Смогла бы. Ни с кем другим, ни за что, но с Магдой - да. Не должно было быть ничего, что стояло бы между ними… Ну, что она ответила бы? Что-нибудь вроде «О нет, подруга, это слишком безумно даже для тебя». И эти слова действительно сработали бы как волшебное заклинание, и слишком безумное развеялось бы, как ему и положено, мало что ли кроме безумия в этой жизни…
А если нет? Может быть, она сказала бы: «Так в чём проблема, если ты этого действительно хочешь? Не думаешь, что ему должно быть лестно такое внимание?» Магда точно не тот человек, который возьмёт во внимание «как на меня будут смотреть».
Это слишком жестоко, слишком. Вот так рушить старательно возведённую стену невозможности какого-либо действия вообще, заставляя расплачиваться за всё то, что видел тогда Алекс. Или, может, это, при всей жестокости, выход? Это ведь часто бывает, что желаемое выглядит соблазнительно только издали. Всё-таки, её ладонь уже скользит по его щеке, она уже сдалась, куда хуже-то…
– Я обязательно попаду. Но сейчас я в ванную, а вы - готовиться к вылету.
– Это верно. Да, тебе ведь, наверное, сложно мыться с этим корсетом? В другой раз могу помочь, не стесняйся.
– Спасибо, но пожалуй, лучше попрошу Джаггернаута.
– О, как хорошо, что вы ещё здесь!
– Да ещё полчаса до вылета, а…
– Есть, по правде, ещё одна просьба, - Санни затащила несколько оторопевшую Мистик в свою комнату, подпирая дверь спиной, - раз уж ты намерена на обратном пути за покупками - может быть, могла бы…
– А чего тормозила-то?
– Ну, возможно, это как-то глуповато, но есть вещи, которые я пока не готова озвучивать во всеуслышание, - Санни торжественно протянула сложенный вчетверо блокнотный листок, - мне нужно вот это.
– Ладно, не вопрос. А что это и где это искать?
Аккуратным отличницким почерком - определённо, вот кому надо поручить составлять списки за всех вообще, ни одну букву не получится идентифицировать как-то иначе - на листе было выведено всего две строчки, одна взята в скобку - видимо, как вариант.
– В аптеке, - кажется, на лице Санни вспыхнула злость смущения, - это контрацептивы, блин!
– А-а. Ну, я просто не знаю таких. …Погоди, то есть, это такие, которые надо принимать внутрь? Ты уверена? Я слышала, что они опасны…
Санни шумно выдохнула, скрестив руки на груди. И почему она рассчитывала, что этот разговор пройдёт так уж просто?
– Мистик, мне 16, но это не значит, что я полная дура. Более-менее, я знаю, что делаю.
– Ладно, ладно, это действительно тебе решать. Но почему не обойтись обычными презервативами?
– Ну, потому что как-то трудно выбрать их без того, кому их надевать, что ли. И потому, что я предпочитаю сама контролировать то, что для меня важно. Это мне, если что, потом обращаться к Алексу, если он вообще способен в таком вопросе помочь. Я вроде не замечала, чтоб тут где-то рядом со столовой ещё и ясли были оборудованы. О господи, как же хорошо, в самом деле, быть тобой. Ни месячных, ни этого вот…
– Я не бесплодна, если ты об этом. Я… ладно, не обо мне речь. Прости-ка мне моё любопытство, но это означает, что у тебя что-то наклёвывается?
Несмотря на тоже вроде бы более чем интимный вопрос, девушка расслабилась и отлепилась от двери.
– Ну, пока я не готова говорить уверенно… Но мне хотелось бы так думать, да. И на случай, если я думаю правильно, я хотела бы быть готова.
– Грустишь, что тебя не взяли?
Мина вздрогнула - она не заметила, как на кухне появился Саймон. Шипения тушащейся картошки и журнала с кроссвордами оказалось достаточно, чтобы ничего больше вокруг не существовало.
– Это не называется грустить, это называется - уйти в себя. И с чего мне грустить? Керк тоже остался. Вполне нормально, чтоб я просто подождала своей очереди.
– Извини. Представляю, как по-дурацки это звучало, - парень подошёл к раковине, обнаружил там замоченную сковородку, смирился, что прямо сейчас он её не отмоет, раз уж Мина не отмыла, ткнул кнопку чайника и присел за стол напротив.
