Я проснулась от скрежета стекла, грохота камней и звука рвущихся электрических проводов. Спросонья происходящее показалось продолжением ночного кошмара, но стон пошатнувшегося фонарного столба мгновенно прогнал остатки дремоты. Медленно качнувшись, ржавая громадина опасно накренилась в сторону нашего окна и узкой, но разрушительной тенью помчалась прямо на меня.

Не успев подумать, интуитивно прыгнула.

– Ари! – Голос сестры зазвенел отчаянием. Ее лицо – точная копия моего – исказилось страхом.

Я обернулась на полный боли вопль Ады, и это спасло от слепоты – осколки резанули правую щеку и висок. Не успей я отвернуться, осталась бы без глаз.

Тяжелый стержень фонарного столба выбил оконные рамы и грузно упал в метре от меня прямо на подоконник. Доски с треском прогнулись под весом обрушившейся конструкции, щепки усыпали пол, мешаясь с битым стеклом.

Налетев с объятиями, сестра чуть не сбила меня с ног. Дрожа всем телом и часто всхлипывая, Ада принялась судорожно гладить мои плечи, пока я оцепенело таращилась на изуродованное окно. Не могу поверить, что всего несколько секунд отделяли мою жизнь от смерти.

Эта мысль заставила кожу покрыться колючими, мерзкими мурашками. От ужаса перехватило дыхание.

– Что происходит? – выдохнула, сквозь полумрак вглядываясь в бледное лицо Ады.

Освещения в комнате нет и не было в помине, и дело вовсе не в оборванных проводах. До Окраин, раскинувшихся прямо у последней границы, доходят совсем малые, незначительные части рассеянной магии. Почти вся она целиком концентрируется в центральных районах, изобилующих благами жизни. Здесь же магии едва хватает, чтобы эту самую жизнь хотя бы поддерживать.

– Верховный умер, – просто ответила Ада и спрятала взор под сенью ресниц.

Теперь понятно, что происходит на улицах. Магический город, обесточенный, погибает вслед за монархом.

Будто в подтверждение моим мыслям соседнее здание затрещало и медленно прогнулось под собственным весом. Каменные стены начали крошиться, черепица поехала вниз, застонали оконные и дверные проемы. А от неутихающих, истошных воплей за проседающими стенами тревожно сжалось испуганное сердце.

– Нужно бежать!

Я схватила Аду за руку, потянула прочь из сырой темной комнаты. Вопрос времени, когда и это здание, лишенное магической поддержки, начнет рушиться. Но сестра вырвала ладонь, застыв там, где стояла.

– Беги без меня! – твердо, словно приказ, бросила она мне. – Одной будет проще найти приют ближе к центру. Я буду тебе лишь обузой.

Гнев и страх охватили меня. Я не верила своим ушам и уже собиралась начать уговоры, просить бежать со мной… Но вдруг заметила у ног сестры почти собранную небольшую сумку.

– Хотела бежать без меня, да? Куда? – Я небрежно, со злостью носком ботинка пнула скромный багаж Ады.

Обида подступила к горлу и стиснула его сухой когтистой лапой. Если бы не нагрянувшая беда, если бы я не проснулась… утром очнулась бы в доме одна. Если бы вообще очнулась.

А Ады и след бы простыл, она не собиралась прощаться.

– Вот так я тебя достала, сестричка? – Я прикусила губу и задушила слезы. Знаю, она хотела уйти молча. Без записки.

– Ты же понимаешь, что это не так. – Ада грустно, устало качнула головой, разметав по плечам пепельные волосы, что в свете луны отливали серебром.

Я не успела ответить, слова застыли в горле, когда земля снова содрогнулась. На какое-то мгновение крики за окном стали громче, и время будто замедлилось. В мельчайших деталях я увидела, как дом напротив медленно наклонился, а затем прямо на глазах рассыпался, обратившись в многотонную груду обломков. Голоса и визг резко стихли, а по моей спине вдоль позвоночника холодными иголками пробежал ужас.

И здесь Ада хотела оставить меня? Совсем одну посреди погибающего города?

– Откуда ты знаешь, что Верховного больше нет? Может, маги Нового Мира отвернулись от нас, как когда-то отвернулись от большей части планеты?

– Ари…

– Естественный отбор, так? Может, они не остановились тогда и просто продолжают начатое? А ты убегаешь, зная, что мы – отбросы нового общества.

