Противник оказался силен, но не слишком умел. Армаэль отразил пару не очень опасных выпадов, затем пропустил разочарованно свистнувшее около самого бока лезвие и ударил. Быстро и точно. Выронив оружие, молодой страж с хрипом свалился на вымощенную камнем улицу. Затем та же участь настигла и трёх следующий, конвой прибывал в защитной броне и с самострелами. Одолеть его было сложной задачей, да и предательской, это ведь был свой же народ, различие было лишь в том, что они подчинялись другой системе правления, возможно в сердцах презирая эту власть. Ничего другого не оставалось, как безжалостно выполнять свои функции. Много свартальвов полегло от тех, кто стремился к перевороту, хоть и жертвы сейчас были так некстати. Отряд Армаэля прорвался к воротам совета, в то время как он сам с примерно двадцатью воинами прятались в засаде у тайной двери. Это был чёрный ход из башни, никто кроме властвующих особ не мог знать о его существовании. Сами же советники, не ожидали там опасности. Они считали, что Армаэль не знает о тайных ходах, так как был ещё слишком мал в те времена, когда погибла его мать, но они не подозревали что именно по этим ходам дверг, слуга Жрицы вывел его к спасению. Дверь распахнулась, со скрежетом разрывая твёрдые стебли окутавшего стену плюща, из косяков посыпался известняк, трое свартальвов в длинных одеждах выбежали, пригибаясь и прячась среди ветвей растущего вблизи тёрна, за ними ещё несколько. Острые колючки кустарника раздирали их богатые одежды и тела, они бежали, не обращая внимания на боль, страх завладел их лицами. Пятнадцать беглецов направлялись к лесу, отряд Армаэля выжидал, когда эта шайка выберется из терна. Вот несколько советников пали от мечей, другие же устремились, обратно спотыкаясь о скрюченные корни, никто не вышел живым. Но Двалина и его приближенного не было видно среди тел погибших. И как только небольшой отряд Армаэля был готов войти в тоннель. Из него послышались дикие вопли, все расступились перед сгоравшим в пожаре теле незнакомца. Словно безумец, охваченный огнём, в страхе и конвульсиях он дико бежал наружу, ударяясь о стены тоннеля. Он упал у самого порога. Его левая сторона тела была сильно сгоревшей, будто кто- то облил и поджёг его специально, но тело продолжало дёргаться в агонии. Лицо было искалечено до неузнаваемости, на груди и правой руке были те же украшения, которые носил Двалин.
– Это Двалин! – вскрикнул свартальв из отряда, склонившись над лежавшим обгоревшим телом.
– Ты в этом уверен?– с ноткой сомнения произнес Армаэль, пытаясь разглядеть в нём знакомые черты.
– Об этом можно судить, глядя на остатки одежды, сапог и украшений. Случайно не знаете, как у него были дела с зубами. Возможно, есть вставные? – спросил один из свартальвов, раскрывая слипшиеся губы трупа для осмотра зубов.
Армаэль наблюдал за происходящим с подозрением, хотя рассуждения этого свартальва были весьма убедительны. Его речь была хорошо поставлена и рассудительна, а глаза светились знанием. Но было ли так на самом деле или просто очень хотелось верить в происходящее. Слишком уж это было просто для Двалина, вот так умереть, никому не нагадив напоследок.
Тем временем башня цитадели была занята, в отдельных её частях ещё проходили сражения, пока Армаэль с группой не вошли на территорию цитадели Совета.
