За ночь в падь набралась вода и глиноедки выбрались из своих укрытий, чтобы пополнить запасы жидкости. Эти удивительные животные способны были месяцы обходиться без воды, ведя малоподвижную жизнь в землях, богатых глиной. По всей видимости, не везде здесь был камень, а несколькими метрами глубже породы начиналась обычная почва.
Ящерица перебирала тремя парами лап и извивалась всем телом, ее хвост в это время был зажат двумя пальцами Дадли. К несчастью глиноедок, они не умели отбрасывать хвосты. Спустя секунду рептилия исчезла у Дадли во рту. За тем, как Вешатель ел, наблюдала пара любопытных синих глаз. Энни сидела рядом с ним на камне так, будто он был не жестокий убийца-психопат, а обычный деревенщина, как те, которые работают на ее отца. У мужчин, собирающихся в дорогу, поджимались яички, когда они видели эту картину. Каждый разбойник знал, на что способен Дадли, и никто из них не хотел увидеть в руках душегуба Энни вместо ящерицы. Всем понравилась эта девушка, как и предсказывал Мираж, все влюбились в нее по уши еще до того, как ее увидели. Между тем даже Терри, увязавшийся за Энни, не решался подойти к Дадли Вешателю, а Кавалерия, которому Мираж отдал приказ охранять ее даже ценой своей жизни, стоял в тени скалы, держа руку на револьвере. Увидев, что Дадли ест ящериц сырыми, Энни скривила носик:
— Фу, какая мерзость! Неужели нельзя их запечь, мистер? Или вам так больше нравится? Трентон, старший брат моего Форреста, любит, когда бифштекс недожарен, чтобы с кровью был! А я считаю, что это отвратительное дело и по вкусу и по сути, словно не человек питается, а зверь… Эти Флетчеры, скажу я вам, сами, как животные, которых они растят у себя на ранчо. У нас, Толлвардов все не так. Мой Форрест самый цивилизованный среди Флетчеров. Уверена, что когда-нибудь я превращу его в человека… К тому же на сырое мясо садятся мухи, а у них лапки вечно в грязи и навозе… Эй! Вы слышите меня, мистер? Ей! Вы ведь совсем меня не слушаете… — девушка насупилась, видя, что Дадли не обращает ни малейшего внимания, продолжая есть так, будто рядом с ним никого нет. Это его отношение устраивало всех, кроме Энни. Ее брови сложились домиком, губки надулись, а изящные, тоненькие ручки переплелись под небольшой, но красивой грудью, прежде подчеркнутой только корсетом, а теперь еще и ими. — Какой вы все-таки бяка, мистер, нельзя же так, когда к вам обращаются! Бяка, невежливый вы бяка!
Когда третья из пойманных ящериц повисла над пропастью рта Дадли, ему на выручку пришел Мираж.
— Пойдемте, дорогая! — сказал он, взяв Энни под руку, — я уведу вас от этого грубияна!
— Пожалуй, вы один-то здесь и джентльмен, мистер! — сказала Энни, вставая на ноги и отряхивая свое желтое платье. — А как я могу вас звать?
— Прошу прощения? — не понял Мираж, — ведь мы же вчера знакомились, кажется! Или вы о чем?
— Ночью вы сказали, что вас зовут Мираж… Но ведь это не настоящее имя? Не бывает таких имен! У вас должно быть другое, ну, для близких друзей! Понимаете… Понимаете, я хотела бы стать вашим другом! — разом выпалила вдруг Энни, ее прелестные щечки зарделись. — Не поймите неправильно, ничего такого, у меня уже есть жених, но… Я не так много мужчин встречала в своей жизни не из наших краев, а вы кажетесь мне интересным человеком и бывалым путешественником. Должно быть, знаете много историй. Кроме того, я чувствую рядом с вами себя безопасно. Уж точно вы не живодер, как он! — она кивнула в сторону Кавалерии, чья шляпа выделялась на фоне скалы, оперевшись на которую, он стоял. Это было одно из задних копыт каменного скакуна, и хотя каторжник не ставил себе за цель спрятаться, он и не афишировал себя. Энни же сразу, как встала, повернувшись в его сторону, заметила неподвижного Кавалерию, тогда как большинство людей бы его просмотрело, — это не укрылось от внимания разведчика. Он подумал, что не плохо было бы и правда дать ей пару уроков стрельбы из винтовки просто на всякий случай, тем более что она сама этого хочет.
Между тем Энни ждала ответа. С мгновение Мираж молчал, лицо его приобрело бесстрастное выражение, затем вдруг расплылось в дружелюбной улыбке, немножко лукавой, самую малость с хитринкой.