– Да не, это ты извини, если ответила резко, - Мина неловко улыбнулась, - рефлекс. Со школы. Джуди - это моя одноклассница - одно время практиковала каждодневный обряд, сесть на соседнюю парту, наклониться ко мне, вопрошать, почему я такая грустная, требовать, чтоб я улыбнулась, потому что улыбка формирует позитивный настрой в жизни и всё такое…
– О боже, да, как знакомо! - хихикнул Саймон как-то по-девчачьи, - мои приятели в колледже занимались тем же самым. «Чувак, не кисни, посмотри, какой отличный день, а у тебя такая рожа…» Странно, я думал, девчонки в этом плане более чуткие и понимают, где грусть, а где надо просто отвалить от человека.
– Да, а я думала то же самое о парнях, - как раз кстати не мешало подлить в кастрюлю воды, - а ещё тебя я киснущим точно не представляла. Думала, что у тебя-то было много друзей и ты был душой компании…
– Приятелей у меня, может, и много было, колледж к этому располагал, а друг один. И он мне такого не говорил, может, потому, что с ним-то я никогда не кис. Ну, это было просто невозможно. Скорее наоборот, от его феерий иногда приходилось отходить неделю…
Вернувшаяся за стол Мина хотела, кажется, спросить что-то совершенно другое, но почему-то выпалила:
– Саймон, ты считаешь, что это лучший путь? Ну, тот, которым ты идёшь?
Чёрные стрелочки глаз упёрлись в неё.
– Честно говоря, не задумывался об этом. Он просто единственный.
– Вот как? Ладно, не очень прилично лезть тебе в душу…
– Но тебе интересно, что к этому привело?
Мина, закатывающая в трубочку листочки журнала, кивнула.
– По правде - да. Очень.
У Саймона вечно растрёпанные волосы, потому что когда увлекается разговором, он принимается их трепать. Вот как сейчас. Причём это не смотрится нервным, скорее делает его похожим на смущённого ребёнка.
– Наверное, эта история надолго испортит тебе настроение. Ну, если не сама по себе, то мыслью, что подобное могло произойти и с тобой, если б твоя сообразительная подруга вовремя не утащила тебя из города. Мой друг вот был не слишком дальновиден… Его звали Коди и он был редкий весельчак. Его дар позволял разнообразно разыгрывать людей. Он внушал им какую-нибудь фигню, типа того, что по другой стороне улицы идёт разноцветный слон с букетом ромашек в хоботе, или что они никак не могут вытащить носовой платок из кармана, он всё тянется и тянется, как лента из шляпы фокусника, хотя на самом деле они тянули воздух.
– Он был… мутант?
– Ну да, - парень завозился, подворачивая одну ногу под себя. Сидеть как нормальный человек ему вообще было явно сложно, так что один раз Мистик не удержалась и отвесила ему подзатыльник, - я это, кстати, даже не сразу понял, думал, это какая-то хитрость. А когда он сказал… да в общем-то, ничего не изменилось. Ну, мутант… Его розыгрыши никогда не были злыми, от них никто не пострадал, наоборот, часто ему удавалось развеселить грустных или скучающих. Конечно, были и те, кого это раздражало. Но мы думали, что этим можно пренебречь. Ну, не у всех одинаково с чувством юмора, это неловко, но переживаемо. Никто же не ненавидит всех этих «Хей, вас снимает скрытая камера». Мои родители вообще его обожали, а девчонки от него просто млели. Ну, с ним невозможно было соскучиться, он начинал подкаты с чего-нибудь типа внушить какую-нибудь рожицу в стакане кофе или шарике мороженого, подходил и говорил «Так вот куда эта образина перебралась из моего стакана, ну, я понимаю, смотреть на такую красавицу приятно даже Сливочному Монстру», а через пять минут девчонка забывала и про кофе, и про монстров, и просто хохотала над его анекдотами. Нет, правда, он иногда превращал жизнь в сплошной бардак, но я не думал, что за это можно ненавидеть. Мне ведь в голову не пришло бы считать его монстром. Да, я тогда не знал, что я тоже мутант. Мне кажется, он догадывался, что он это имел в виду, когда говорил, что мы похожи. Когда на нас первый раз напали… Мы оба очень испугались. Мне даже не стыдно в этом признаться. Мой друг совершенно не умел использовать способности во зло, внушать что-то страшное. И драться он не умел, я-то хоть немного… Тогда, на самом деле, я создал первый щит, которым закрыл его от удара. Нам удалось убежать, и мы думали, что это случайность, что это были обычные хулиганы…
