Тем временем вокруг импровизированной мастерской живописи на площади стали собираться местные жители, кто по тем или иным причинам прогуливался по площади. У публики начал просыпаться интерес.

Часы на верхушке городского суда, что находился на площади прямо против данного действа, пробили десять часов.

И тут фортуна ей улыбнулась.

Глава III

Что видело время

Летели дни, часы, мгновения, а наш творец не сходила со своего поста ни на минуту, скрываясь лишь на считанные часы поздней ночью, чтобы перевести дух и закончить написание портретов. Глаза. Всё дело только в них. Казалось, что она не чувствует усталости и не нуждается в человеческой пище. Кто она и откуда? Толпа не задавалась этими вопросами, ведь для них важнее всего был лишь результат и ничего более. Уплачено - работайте!

И вот на очереди возник священнослужитель со своей блестевшей на солнце лысиной, отражающей каждую попытку солнечного луча хоть капельку к ней прикоснуться. Он покорно расположился напротив нашего мастера и замер, будто воплотился в каменную статую. Взмах карандашом по девственному листу бумаги,и работа готова! Браво!

Портрет за портретом рождались в руках художницы в течении двух недель, пока в один миг, словно по щелчку пальцев, она не растворилась в суматохе городской жизни.

Людям не было особого дела до этого, ведь работа выполнена, да и шут бы с ней.

Но разве смерти нужен пригласительный билет?

Глава IV

Стены лгать не станут

Врачи местного лечебного заведения лишь разводили руками. Доселе никому неизвестная болезнь стала царствовать на улочках города. Смерть не была внезапной, отнюдь, она была даже ожидаема, можно сказать, желанна. Неимоверные муки испытывал каждый, кто попадал в капкан неведомой болезни. Симптомы были сумбурны и словно собраны из отрывков других заболеваний: тошнота, полная потеря рассудка, нескончаемые головные боли, жжение в области глаз, онемение конечностей. В конце сего этюда больной отправлялся на тот свет, пугающим оставался тот факт, что на лице усопшего замирала посмертная ухмылка, глаза при этом были широко раскрыты. Из них начинала сочиться тонкой струйкой кровь.

Некоторые осмеливались утверждать, что чума вновь пробудилась ото сна и принялась зверствовать над жизнями горожан. Другие, напротив, придерживались мнения, что на Землю бурным потоком пролилась кара Господня за все злополучные деяния людского рода, населяющего сию местность. Ответ было решено искать у священника.

Одним ясным летним днём под общий гогот о новой наступающей болезни группа самовыдвиженцев направилась к церковным дверям, чтобы добиться вразумляющего, по их мнению, ответа.

Войдя в зал для богослужения, они не застали никого, оно и немудрено - кто будет проводить службы по вторникам в середине дня? Лишь невыносимый трупный смрад приветствовал их и будто бы давал понять, что им здесь не рады.

Священник возлежал в своей кровати в небольшой комнатке прямо против старинного органа. Вот и источник смердящей трупной вони. Казалось бы, как ещё живой человек может источать такого рода запахи? Но на то она и болезнь, чтобы быть загадочной и вселять ужас в ещё здоровые организмы.

Он лежал неподвижно, словно забальзамированная мумия, в руках его покоился потрёпанный томик библии. Его тело хватила лёгкая судорога, глаза беспорядочно путешествовали по потолку, а пальцы отбивали в такт по обложке священного писания.

Ни на один вопрос не последовало ответа, падре лишь осторожно выпускал свистящий воздух из своего носа, закатывая глаза так, что вместо них оказывался пожелтевший белок. Спустя бесчисленное количество попыток установить диалог, создалось впечатление, что в него вселился сам дьявол.

Он резко сел на кровать, после чего швырнул библию по направлению противоположной стены. Лишь в тот момент взгляд был обращён на то, что находилось за их спинами. На стенном гвозде находился портрет священнослужителя. С чёрным, словно непроглядная темен, взором. Из глаз сочилась самая настоящая кровь, которая неспешно стекала по стене,а затем и на пол. После увиденного абсолютно все смельчаки утратили дар речи, лишь внезапный резкий хрип священника вернул их в сознание. Все разом обернулись, словно по единому велению.

Святой отец сидел с вытянутой вперёд правой рукой, указывая пальцем на свой же портрет. Из его глаза начали вылупляться кровавые струйки, аккуратно стекающие по щекам. Спустя считанные мгновения он рухнул. Замертво. Со стены у кровати сорвался небольшой железный крест и упокоился рядом с телом.

Ответ был очевиден - искусству быть мёртвым.

Глава V

Бал тьмы

- Зажигайте факелы! Точите вилы! Заряжайте ружья! Мы этого так не оставим! Это сделка с самим Сатаной!, - доносилось эхом в ту злополучную ночь на каждом углу небольшого городка.

Народ начал своё шествие к укротительнице людских душ в девять вечера того же дня, когда правда всплыла на поверхность. Кто знал, что в момент написания портретов буквально продал свою душу за половину фунта?

Город лавировал в темноте, были погашены абсолютно все источники света. Только на Сатан стрит на чердаке одного из брошенных бараков играло свечное пламя. Туда то и пролегал путь тех, кто чудом не поддался искушению быть запечатлённым на холсте, и те, кто просто не был в то время на площади.