– И я это пропустил?! И мне даже никто и ничего не рассказал?! – смотрел на него с недоумением Николай Николаевич. – И что, даже драки не было?!

– Еще какая! – засмеялся мужчина, вспоминая прошлые события.

– И Никулино молчало?! – негодовал председатель.

– А никто не видел. И мои никому не стали рассказывать, – пояснил Тополи и провел рукой по своим красивым усам.

А сам расплылся в довольной улыбке, давая понять, что он умеет постоять за свое счастье. Потом пожал ему руку и пошел из кабинета.

Соколов поспешил за ним и уже на улице поинтересовался:

– А на работу, когда выходишь?

– Давай завтра, – пообещал он. – Боится она пока оставаться дома одна. Говорит, глаза закрываю и тону. Но я попрошу Ларису и Ксюху, они присмотрят за ней. А там ее подружки должны подъехать.

Председатель с пониманием вздохнул, досадливо покачал головой и уверенно проговорил:

– Все, тогда до завтра.

У входа в правление толпились рабочие. Водители ждали разнарядки. Кто-то пришел решить свои проблемы, а кто-то ждал автобуса до города.

Николай Николаевич не удержался и громко оповестил:

– Мужики, Тополь женится!

Федор даже вздрогнул от его звонкого голоса, потом резко обернулся, хотел уже упрекнуть, но тут со всех сторон на него посыпались поздравления:

– Да ну!

– Вот так новость!

– Федя, поздравляем! – обступили его сельчане и стали по очереди пожимать ему руку.

– Когда свадьба? – смотрел на него Семенов, лыбясь во весь рот.

Председатель стоял чуть в стороне и от души радовался за своего сотрудника, понимая, что теперь он из совхоза никуда не уедет.

Тополь показал ему свой мощный кулак, но как говорится: слово не воробей, вылетит не поймаешь. Да и что теперь скрывать, раз дело дошло до свадьбы.

Он радостный возвращался из правления и совсем не злился на Соколова, а наоборот, был рад, что теперь все знают о его женитьбе. Уже у дома Федор повстречался с братом.

Николай спешил на работу, на ходу поздоровался с ним за руку, заглянул в его глаза и тихо спросил:

– Что-то случилось?

– Случилось.

– Что? Не томи, говори.

– Брат твой женится.

– Како… – хотел было спросить Коля и осекся. – Ты, что ли?

– Я! – вскрикнул радостно Федор и мгновенно охватил его руками за талию, приподняв от земли.

Потом поставил его обратно на землю и еще раз громко оповестил:

– Коля, я женюсь!

– Как женишься? – развел тот в растерянности руками. – На ком?!

– На Таисии, дурья твоя башка!

– Да ну?! – не верил брат. – Вот так новость! Всем новостям новость! И уже обговорили с ней все?

– Да!

– Ну, ты даешь! Не дал девчонке опомниться?

– Ага! Опомнится, уедет в Москву, а я тут сиди и с ума сходи?

– А ты что, с ней в Москву теперь уедешь?! – испугался Николай.

– Нет, Тая решила здесь остаться.

– Молодец девчонка! – похвалил её мужчина. – Надо же, какая молодец!

– Так что, женюсь я, Коля! – вновь подхватил его Федор и приподнял от земли.

– Поставь на место! – зашумел на него брат, а в душе был очень рад за него и за ту девочку, которая бросает все и едет за ним в деревню.

Федор опустил его на землю и довольно проговорил:

– Хватит бобылем жить, другую жизнь начну – семейную. И детки в доме будут бегать. И пусть, что не свои.

– Родителям сказал?

– Когда? Сам только узнал! – ответил он и на радостях толкнул его плечом. – Зайду попозже к ним и обязательно скажу.

– От души поздравляю. Но пора на работу, и так опаздываю. Вечером договорим, – пообещал Николай Степанович и заспешил к правлению.

Федор повернулся и зашагал к дому, а на душе было радостно и хорошо.

У веранды крутился Костя, собираясь идти гулять. Завидев его, мальчик спросил:

– Дядь Федь, мы к бабушке, когда поедем? Она, наверное, уже соскучилась.

– Вот тетя Тая совсем поправится, и поедем, – пообещал он и вбежал по ступенькам наверх.

