Ты и меня считаешь озабоченной домохозяйкой? Хороша доченька! Интересно, где ты такого мужчину искать собралась.

  - Нашла уже. Не беспокойся.

  - И кто же этот счастливчик?

  - Мартин Игоревич, мам. Твой коллега.

  У мамы делается такое лицо, как будто я вдруг у нее на глазах превратилась в лягушку.