Родион ответил на это молчанием. Вовсе не тем, которое означает согласие.

– Тамару, да? – В голосе младшей сестры тихонько звякнула обида.

Ответом снова было молчание, но теперь как раз то самое.

– Между прочим, это я Виталику позвонила.

– Дяде Виталику? – Родион даже дернулся.

– Да какой он дядя? Ему всего тридцать два года.

– Теоретически он тебе в отцы годится.

– Ой! Сейчас оборжусь! – Вика приложила руку к животу и раздула щеки.

– И что он сказал?

– Представь себе, я не его дочь!

– Я серьезно.

– А тебя дядюшка мой усыновит. Если будешь хорошо работать. Завтра в десять он тебя в Раменском ждет. На объекте.

– Это хорошо, – взбудораженно проговорил Родион.

Не важно, кто позвонил, Тамара или Вика. Тут важен результат. Работать Родион умел. Он обязательно покажет себя, получит место в строительной бригаде, останется в Москве и получит возможность быть рядом с Тамарой.

– А Тамару завтра будет ждать Эдик, – подкинула навозу Вика.

– Это плохо.

– Он ей звонил, к друзьям, на природу зовет. На пикничок.

Родион качнул головой. Эдик – это данность, с существованием которой он должен смириться. Но не с ней самой.

– На палочку шашлычка, – ущипнула его Вика.

Родион ничего не сказал, повернулся к ней спиной, накрыл голову подушкой и затих.

И пикничок будет, и шашлычок. Никуда от этого не деться. С этим придется мириться. Пока Эдик сам не превратится в шашлык. Рано или поздно Родион найдет шампур для него.

Шашлык жирный, сочный, мясо, что называется, тает во рту, есть его – одно удовольствие.

Ефим тоже жирный, но Тамара вовсе не желала пробовать его на вкус.

Поэтому она качнула головой, умоляюще глянула на Эдика и сказала:

– Да что-то не хочется.

Тамара всего лишь отказывалась играть в бутылочку. Проблему нужно было рубить в корне, пока она не дала ростки. У девушки не было ни малейшего желания целоваться с Ефимом. И лишний вес у него, и борода прокуренная, которую даже рукой неприятно трогать. Черты лица неправильные, рыхлые, двойной подбородок во всей красе.

А вот жена у этого субъекта на удивление симпатичная, даже красивая. Не совсем уже молодая, за тридцать, но хороша. Фигура у нее как у девочки. Тамара парилась с ней в баньке, видела все детали. Если ее поцеловать, не стошнит, а от Ефима наизнанку вывернет. Тамара и наелась, и напилась, а когда в животе тяжесть, душевные потрясения противопоказаны.

– Тогда в карты, – сказал Эдик и глянул на Татьяну.

Она кокетливо потупила глазки. Ефим в раздумье посмотрел на нее, перевел взгляд на Эдика.

«Неужели ревнует? – подумала Тамара. А ведь он совсем не прочь был раздеть жену в присутствии Эдика. Баня у него немаленькая. Мы могли бы париться в ней все вчетвером. Именно так он и сказал. Эдику его идея понравилась, но я решительно отказалась».

– На раздевание? – спросил Ефим и буквально вонзил взгляд в Тамару, требуя согласия.

– Ну, это уж как пойдет, – ответил Эдик, одной рукой обняв ее за плечи.

– Как по маслу пойдет, – заявил Ефим, выразительно глянув на жену.

Он выпил раза в два больше, чем Тамара, и был порядком навеселе. Язык у него заметно заплетался, но взгляд, как ни странно, не стал пьяным, оставался вполне осмысленным и коварным.

– Я люблю, когда по маслу, – произнес Эдик.

– Меня сейчас стошнит, – сказала Тамара.

– Выйди на воздух.

– Мы и так на воздухе.

Они сидели на открытой веранде, продуваемой насквозь с запада на восток. Но тянул только легкий теплый сквознячок. На часах было уже десять с лишним, сумерки потихоньку сгущались. Еще не стемнело, а вечер уже стал пьяным.

– Тогда покури. – Эдик хлопнул себя по карману, в котором у него могла бы лежать пачка сигарет, если бы он курил.

– Очень смешно! – съязвила Тамара.

– Теперь верю, – проговорил Ефим, с едкой насмешкой глянув на нее.

– Во что? – не поняла она.

