Все события, а также все характеры

в этой книге вымышлены.

Читатель не должен искать сходства

с реально существующими людьми

и их поступками.

Три дня они спускались по долине, и им не встретилось ни души. Слева все ближе подступал плато, сверху покрытое снегом. Переночевали у ручья, вытекавшего из тесного ущелья. Толуман давно перестал спрашивать, куда они идут, но этим утром мать вышла из палатки, подставила лицо свежему ветру, а затем показала на ущелье.

– Мы пришли.

– И что там такого? – спросил Толуман, поглаживая подбородок. Надо же, стала расти бородка, а бритвы не взял.

Мама улыбнулась: – Твой отец тоже оброс, пока мы путешествовали. В большие холода неудобно бриться, и за день борода вся обмерзала. Только у него была светлее, чем у тебя.

Она повернулась к ущелью.

– Ты уже взрослый и должен знать это. Там, наверху, высшая точка плато. От него три километра к северу и три километра к югу. Три километра к западу и три к востоку. Под плоскогорьем богатейшее месторождение платины, возможно самое крупное в мире… – Мать снова лукаво улыбнулась: – Ты знаешь, сколько она стоит?

– Дороже золота, – машинально ответил Толуман. И ахнул. – Мама, откуда ты знаешь?

– Мне показала старшая рогна. А я приводила сюда твоего отца. Теперь знаешь ты и твоя сестра, за морем в Канаде. Ты помнишь, о чем отец мечтал?

– Великая северная магистраль, которая объединит свободные народы Севера, – все еще потрясенно сказал Толуман. – Он довел линию до Фэрбанкса на Аляске, а дальше стройка застопорилась. Никто не хочет рисковать такими огромными деньгами.

– Деньги здесь, – немного грустно сказала мать. – Взять их нелегко, но это будет ваша проблема. Нет никаких гарантий, что магистраль будет построена. Вероятность едва двадцать процентов. Но это желательно, иначе Темные века придут намного скорее… Что это?

Тихое гудение послышалось сверху, и пасшиеся лошади подняли головы. Какой-то летательный аппарат появился с запада (Толуман сразу определил направление), проплыл над долиной и скрылся за отрогами на востоке.

– Надо же, – удивился Толуман. – Похоже на глайдер, слишком быстро и тихо для вертолета.

До появления аккумуляторов на сверхпроводниках такие летающие машины были скорее игрушками. Но и теперь оставались дорогими, и Толуман с завистью проводил ее взглядом.

– Хорошо бы и нам завести такой, – усмехнулась мать, – а то две недели на лошадях. Ладно, собирайся. Едем обратно.

Толуман привычно убрал палатку и навьючил лошадей. Сел на своего мохнатого якутского конька, а мама ловко вскочила на другого. Поехали. Толуман временами качал головой: неужели он теперь богатый человек?

Они двигались вверх по долине – на восток.

По проторенному следу шли быстрее, и к концу второго дня вышли под перевал. Перед последней котловиной с лесом мать остановила коня. Когда спускались здесь несколько дней назад, по ее лицу то и дело блуждала озорная улыбка, но теперь оно было хмурым.

– Кто-то впереди, – тихо сказала она, когда Толуман подъехал. – С Даром1.

Холодок пробежал по спине, даже приятный после стольких дней скуки.

– Я поеду вперед, – быстро сказал Толуман. Скинул с плеча отцовскую «Сайгу», снял с предохранителя и положил на луку седла. Толкнул пятками коня.

Когда объехал большой валун, в ноздри ударил запах дыма. Почуял бы раньше, если не безветрие. Из-под хилых лиственниц поднимался дымок, возле костра лежала какая-то куча тряпья… Толуман подъехал ближе.

Куча зашевелилась, из нее поднялась голова женщины. Растрепанные волосы, исхудалое лицо, безумие в голубых глазах.

– Это дикая рогна, – раздалось в голове Толумана. – Осторожнее! – Мать подъехала и остановилась сзади. Она крайне редко обращалась к сыну на безмолвном языке рогн.

– Что с тобой случилось? – спросила она вслух.

– Они бросили меня, – словно карканье вырвалось у женщины. – Я не ела несколько дней.

Кто они? Сразу вспомнился пролетевший глайдер.

– Бедняжка, – сказала мама. – Сейчас я дам тебе поесть.