Родные стены розового мрамора приветливо встретили ладонь Армаэля, отдавая ему своё лёгкое тепло такое непривычное для камня. Большая площадь перед входом в цитадель совета усаженная синими и фиолетовыми маленькими цветами казалась движущимся цветным ковром, движения которого по краям сдерживали величественные статуи из белого мрамора. Они словно живые провожали его к цели, безразличные белые скульптуры живших некогда правителей Свартальвхейма встречали нового царя. Они сменяли одна другую, так же как и жившие когда т правители сменяли собой чередующиеся века. Приближаясь всё ближе к вратам цитадели, Армаэль всё яснее понимал, что и его застывший в камне образ в назначенное судьбой время займет своё место. Статуя у входа была ему знакомой, будоража воспоминания и трогая струны души, создавая грустную забытую мелодию. «Ты довольна мной, мама?» – возник в его сознании вопрос. Но статуя молчала, застыв в серьёзном, даже осуждающем выражении лица. «А я недоволен тем мастером, который изобразил тебя такой. Когда-нибудь я найду его, если конечно он не погибнет в предстоящей войне. И он изобразит тебя настоящей – нежной и любящей, хотя действительно, мало кто знал тебя такой». Большой зал цитадели был полон воинов и также погибших, громоздившиеся подле кресел совета. Сброшенные и разбитые тела организовали небольшую горку у запасного выхода, которая постепенно пополнялась новыми трупами перетаскиваемыми сюда свартальвами. Громкий лязг оружия и крики приветствовали нового царя. Ему не нужно церемоний, трона, и представлений, признание своего народа – вот что делало его настоящим царём. Он стоял в центре зала, где обычно выслушивали приговор политические осужденные. Сверху по кругу, располагающегося в цитадели амфитеатра, на него смотрели тысячи глаз его доблестных воинов и они ликовали.
Так место для осужденных превратилось в тронный зал без трона, царя который являлся им по праву рождения и по выбору самого народа.
Армаэль подняв голову вверх, обвел присутствующих в зале внимательным величественным взглядом, и губы его тронула легкая улыбка.
– Свартальвы! Мы победили!
Громкий гул радости заполнил здание- Впереди предстоит ещё одна победа, после которой я надеюсь воцарится мир. Не разрушив сложившиеся устои, мы не сможем построить новую власть, наш мир придёт рано или поздно к деградации и самоуничтожению в любом случае будут жертвы! Но, увязнув с годами в нынешнем положении по самое горло, будет ещё сложнее подняться, пока совсем не станет невозможным. Мы должны вернуть темную материю! Мы с ней неделимое, это знает каждый из вас, и мы будем двигаться навстречу нашей потерянной части, отдавая жизни ради будущего наших детей!
Громкие крики и лязг мечей заполнили зал цитадели, оглушая со всех сторон. Мелис спрыгнул со второго этажа амфитеатра вниз к новому царю. Пролетев, всего метров пять, он с шумом приземлил свою слишком мощную для свартальва фигуру, одетую в кожаный жилет, украшенные ремнями на боках и кожаные штаны с латами на икрах. Он встал рядом с Армаэлем, превышая его рост на целую голову. Одернув крупными мышцами шеи, словно тигр Мелис повернулся к толпе, подняв вверх руки, и обернувшись вокруг себя, заорал:
– Слава Царю! Владетелю Свартальвхейма от грани и до грани! Я Мэлис Дорис, присягаю на верность Армаэлю правителю Свартальвхейма, обязуюсь выполнять возложенные на меня функции на благо нашего мира и быть его верным другом и спутником в любом пути, даже если он ведёт к гибели.
– Спасибо Мелис Корис, ты и так являешься моим другом. Невзирая на право рождения, я правитель Свартальвхейма посвящаю тебя в темные рыцари и возлагаю на тебя титул, военачальника моей армии.
При этих словах длинный кинжал Армаэля коснулся лезвием бритой по вискам и затылку головы Мелиса, слегка порезав до крови участок на темени. Крови не было видно из-за густой заплетённой в этом месте косы, но оба они знали, какими сильными узами они связали себя в этот момент. Мелис встал с одного колена, подняв голову, теперь на Армаэля смотрели уже другие глаза, полные силы, мощи побед. И он поверил в него так же, как и поверил сам в себя Мелис. Он снова заорал, подняв вверх кулак, и толпа воинов поддержала его, по очереди спрыгивая вниз. И принимая присягу.
Армаэль, Мэлис и их эскорт двинулись прямо к симметричной круглой секции ограды между двумя высокими внешними башнями. Когда они приблизились, створки ворот закрутились в спираль, потом разошлись в стороны, оставив разрыв, достаточно широкий, чтобы через него могла пройти вся процессия. Сотни воинов наблюдали за процессией, следовавшей к центральному зданию Свартальвхейма. Сотни стражников, оставшихся в живых после штурма Совета в богато вышитых мундирах синего цвета, маршировали стройными рядами, приняв присягу новому правителю.
