Серебряная цепь на шее моей без креста. Берёзы шорохом осенних листьев провожают. Звезда наша бесстрастно дарит тепло, согревая ропщущие души. Любви обитель – Земля, беззвучно несёт тебя, сохраняя тепло остатков мира. Галки кричат вдогонку. Пожухлая трава воскреснет через неизвестное количество шагов моих. Небо рисует картины из серых облаков, живущих динамической жизнью, перетекающей явлениями мира Земного, картинами искусных художников описанный. Алиса видится, тень её пальто и утончённые руки, лёгкие шаги, касающиеся земли. Смотрела на меня она тогда долгим взглядом, немного тревожным, да не держала она этих чувств в себе долго. Не знать мне её осознания, касания рук остыли на теле моём давно. Не спрашивая себя, зачем, я иду дорогой своей и остановиться не могу. Звезда моя, безудержно несёшь ты меня, временем опаляя. Страх и Вера омахивают крыльями, напоминая о себе. Спокойствия не даёт сознание моё, дни идут небом осенним.

«Даша, жена моя, где ты теперь?», Виктор, склонив голову в темноте кельи монашеской, вспоминает её образ. «Не сумрачный я, как обо мне думают, горем убитый. Дней не считаю я уже».

– Суббота сегодня?

– Воскресенье, Виктор, – Даша улыбается.

«Улыбка твоя лучезарная, освещала сердце моё, а теперь мрак в нём наступил. Иисус за грехи наши распят был. Молитвами пытаюсь очистить сердце своё омрачённое, но не избавиться мне от мук душевных». Тишина помещения глубоко проникала в сознание его. Кровь качало сердце, насыщая разум его жизнью человеческой. Влажные ладони соприкасались друг с другом, которыми он чувствовал руки её.

– Иди обедать, Виктор, – Александр вошёл.

– Да.

Глава 2

Век

Я работаю в городской администрации компьютерщиком. Много женщин встречаю здесь. Дышат тепло над ухом. Девушка-андроид за ксероксом работает, подмигивает мне левым глазом. Не пойму, ей эти чувства что-ли дали? Соня её звали. Имя красивое, нравится мне, и голос приятный у Сони, редко такой встречаешь, разве что у какого-нибудь оператора диспетчерской.

Как-то ухожу с работы, а она мне смотрит вслед влюблённым взглядом. Да не сказал я ей ничего, смущался, робот всё-таки.

– Алиса, – дышу в телефонную трубку.

– Да. Я сплю. Я не сплю ночью, я сплю днём, – кладёт трубку.

– Алиса.

– Зачем ты меня будишь? – слышу её слегка изменённый голос.

– Что с тобой?

– Я больна.

– Чем?

– Ничего особенного, простая простуда, – кладёт трубку.

Хожу по комнате. Я в Москве, приехал на один день, но не могу её видеть.

Поезд отходит от перрона, смотрю в окно, провожаю взглядом уходящую Москву, думаю об Алисе, разговариваю сам с собой о ней.

– Можно Алису?

– Это Ринат?

– Нет, это Лазарь.

– Её нет. И не звоните после одиннадцати вечера, это не принято.

– Можно Алису?

– Это Слава?

– Нет, это Лазарь.

– Её сейчас нет. Что ей передать?

– Скажите ей, что я звонил.

– Алиса.

– Да.

– Как дела?

Пауза.

– Нет, как дела? – спрашиваю второй раз.

– Нормально, – говорит низким голосом.

– Ладно, пока, – говорит она, – и не звони мне.

Хожу по комнате, думаю о ней. Мир серый, смотришь в окно, а там пасмурно. И людей нет, один я. Лишь телефон связывает с ней через долгие периоды времени.

– Алису можно?

– Её сейчас нет, – отвечает девушка, – что ей передать?

– Передайте ей мой номер телефона.

Два часа ночи. Телефонный звонок. Поднимаюсь с постели, беру трубку. Короткие гудки.

Осень, звонки от кого-то продолжаются, молчат или бросают трубку.

Прихожу на работу, Сони нет, а я хотел снова увидеть её волшебную улыбку.

– Соню отправили в ремонт, – сообщила мне секретарша.

– Как жаль.

