–Что б ты без меня делала, чудо? – Трэм хлопнул меня по плечу, а потом немигающим взором уставился на Ленку.

–Даже не надейся, девушка у меня уже есть, – предупредил он.

Ленка фыркнула, а Трэм спокойно продолжил:

–Пропадаете без Трэма! Всему-то приходится вас учить. А ну за мной!

Ленка вопросительно поглядела на меня, и я кивнула. Трэм, махнув нам рукой, подошёл к юноше во главе очереди.

–Здорово! А ты здесь откуда? – спросил его Трэм, изобразив неподдельную радость. – Поступил-таки?

Мы с Ленкой тихонько протиснулись к ним.

–Поступил, – недоумённо ответил юноша, разглядывая Трэма, и уже открыл было рот, чтобы спросить, кто он такой, но Трэм перебил его:

–Поздравляю! Кто куратор?

–Не знаю, – всё так же настороженно сказал юноша. Краем глаза я заметила, что Ленка изо всех сил сдерживает смех.

–Ну и как, общагу дают? – Трэм не давал юноше опомниться и так и сыпал вопросами.

–Дают, – ответил юноша. В этот миг дверь кабинета открылась.

–Что стоишь, не зевай, – Трэм подтолкнул юношу к кабинету и закрыл за ним дверь, а сам занял его место в начале очереди. Мы с Ленкой встали рядом, переглянулись – и расхохотались.

Студенты из очереди не поняли хитрости, когда я под восклицание Трэма «Девушки вперёд!» следующей прошла в кабинет. Наверняка они решили, будто мы были друзьями того юноши и он держал для нас место. Ленка была в восторге. Трэм помог нам обойти оставшихся врачей: шесть раз он подходил к «знакомым» в начале очереди, и шесть раз мы с Ленкой пролезали вперёд. Лишь в последний, седьмой, раз нам не повезло: молодой человек деловито спросил, кто мы такие и откуда его знаем. Научившись у Трэма, Ленка храбро сказала молодому человеку, что прекрасно его помнит, что зовут его Димой и что мы виделись на рок-фестивале в июне. Молодой человек ответил, что ни на каком фестивале он не был и зовут его вовсе не Димой. Трэм согнулся пополам от смеха и, выкатившись из очереди, – дальше сами, а мне пора! – исчез.

–Не Дима? – переспросила я. Без Трэма вся эта игра стала какой-то неловкой, и мне расхотелось притворяться. – А как тогда?

–Угадай, – молодой человек вынул из-за ворота малахитовый кулон в виде буквы «И».

–Иван?

–Нет, не Иван.

–Илья?

–Нет.

–Игорь?

–Нет.

–А что ещё есть на «И»? – спросила я. – Ипполит? Иннокентий? Игнатий?

–Нет, – отвечал молодой человек.

–Я не знаю. Измаил, что ли?

–Нет.

–Сдаюсь… Скажи!

–Скажу, но только через пять лет, когда выпустимся. Встретимся здесь, тогда и скажу! – и молодой человек скрылся за дверью кабинета.

–Через пять лет, – задумчиво повторила я и повернулась к Ленке. – Подумать только, какими мы будем через пять лет…

–Умудрёнными, – ответила Ленка. – Надеюсь, я уже буду аспиранткой.

Вскоре мы вышли из поликлиники и, присев на лавочку, разглядывали справки с заключением.

–Значит, мы с тобой в «инвалидной» группе, – сказала Ленка. – У тебя что?

–Голова. А у тебя?

–Зрение. Алиска, это тот самый Трэм?

–Да.

–А он всегда такой?

–Всегда.

–Он же не с нашего факультета?

–Нет, космолог. Перешёл на третий курс.

–Странный какой-то…

–Просто Трэм.

Ленка убрала справку и, как всегда глядя немного в сторону, спросила:

–Какие планы на лето?

–Не знаю. А у тебя?

–Иду в поход с родителями.

–А сейчас как, домой?

–Нет, я, наверное, на факультет ещё разок загляну… – Ленка посмотрела на часы. Нипочём ведь не признается, что хочет найти Матвея: в поликлинике он нам так и не встретился.