– Ари, – умоляюще простонала Ада.

Я не слышала ее – рассудок потонул под нахлынувшей волной темных чувств.

– Поселения Окраин! Звучит гордо! Собираем то, что не пригодилось Центру! И что в итоге? Первые дохнем, едва исчезает источник магии!

– Угомонись! – По щекам Ады катились слезы. По моей – кровь от порезов. – Просто дай мне высказаться!

Я обезоруженно подняла руки, чуть отступила назад и напряженно вздрогнула, когда под подошвами скрипнул пол. Мелочь, но напоминает: пока мы здесь, в этом доме, в этом районе – наша жизнь висит на волоске.

Почти каждый камушек, каждая дощечка держатся на магии. И если Верховного действительно больше нет, теперь она льется неконтролируемым потоком. Магия вышла из заданного русла, и, пока не найдется кто-то, способный вновь взять ее под контроль, Новый Мир будет медленно, но верно погибать.

– Ты ведь помнишь, как происходит смена Верховных? – вкрадчиво спросила Ада.

Я открыла рот, но слова так и застыли на искусанных до крови губах. Дом застонал, послышался треск. Доски под нашими ногами пошли волнами, ломаясь на пике гребня. Щепки и пыль взмыли в воздух, танцуя в лунном свете.

– Бежим! – Я толкнула Аду к двери. Она на ходу подхватила небольшую сумку собранных вещей, чем вызвала новый всплеск моей ярости. – Брось ее! Беги!

Но Ада крепко вцепилась в ветхие тканевые ручки и на бегу хлестнула меня по ладоням, когда я попыталась выхватить балласт из ее рук. Из-за ссоры с сестрой не заметила первые ступеньки и оступилась. Пытаясь удержать равновесие, я отчаянно схватилась за перила, но лишь занозила пальцы.

– Ари!

Я кубарем покатилась вниз, чувствуя, как с каждым кувырком немеют по очереди бедро, плечо, поясница…

Испуганные соседи кто в ночнушках и пижамах, кто в безнадежных лохмотьях выбежали из своих комнат, оставив двери нараспашку. Обезумевшая толпа пустилась вниз по лестнице. Кто-то умудрился наступить мне на пальцы, а какой-то совсем отчаявшийся безумец прыгнул в разбитое окно. Третий этаж, возможно, ему повезет…

– Вставай. – Ада, мое зеркальное отражение, протянула мне мокрую от слез ладонь.

Я без слов ухватилась за руку помощи, и, защищенная от несущихся испуганных людей худой спиной сестры, с трудом поднялась на ноги.

Из умирающего здания мы с Адой выбежали вместе, отошли на безопасное расстояние от других домов и неработающих фонарей и крепко обняли друг друга.

– Я тебе плечо, кажется, кровью испачкала, – вымученно улыбнулась я, но Ада этого не увидела. Ее взгляд был устремлен в сторону рассыпающегося здания, где мы провели последние несколько месяцев после выхода из приюта.

Мы смотрели на руины, под которыми осталась похоронена наша прежняя жизнь, и я ощутила, как внутри меня что-то болезненно надломилось. Держать наигранную улыбку не осталось сил, и она медленно сползла. В груди растеклась мерзкая тоска и отвратительное предчувствие: худшее только впереди.

Холод закрался под кожу, и я содрогнулась. Крепче обняла сестру и зажмурилась, прогоняя непрошеные слезы.

Мы с Адой живы, и это самое главное.

Словно прочитав мои мысли, она взглянула с грустной улыбкой и стиснула мои дрожащие пальцы.

– Пойдем за мной, – беззвучно проговорила сестра и жестом попросила следовать за ней.

Опасливо озираясь, Ада все дальше уводила нас от паникующих людей и нестихающего бедствия. Крапива больно кусала кожу, сухие ветви царапали лицо и руки. Лес больше неприветлив к людскому роду, едва не уничтожившему все живое на планете. Природа из года в год трепетно воссоздает себя после катастрофы, и отныне в ней нет места жестокому человеку.

Цветы – большая редкость. Зато шипы, колючки, жгучие листья, смертельные яды – этого добра теперь в изобилии. Дикому человеку – дикий мир, воссозданный из пепла, отстроенный на костях.