Я упал за борт с научно-исследовательского судна "Профессор Тимирязев", при прохождении его близ кораллового островка в Тихом океане, никогда не имевшего названия, потому что и посмотреть не на что, даже вблизи - как зуб большой собаки, впрочем, очень большой зуб. Ну, в общем, мы, то есть наши ученые, замеряли магнитный фон этого заброшенного местечка, так как им это было страшно интересно, а мне, вольнонаемному матросу второй категории, просто скучно, жарко и липко. Я первым заметил островок и, громко крича, привлек к себе и острову внимание. Все обрадовались неожиданному развлечению и, воспользовавшись полным штилем, самым тихим ходом пошли к острову. Впрочем, уж через пару часов даже капитану стало понятно, что видимый нам остров находится слишком далеко, чтобы до него идти тихим ходом, и мы прибавили скорость. К вечеру стало ясно - никак не дойти. Утром остров был на таком же расстоянии, как и накануне, поэтому ученые кинулись изучать этот феномен, а точнее, просто плавать вокруг этого острова, без всякой надежды подойти к нему поближе. Этот мираж вскоре был определен нашим политработником, как следствие усиленного позавчерашнего празднования дня рождения, после которого ни кто даже и не помнил у кого он, в принципе, и был.
Потеряв надежду, мы решили дальше не идти по пути не материалистического понимания мира - то есть, к острову, а встать, подождать и осмотреться.
Остров не пропал, и острым, похожим на собачий зуб, телом возвышался над водной гладью. Ну, наши ученые, которых никогда не останавливали трудности, еще раз сто обошли вокруг острова, но стоило нам к нему начать приближаться, как остров буквально убегал от судна.
В этот период, конечно, нам особенно помогало учение Маркса, Энгельса и Ленина, в смысле осмысления, но водка нам тоже помогала, потому что вдалеке от Родины тянет пить также сильно, как и на самой Родине.
Впрочем, я, наверно, немного помог ученым, потому что упал за борт, и если быть точным в изложении событий, то, падая, с меня слетели плавки, и потому я не стал кричать сразу, а вначале попытался их найти. В отличие от меня, они не умели плавать, потому я нырнул за ними, и когда вынырнул, до острова мне было ближе, чем до нашего судна, что и оторвало меня от родного коллектива.
Я доплыл голышом до острова, прикрыл себя руками в нужных местах и достаточно патриотично попросился обратно, то есть, орал так, словно по жене соскучился.
Меня почему-то не слышали, и даже когда через час начали кого-то искать в воде, то на меня и в эту минуту никто не обращал внимания. Я отчаялся дождаться того момента, когда меня заметят, и сам поплыл к кораблю, и, что удивительно, чем дальше я за ним плыл, тем дальше он от меня становился. Ну, казалось, словно какая-то стена разделяла наш корабль и с ним весь мир от этого острова, торчавшего здесь как невидимая ось земли.
Вечером, в общем, корабль ушел, а я остался на острове, напоминаю, представлявшем собой в миллион раз увеличенный зуб собаки, торчавший прямо из воды, с небольшой десной-площадкой у самого основания зуба. Впрочем, стоя на десне, я и не предполагал, что во время прилива вода затопит площадку и мне придется плавать вокруг зуба, так как ногу на этом конусе острова поставить было просто некуда. В первую ночь я настолько наплавался, что утром, после прилива, уснул мертвецким сном на показавшейся из воды десне. Я проснулся часов через пять от жажды, которую, впрочем, было чем утолить, так как с верхнего конуса зуба вниз стекал или капал небольшой ручеек пресной воды, собравшейся, как после оказалось, в сезон дождей в дубле моего острова-зуба.
Есть на острове было нечего, сам зуб даже моллюски не могли во время прилива облепить, так как он представлял собой какой-то шероховатый песчаник. Я немного побегал по десне-площадке, поел какие-то водоросли, забытые сошедшей водой. Честно говоря, я съел, все, что на площадке было, и только потом заметил одного краба, сожрать которого было вдвойне приятно, но тоже без огня не вкусно.
Затем я долго играл в обезьяну, стараясь из двух гладких галек сделать одну острую, какими раньше пользовались пещерные люди. Ну, не скажу, что мне нужно было это для пещеры, я об этом тогда и не думал, а так, хотел просто наковырять на зубе каких-нибудь ступенек, чтобы не плавать вокруг него во время прилива.
Одна галька у меня неплохо отбилась и заточилась, и еще час работы пришлось потратить на свою первую ступеньку. Я вгрызался в остров, как стоматолог, который вел непримиримую войну с кариесом. В общем, я победил, и к приливу выбил на зубе шесть ступенек и одну небольшую площадку на одно небольшое сидячее место, как в поселковом кинотеатре. Уже потом, за пять дней, я выбил в зубе и свою первую однокомнатную пещерку, с лежанкой из того же песчаника. Я чувствовал себя внутри этого острова-зуба, как червяк в спелом яблоке, постепенно отвоевывая (выбивая в песчанике) одно помещение за другим. Уж немного сложнее было с водопроводом, потому как мой маленький пресный ручеек никак не хотел ровно заливать специально выбитую большую чащу, и потом даже ванну.
Ел я исключительно водоросли, которые на острове были представлены восьмью видами, две горькие, одна сладкая, четыре кислые и одна ядовитая. К последнему растению, сразу после отравления, я стал относиться осторожно и собирал и сушил эту траву до сена исключительно для постели или, в дальнейшем, она стала питанием для костра.
Из животных на острове попадались только крабы, примерно, 2-3 в неделю, изредка в маленьких ямках оставалась запертая от воды рыбешка, что подтолкнуло меня к созданию специальных ям-ловушек. В этих каменных сетях после прилива у меня задерживалось уже достаточно рыбок, чтобы не только употреблять в пищу, но и сушить ее на запас.
Еще я, конечно, пробовал нырять, или искать руками крабов прямо под водой, но это занятие приносило мне мало удачи, поэтому я ограничилась сбором водорослей, крабами и рыбьими ямами.
Время от времени к моему острову подходили суда и даже подлетали самолеты. С моего острова было видно, как они также безуспешно вначале преследовали мифический собачий зуб, а потом уходили от него, как от доказанной галлюцинации. Лишь однажды мне стало по настоящему страшно, когда рассерженный на эти прятки и догонялки американский военный корабль вдруг вышел на боевую позицию и со всех своих орудий ударил по моему острову. Я упал вниз и приготовился умереть от рук американских наймитов, как меня предупреждал перед моим отъездом в это заграничное путешествие наш парторг. Впрочем, снаряды тоже не догнали остров, и с тех пор я просто перестал смотреть на довольно часто проходившие мимо меня пароходы.
Как и любой уважающий себя Робинзон я вначале вел календарь своего заточения, но потом придумал, как из ядовитой водоросли гнать самогонку и время меня как-то перестало существовать.