Прямо из коридора он увидел Таисию, она стояла у плиты и готовила завтрак. Мужчина тихонько подкрался к ней и обнял её за плечи. А она вздрогнула от неожиданности и утонула в его объятиях.

– Доброе утро, – тихо сказал он и поцеловал ее.

– Доброе утро, – нежно ответила Тася.

– Как спалось?

– Сегодня намного лучше, – призналась она. – Сначала не могла уснуть, в голове все смешалось: и работа, представляю, что будет, когда все узнают, что я уезжаю из Москвы; и девчонки, все в ужасе от того, что я от них уеду; и дети перед глазами стоят, когда же я их заберу? Затем свадьба, суета. А потом как-то уснула и проспала до самого утра.

– А я был у председателя. Он сказал, что как только ты поправишься, то он ждет тебя в конторе.

– Я сон сегодня видела, – смотрела на него Тая, – мне Шура приснилась. Она стояла вся в белом, такая красивая! И говорит мне: «Теперь все будет хорошо»! И повторила: «Теперь все будет хорошо»!

– Значит, все будет хорошо, – подбодрил ее Федор. – Они там помолятся с Сашком за нас и за своих деток.

Вскоре они вместе пили чай, сидя друг против друга. Таисия заметно повеселела и выглядела уже лучше. Её глаза светились счастьем, а от былого пережитого, казалось, ничего не осталось. Только в голове нет-нет, да и промелькнет какой-нибудь эпизод из того кошмара, что приключился с ней на речке. Но предстоящие радостные хлопоты затмевали все плохое, и она опять погружалась в приятные раздумья, по поводу скорой свадьбы и венчания. Надо было ничего не упустить, все предусмотреть, никого не забыть, все продумать, и все это было радостно и волнительно для неё.

За дверью послышались уверенные шаги, и вскоре на пороге появилась Ксения. Она демонстративно прошла на кухню, плюхнулась на стул, закинув ногу на ногу, и, вскинув свои черные брови, возмущенно заговорила:

– Мой любимый дядька женится, а я узнаю самая последняя! Это как понимать?

Пара переглянулась, а на их лицах блуждали счастливые улыбки. Они немного помолчали, и Федор поспешил объяснить:

– Я сам только узнал об этом, как же я мог тебе сказать?

– Сам? Только узнал?! – с укором смотрела на него племянница. – Ага, так я и поверила! Все село судачит, что Тополь женится, а он сам только узнал! И мне очень интересно знать, кто же тебе об этом сказал?! – развела она руками.

– Слушай, а тебе какая разница? Главное, что я женюсь. И твое дело теперь – это наряд покупать.

Девчонка устремила свой взгляд на Тасю, та молча наблюдала за их словесной перебранкой и с трудом скрывала свою улыбку. Ксюша не удержалась и вновь высказалась:

– Я думала, ты его в Москву увезешь. Тихонько ненавидела тебя за это. А ты, как декабристка, решила здесь остаться? Неужели вот так и бросишь все там?

– Ксюха, на грубость нарываешься! – рявкнул на нее дядька и был готов выгнать ее из дома.

– А что?! Пусть лучше сейчас все поймет и обдумает, чем потом после свадьбы сбежит! – выпалила она прямо ему в глаза.

Федор в упор смотрел на племянницу, а сам ждал, что скажет Таисия.

Новгородцева немного помолчала, обдумывая, как правильно ответить, потом уверенно заговорила:

– Там я была одна, а здесь у меня будет большая семья. Родных у меня нет, а вас вон сколько. И живете вы все дружно. Может, и меня примете. А увезти Федора я, конечно, могла бы. Но зачем? Ему там будет некомфортно, он любит здесь жить. Тут его родители, любимая племянница, вся родня. И он привык видеть вас каждый день. Зачем же ехать туда, где будет всем плохо?

– А тебе самой не будет здесь скучно? – пристально смотрела на нее Ксения, краем глаза улавливая грозный взгляд Федора.

– Я с любимым мужем готова жить где угодно, хоть в шалаше, только бы он рядом был.

– Что, в городе шалаш поставить негде? – вновь съязвила девчонка.

– Ксюха, я тебя сейчас больно сделаю! – тихо, но грозно предупредил её дядька.

– И шалаш поставить есть где, – уверенно отвечала Тася, – только вот советчиков много будет. Не дадут спокойно медовый месяц провести.