Что с ней случилось? Интересовалась моими делами, спросила даже, нет ли у меня детей. Получив отрицательный ответ, снова улыбнулась, так, что я зачаровался.

На следующий день Соня работает за ксероксом.

– Привет, – слышу я изменившийся её голос, с каким-то жестоким оттенком.

Я сажусь за компьютер, раздумывая над переменой в её голосе.

– Мне нужен компьютер, – сообщает она командным тоном.

– Он занят.

– Кем? – вопрошает она.

– Мной, – я злюсь.

– Отпечатай мне эти документы, – она держит в руках бумаги и смотрит сурово.

Я не выдерживаю, встаю, швыряю ей эти бумаги в лицо и выхожу вон.

Сижу дома в тишине, смотрю на коричневую телефонную трубку, тоска меня снедает. Одна душа лишь есть у меня, которая меня поймёт.

– Алиса, Соня испортилась после ремонта.

– Какая Соня?

– Девушка-андроид, работает у нас за ксероксом.

– Тебе это важно?

– Не у всех людей есть такие чувства, какие были у неё. Как ты думаешь, насколько роботы могут быть человечными?

– Я не могу дать тебе ответ на этот вопрос.

Я молчу, хочу быть с Алисой, но понимаю, что не могу быть с ней.

– Я должна слушать твоё молчание? – она кладёт трубку.

Зима запорошила снегом землю. Мороз щиплет пешеходов за щёки. Думая о тебе, я греюсь в комнате. Ты столько раз отказывала мне, но чувства одолевают меня, я беру телефонную трубку.

– Алиса вышла замуж, – сообщает её мама.

– За кого?

– Вам сказать имя?

– Да.

– Дианон.

И возненавидел я весь мир. Ночи проводил за компьютером, чтобы сгорел мир этот в Аду. Изучал всё сидел, вирус писал компьютерный, чтобы полетели все боеголовки мира и на Землю обрушились. В голове сцена стояла: тебя представлял с ним в постели. Зима сменилась весной, шло лето, я всё сидел и что-то пытался сделать. Усталость ломила меня, я смотрел на монитор с кодом, а видел тебя в объятиях Дианона.

Ночь лунная стояла, зябко, осень на дворе наступила. Нажатием последней клавиши, я дописываю код Сатаны. Так я его назвал. Занимал он 666 килобайта и должен был запустить 666 боеголовок планеты. Сомневался я и решил позвонить тебе напоследок.

– Алиса.

– Какие будут вопросы? – с обидой в голосе слышу тебя.

– Всего доброго, – бросила трубку.

Добра не жди, подумал я.

Enter

Первой рухнула Москва. Не видел я этого фейерверка, видимо зрелище было незабываемое. Потом пошло прахом всё остальное: Нью-Йорк – большое яблоко, Канберра – родина кенгуру, Лондон – твой любимый город, Париж – с красавицами парижанками, Майями – с идеальными фотомоделями, Мадрид – с постройками средневековья, Дели – с индийскими фильмами, Пекин – с дешёвыми товарами.

– Разве это главное? – спрашивала меня Алиса.

А главное растворилось вместе с разнесённым в прах мегаполисом. Не хожу я по тем развалинам, может и тебя убило? Людское мнение тебя заботило, жизни тебе не хватало. Вот она жизнь – сумрачный мир Земной, поглощённый Тьмой.

Перед пропастью я стою, ни конца ни края ей нет, гляну в неё, крыло Надежды мелькает призрачно. Да не дотянутся до неё. Слово одно довлеет, по которому оглянуться хочется, да мешает мне оно. Вперёд надо идти, а мне это слово в голову идёт, остановить меня хочет. Только пути нет, пропасть передо мной, да и мост мне не нужен. И как идти дальше не знаю. Да и путей других не видно, то ли пеплом их занесло? Звёзды тухнут уже, которые свет мне давали. И тишина наступила, слова вымолвить не даёт, дыхание спирает.

Так побывала ты в Зазеркалье? Я только в кроличью нору залез, чудеса разные видел в Стране Чудес. И сейчас заносит меня в Страну Чудес, тебя в ней найти пытаюсь, а ты в Зазеркалье меня ищешь. В зеркала смотришь, себя видишь и моё отражение тоже, только рядом с тобой я не стою, Зазеркалье это.