– В то, что вы муж и жена.

Тамара хотела возразить, но Эдик тронул ее за руку, подбивая на сговор.

– Еще какая жена! – сказал он и поцеловал ее в щеку.

– Дети есть?

– Пока нет.

– Будут! – Ефим сально подмигнул Тамаре. – Дети – цветы жизни. Тут главное – семена вовремя бросить. Друзья помогут.

– Хорошие у нас друзья, да, дорогая? – Эдик протянул руку, собираясь обвести ею пространство, но так и не сдвинул ее в сторону, на одну только Татьяну и показывал.

Он хотел дружить только с ней. Лишь так и можно было его понять.

Тамара с грустью усмехнулась. Она знала всех его друзей. Когда-то Эдик водил ее к ним в гости, были встречи с ними в ночных клубах. Тогда он представлял Тамару своей невестой, а сейчас назвал ее женой, но произошло это в какой-то подозрительной компании.

Видимо, настоящих его друзей она недостойна. Наверное, к ним он водит другую девушку, а ее время от времени снимает со скамейки запасных, чтобы пройтись по самому дну жизни. Ясно же, что Ефим неспроста перешел на грязные намеки.

– Да, хорошие, – сказала Тамара. – Только меня сейчас стошнит.

– От друзей? – осведомился Ефим и нахмурился.

– Вообще, – ответила Тамара, резко отодвинула стул, поднялась и сильно качнулась.

Ефим подал ей руку, но принимать его помощь она не хотела и отшатнулась. Хорошо, что под руку девушке попался опорный столб из тех, на которых держалась крыша, иначе она шлепнулась бы на пятую точку.

Она удержалась на ногах, но Ефим все равно поднялся, подошел к ней, взял за руку и заявил:

– Пойдем, я тебя прогуляю.

– Не надо! – резко проговорила Тамара, мотнула головой и вырвала руку.

– Сама пусть немного пройдется, продышится, – сказал Эдик и подсел к Татьяне.

Она зажеманилась, что-то тихо сказала ему.

– Да, пройдусь, – произнесла Тамара и спустилась по ступенькам прямо в некошеную траву, в которой запросто могли быть клещи.

Но сейчас куда больше ее пугала большая жирная пиявка по имени Ефим. Он стоял на веранде и внимательно наблюдал за ней. А Эдик продолжал что-то нашептывать его жене.

У ворот стоял серебристый автомобиль. К счастью, Эдик не догадался запереть его и поставить на сигнализацию. Кого ему тут бояться? Он же к другу приехал, который готов был снять с себя последнюю рубаху. Особенно перед гостьей. Да и жену свою собирался Эдику отдать в обмен на Тамару.

Она закрылась в машине, заблокировала все дверцы с помощью рычажков. Брелок от авто валялся на приборной панели. Было бы неплохо разложить переднее правое сиденье, лечь и уснуть, но Тамара должна была следить за домом, чтобы не прозевать Ефима. Он ведь мог подобраться к машине и разбить стекло. О том, что последовало бы за этим, Тамара даже думать боялась.

Сей субъект не заставил себя ждать, подошел к машине, масляно улыбаясь, попробовал распахнуть дверцу, что-то сказал, но Тамара демонстративно закрыла ладошками уши. Ефим обошел машину, но и с другой стороны у него ничего не получилось. В конце концов он, наверное, понял, что ему и в самом деле осталось только выбивать окна, но, видимо, Тамара еще не довела его до бешенства. Этот тип немного подумал, повернулся и забрел в дом.

Тамара скрипела зубами, глядя ему вслед.

«Почему я не догадалась взять с собой сумочку? – подумала она. – Там у меня среди всего прочего и мобильный телефон. Ситуация обострилась, впору милицию вызывать. Можно было бы и Родиону позвонить. Ради меня он бросил бы все и приехал на выручку. Однако телефона у него точно нет.

Но вот стоило бы просить Родиона о помощи, если бы у меня была такая возможность? Эдик в свое время тоже казался мне благородным рыцарем, но покровы сброшены. Теперь он паршивая свинья, грязный извращенец.

Здесь, в машине, я никак не могу чувствовать себя в безопасности. Стекла не являются надежной защитой от двух этих ублюдков, способных совершить любую мерзость. Надо уходить отсюда, причем прямо сейчас, пока они находятся в доме».