— Да уж… Я точно не как он дорогуша, и правда безопасней, чем со мной, тебе, пожалуй, нигде не будет. Разумеется, пока не вернешься к своему жениху, уж он-то о тебе позаботится, я уверен! — глаза Энни мечтательно загорелись. — Но этот тоже неплохой! — сказал Мираж о Кавалерии, — не считай его хладнокровным убийцей, он не пуст, как многие из наших спутников, хотя, кажется, лично убежден в своей кончености больше твоего. Мне представляется, что старому вояке еще доведется вкусить жизнь, рано он решил уйти в отставку…
— Так он воевал! — удивленно сказала Энни, захлопав пышными ресницами.
— Он и сейчас воюет в некотором роде… — улыбнулся Мираж, но увидев, что девушка его не поняла, махнул рукой. — А вот к нему тебе лучше не приближаться! — Мираж кивнул на Дадли, сидящего от него в метре. Тот как раз пережевывал четвертую глиноедку. — Он худший из всей банды! Кнут — наш главарь — тот подонок, каких поискать, но этот, — этот исчадие ада!
— Правда, что ли? — испуганно спросила Энни, попятившись, она по-новому взглянула на Дадли. — Вот я глупышка… Но ведь он совсем не похож на убийцу, мистер! То есть я видела однажды, как казнили опасного преступника, и он вовсе не был похож на него. Тот человек скалился, как волк, бросался на всех, а как увидел виселицу, так сразу и побледнел весь и затих, отец сказал: «Перегорел!»
— Встречаются разные, — пожал плечами Мираж. — Лучше всего для убийцы выглядеть неприметно… — добавил он немного погодя, не желая расстраивать девушку, хотя запах мертвечины разил от Дадли, как от скотобойни. Когда банда въезжала в город, его оставляли в лагере специально для того, чтоб не отпугнул людей раньше времени. Вешатель одним своим видом портил любой камуфляж. На первый взгляд он был похож на старого, слепого пса, уставшего от жизни, но чем дольше ты всматривался в его лицо, тем больше перед тобой разверзалось пекло.
Иногда разбойники прикидывались ковбоями, возвращающимися домой после успешной сделки. Такое проворачивалось там, где это было допустимо территориально, если позволяла одежда. Потом, когда приходило время расплачиваться за выпивку и женщин, вдруг оказывалось, что ковбои гораздо менее пьяные, чем казалось раньше, и даже не ковбои вовсе на поверку. Чаще всего платили им, чтобы убрались, никого не убив. Дадли меньше всего напоминал ковбоя, он был скорее молотобойцем, который с утра до ночи проламывает скоту черепа — это впечатление не так далеко от истины: едва ли Дадли считал равными себе всех тех, кого убивал.
— А что это он ест такое, интересное? — спросила Энни.
— Глиноедок, — сказал Мираж, — а вы что же не знаете, что из себя представляет глиноедка?
Девушка отрицательно покачала головой.
— Ну, ничего удивительного в этом нет: у вас на севере они не водятся из-за другого состава почвы, для них неподходящего, — Мираж выхватил последнюю ящерицу из руки Дадли. Тот посмотрел на него молча, одним уцелевшим глазом, без укоризны, без ничего вообще, встал и пошел к своей лошади. — Восхитительные существа! Они способны жить годами там, где другие за недели гибнут. Вот, к примеру, здесь, в этом самом месте: ни травы тебе, ни насекомых травоядных, но как-то же выживают. Червей разве что едят, но и червям ведь чем-то нужно питаться, и вообще живут ли они здесь, черви-то?
Ученые проводили исследования, так говорят, что ящерицы эти и не глиной питаются вовсе, как думали наши предки, а какими-то букашками, живущими в ней.
Многие кланы западных людей почитаю глиноедок как священных животных, среди них в основном кланы Племени вороного крыла, живущие в больших песках на юге. Их логика проста: духам не требуется пища и глиноедкам тоже, чем вам не связь для родства между ними? Одни шаманы думают, что это предки и есть, перевоплощенные, другие уверены в том, что на ящерицах этих тренировались боги, прежде чем вылепить из глины более совершенных созданий: лошадей и людей. Наконец, многие утверждают, что глиноедки и есть самые совершенные из божественных тварей. — Сколько умов, столько и мнений, но вот что истинно, так это их поразительная стойкость! — он перевернул ящерицу брюхом кверху, открыв взору Энни надутые голубые пузыри, отчетливо заметные на фоне желтой чешуи.