Она спешилась и стала открывать тюк. Толуман хмуро глядел на исхудалую женщину, что в ней может быть опасного? Однако хорошо помнил наставления дядя Сэргэха, как важно держать оружие наготове. Он не слез с лошади, а пальцы как бы небрежно касались приклада «Сайги».

Женщина выпрямилась неуловимо быстрым движением, словно делающая бросок змея. Руки, которыми опиралась на землю, поднялись на уровень глаз… Холод теперь пробрал до костей, но Толуман рывком направил ствол «Сайги» на женщину и потянул спуск – как раз в тот момент, когда меж ладоней дикой рогны стал формироваться голубой шарик. В последний миг чуть опустил прицел.

Грянул выстрел, фонтан земли ударил из-под ног женщины, и она испуганно крутанулась, пытаясь сохранить равновесие. Быстро выправилась… и тут же окаменела, с еще приподнятыми руками. Мать Толумана стояла прямо, руки были воздеты, а глаза горели голубым огнем.

– Именем Предвечного света, – размеренно сказала она. – Именем Той, которую я недостойна назвать. Я отнимаю Дар, который в тебе извратили недостойные люди! Я снимаю с тебя наложенное этими людьми проклятие. Будь отныне обычной женщиной.

От ее ладоней протекла голубая струйка – прямо в лоб женщины. Та ахнула и закрыла лицо руками. Через некоторое время опустила их, губы дрожали, а по щекам текли слезы.

– Надо же, – сказала мать, отворачиваясь. – Я сумела сделать то, что обычно по силам только старшим рогнам. Дай ей поесть. И освободи от вьюков одну лошадь, эта женщина поедет с нами.

– Но… – начал Толуман, все еще стискивая ружье.

– Ее сделали Охотницей, однако более она не опасна. – Лицо мамы осунулось, а глаза тоже были полны слез. – Хотела бы я, чтобы они оказались рядом. Сейчас я уничтожила бы их без зазрения совести. Но помни, что трусы опасны, они действуют исподтишка и любят творить зло чужими руками.

Он проснулся, а тело еще пробирала дрожь, так ярко привиделись события прошлого! Спустил ноги на холодный пол и привычно глянул на стену, где повесил репродукцию – пусть с утра напоминает, к чему он стремится. На ней изображение поезда, вылетающего из туннеля под хмурым морем на зеленый простор тундры. Великая северная магистраль, которую начал строить отец, но не успел достроить. Удастся ли это ему, Толуману? Слишком многое стоит между ним и его мечтой… Пониже фото красивого особняка среди сада – дом его сестры по отцу, Кэти Варламовой, в далеком Торонто. Хорошо бы иметь такой, а не жить в убогой квартире в захудалом поселке. Интересно, как Кэти выглядит, но узнать это почти невозможно: она воспользовалась законом о защите персональной информации. Многие состоятельные люди боятся, что преступники создадут андроида, их точную копию. Даже фото дома удалось добыть с трудом… Ладно, сегодня надо разбираться с другой проблемой.

Он глянул в зеркало: бородку подстригать пока рано. Все-таки стал носить ее – хотя девушки хихикали, когда пытался поцеловать, но с ними в любом случае не везло. Выпил кофе, подхватил сумку и вышел во двор. Весенняя зелень чуть приукрасила скопление брошенной техники и гаражей. Толуман открыл свой, глянул на индикатор зарядки и вывел глайдер из гаража. Такие машины пока были редкостью в Усть-Нере, и Толуман вздохнул: смог купить только на деньги, подаренные мамой к совершеннолетию. В ответ на его возражения она заявила: «Деньги присылались тебе. Твой отец умел летать, и это не раз выручало его. Ты должен научиться тоже». Так что остаток немалой суммы потратил на обучение пилотированию. Зато смог получить эту работу, хотя главное тут не заработок…

Поскорее, чтобы не будить жильцов шумом турбин, выбрался со двора и поехал в наземном режиме по еще пустынным улицам. На окраине остановился и запросил взлет. Получив разрешение, активировал летный режим. Дрожь пронизала тело – турбины вертикального хода перешли с режима воздушной подушки на полную скорость. Пластиковая юбка втянулась в корпус, и турбины горизонтального хода застонали, разгоняя машину. Выдвинув короткие крылья, глайдер устремился в небо.