Мы попрощались, и я пошла к метро. Как хорошо, как славно всё было: и Ленка, и Трэм, и загадочная буква, и студенческий билет, и главное здание, и московское лето – всему я радовалась, ни о чём не заботилась, шагая по еловой аллее. Но стоило спуститься в душную, переполненную подземку, как от хорошего настроения не осталось и следа. Я забилась в угол вагона и загородилась книгой. Темно… тряско… не читается… Уехать бы куда-нибудь, чтобы ни метро, ни электричек, ни давки! Чтобы идти пешком, идти, пока идётся, просто идти… Идти долго-долго!.. И чтобы светило солнце. Говорят, половина Невского всегда на солнце… Так, может, в Питер? Когда-то давно, лет десять назад, я уже была там с родителями и любила пересматривать фотографии с той поездки. Но не дворцы я вспоминала прежде всего, не памятники, не каналы, а дуновение ветра, нежного и по-весеннему тёплого. Солнечными лучами струился тот ветер, оберегая хрупкое счастье мимолётного детства. Вернуться бы снова туда! В Питер? Пора!

***

Но прошло несколько дней, а я ещё не уехала в Питер и снова была в Москве, снова стояла в вагоне метро и разглядывала ненадолго блеснувшую за окном картину. Высоко в небе застыли взбитые и словно припудренные облака. Мерцала величавая, неспешная Москва-река; по берегам, в тени деревьев, россыпью виднелись люди. Но миг – и всё исчезло: поезд въехал в тоннель, и там, где сияли краски летнего дня, теперь ползли толстые шкуры запылённых проводов.

Я ехала на первую встречу любителей рок-группы «Анчар», которую в то время часто слушала. Мы должны были собраться неподалёку от университета. Мы – это ребята с сайта, где за разговорами проводилось свободное время: там всё было серьёзно, имелся даже администратор. Он-то и придумал узаконить фан-клуб, чтобы мы могли получать от группы привилегии, хотя бы – если уж не пустят за сцену – скидки на билеты. И вот администратор назначил первую встречу участников, и не где-нибудь, а на Воробьёвых горах, – какое удивительное совпадение! Как тут было не отложить Петербург, как не поглядеть на любимый – уже любимый! – универ! К тому же меня позвал Трэм: это он основал фан-клуб. Я скучала без Трэма, и хотя мы жили в соседних домах, виделись только в Москве, где он пропадал с утра до вечера.

Выйдя из метро, я издали заметила ребят с форума: длинные волосы, тёмные футболки, кожаные браслеты. Одна косуха, несмотря на жару. У кого-то пиво. Трэма не было.

–Привет! – я подошла к ребятам. Они с любопытством обернулись.

–О, Алиска-металлистка! И ты здесь?

Я оторопела. Надо же – тот самый, лохматый, приятель Матвея!.. Как его?.. Игорь?

Подходили другие ребята; Игорь с кем-то разговаривал, а я невольно наблюдала за ним. Какие необычные, ясные, как морозная луна, глаза; вот они кажутся почти прозрачными, а так синие, ярко-синие под тёмными вихрами, и он то и дело отбрасывает волосы с лица – взгляд весёлый, открытый, да и вообще он хорош собой и знает об этом, сразу видно, что знает…

Игорь вдруг повернулся ко мне – я не успела отвести взгляд и, смутившись, ляпнула первое, что пришло на ум:

–А что делает панк на встрече металлистов?

–С чего ты взяла, что я панк? – удивился Игорь.

–Матвей сказал…

–Для Матвея любой, кто хоть как-то отличается от него, уже панк, – рассмеялся Игорь. Я улыбнулась: Матвей, опрятный, степенный, и впрямь мог принять растрёпанного Игоря за панка.

–А кто ты на сайте? – спросила я.

–Капер, а ты?

–Эл.

–Та самая таинственная буква! Очень приятно!

Ребята всё подтягивались. Эл, давай угадывать, кто это? Ворчливый и добродушный – Бородатый Админ. Он же без бороды? Так положено: админ – всегда бородат. Хмурый, с наколками, в ухе серьга – Трэм? Нет, Трэма я знаю, это его приятель. А это что за белая ворона? Явно не с форума… С форума, видишь, к Админу подошёл. Ну и кто тогда? Сама не знаю, надо спросить.

Игра стала общей; мы перебрасывались шутками, смеялись, разговаривали. Нас собралось человек пятнадцать, примерно одних лет, кто старше, кто младше, и неловкости, обыкновенной при встрече едва знакомых людей, не было и в помине. Об «Анчаре», о привилегиях для фан-клуба как-то забылось.

Вскоре на солнцепёке стало невыносимо, и мы спрятались в тени соседнего дворика, на трибуне спортивной площадки. Кто-то принёс ракетки, и начался бадминтон. Лучше всех играл Игорь: он нещадно гасил волан. Обыграв Админа, Игорь позвал меня, но я отказалась: