Транснациональная парадигма связана с отказом от методологического национализма, под которым понимается тенденция воспринимать национальные государства и их границы как нечто заданное и само собой разумеющееся для исследователя, который «упаковывает» свои изыскания в эти же рамки. Осмысление социального сугубо в границах национальных государств ограничивает понимание многообразия социальных миров, поскольку территориальные границы и границы социальных пространств в современном мире, как правило, не совпадают5. Более того, транснациональный подход даже ставит под сомнение актуальность национальной границы для мигранта. Например, мигрант может принадлежать к мусульманской умме и в своих действиях ориентироваться на это транснациональное сообщество, особенно если передвижение через границу не сопряжено для него с какими-либо существенными трудностями. Таким образом, транснационализм изменил направления и масштабы исследований, перенаправив исследовательскую оптику с групп, обладающих четкой локализованностью, на группы, чьи члены вовлечены в кросс-граничные и мультилокальные процессы и практики6.

Понятие транснационализма подразумевало отказ от понимания миграции как однонаправленного процесса. Таким образом, транснационализм фактически связал отправляющее и принимающее сообщества, предложив исследователям обращать внимание на тот факт, что, даже уехав, мигранты тем или иным образом остаются на прежнем месте жительства.

Стоит подчеркнуть, что концепция транснационализма представляет собой скорее корпус теорий. Одним исследователям транснационализм дал возможность отказаться от методологического национализма, для других стал способом связать принимающее и отправляющее сообщества в единое социальное пространство, для третьих – выявить специфические транснациональные зоны и так далее.

Следует отметить, что вопрос о том, насколько новым является феномен транснационализма, предстает ли транснационализм просто характеристикой первого поколения современных мигрантов или подобные варианты миграций существовали и раньше, остается дискуссионным. Людвиг Прис отмечает, что мультилокальные интегрированные контексты социального взаимодействия не новы в исторической перспективе: например, сквозь пространственные и государственные границы простираются многие церкви и конфессии, феодальные структуры, письменные языки и т. д.7 Однако большое число исследователей говорят о транснационализме как о принципиально новом феномене, в частности, считая его продуктом позднего капитализма8. В XX веке мобильность становится ожидаемой и нормализованной частью жизненных траекторий для многих людей, в мире возникает и распространяется специфическая культура миграции9. Так, например, антропологи, изучающие миграцию из Мексики в США, обнаружили, что транснациональная миграция уже настолько тесно вплетена в жизнь мексиканских сообществ, что стала рассматриваться их членами как неотъемлемый элемент жизненного пути в качестве практики инициации в определенный период жизненного цикла10.

Нина Глик Шиллер и ее коллеги видят причины появления феномена транснационализма в смене структуры экономической активности, когда новые формы аккумуляции капитала ведут к детерриторизации социальных и экономических условий и в отправляющих, и в принимающих странах.

Концепция транснационализма хотя и была сформулирована лишь в начале 1990‐х годов, тем не менее тесно связана с предшествующими разработками в антропологии сообществ и миграции. Так, корни транснационализма можно найти в ранних работах о возвратной миграции, которые обращают внимание на связи с родиной и замечают, что эмиграция не обязательно означает окончательный отъезд в сознании самих мигрантов. Например, исследования в южной части Центральной Африки в 1960‐х годах продемонстрировали, что миграция там носила скорее циркулирующий, а не однонаправленный характер11. В исследованиях маятниковых миграций также можно вычленить идею стирания границы между сельским и городским образом жизни в соответствующих локальностях.

Появление транснационализма немыслимо без концепта воображаемого сообщества Бенедикта Андерсона12 и рассуждений Арджуна Аппадурая о детерриториализации мира и соотношении между локальным и глобальным. Аппадурай показал, что необходимо определить «причину локальности как жизненного опыта в глобальном и детерриториализированном мире» и что нужно реконцептуализировать ландшафты групповой идентичности, в которых группы больше не строго территориализированы, пространственно ограничены или культурно гомогенны13.

Следует заметить, что термин «транснациональный» не принадлежит всецело социологии и антропологии. В экономике и международных отношениях он связывается с исследованиями транснациональных корпораций, владеющих производственными подразделениями в нескольких странах. При этом есть некоторые связи между изучением транснациональных корпораций и банков и социальными сюжетами, которыми интересуются социологи и антропологи. Так, С. Сассен, исследуя глобальные города, являющиеся средоточием международных сетей институтов (например, банков и юридических фирм) и людей (например, международных экспертов), обращается к термину «транснациональность» прежде всего для того, чтобы акцентировать пространственное измерение и масштаб экономических, социальных и политических процессов и связей в условиях глобализации14.

Транснационализм как теоретическая линза подразумевает весьма широкий диапазон тем и объектов исследования. Тем не менее можно выделить основные идеи, объединяющие большую часть работ, опирающихся на эту концепцию:

– транснационализм как новая стратегия развития национальных государств

Национальные государства модифицируют политику по отношению к своим эмигрантам: в некоторых странах исхода разрабатываются транснациональные модели существования мигрантов, например двойное гражданство, позволяющее существовать в качестве гражданина в более чем одном государстве.

Хотя транснационализм во многом использовался для отрицания акцента на национальном государстве, транснациональная миграция может работать и на национализм – в этом случае принято говорить об удаленных националистах, которые живут и работают далеко от своей родины15. Транснациональные мигранты могут быть вовлечены в национальные проекты, их специфический образ жизни может выступать «разменной монетой» для политических лидеров отправляющей или принимающей страны.

– семья как основная единица анализа

Антропологи обратили внимание на тот факт, что миграционные стратегии чаще выстраивает не отдельный индивид, а нуклеарная и, чаще, расширенная семья. Решения принимаются таким образом, чтобы все члены семьи в итоге получили какую-то выгоду и поддержку. Осознание этого факта сместило фокус в рассмотрении транснациональных потоков с отдельных индивидов или целых сообществ на транснациональные семьи, которые были определены как основная транснациональная единица16. Под транснациональными семьями понимаются такие семьи, члены которых разделены и проживают в разных государствах, зачастую довольно продолжительное время, однако несмотря на это поддерживают контакты и создают чувство семейного единства, общности и эмоциональной сопричастности. В силу того, что семьи разделены, их границы на протяжении всего жизненного цикла постоянно переопределяются, а индивидам приходится переосмысливать и переопределять гендерные роли и свое место в межпоколенных иерархиях и семейных сетях17. В изучении транснациональной семьи интерес представляют: жизненные циклы и межпоколенные изменения, анализ принятия решений, многомерность семейных связей, транснациональное родительство и забота и т. д.