“Что вообще происходит? Она не может говорить правду. Ни за что”.

— Кэмерон и Эйден любили друг друга. Он собирался сделать предложение. Она все еще носит его кольцо на пальце, — вяло отвечаю я, сердце бьется все быстрее, на теле выступает холодный пот.

— Ох, они точно не любили друг друга, — смеется Амелия. – Кэмерон была раздавлена и одинока, когда ты уехал, а Эйден хотел с ней переспать. Но дошло лишь до того, что Эйден подержал Кэмерон за руку за ужином в дорогом ресторане. Она занервничала и отдернула руку, сбив бутылку вина, которая вылилась на его колени. Через две недели Кэмерон познакомила Эйдена с матерью-одиночкой в лагере, и он влюбился в нее и ее дочь. Он сделал ей предложение за несколько месяцев до смерти. Хотя в одном ты прав — кольцо, которое она носит от Эйдена. Это был подарок на ее день рождения.

“Нет, нет, нет. Это не происходит. Не может происходить. Почему он не сказал мне? Почему не сказал, что любил другую, а не Кэмерон, и что собирался жениться не на Кэмерон?”

Я злюсь на Эйдена тридцать секунд, а за другие полминуты мой гнев становится виной. Он не сказал мне, потому что я не спрашивал. Я не просил у него детали. Я не просил его рассказать о женщине, которую он любил, потому что считал, что это была Кэмерон. Я знал, что он пригласил ее, как только я уехал. Я не мог слушать детали о том, что происходило между ними. Я был худшим другом в мире, потому что ничего не видел из-за своей ревности. Я оставался вдали четыре года, потому что не мог вернуться домой и увидеть Кэмерон счастливой с другим, даже если этим другим был мой лучший друг.

— И, если ты все еще сомневаешься, то оглядись, друг мой. Что-то выглядит знакомым? – спрашивает Амелия.

Я наконец осматриваю шатер, и резко выдыхаю, словно получил удар в живот.

 Красные, лиловые и зеленые украшения, магнолии на каждом столе, люди ходят мимо с тарелками грудинки барбекю, и по одному восхитительному запаху я знаю, что она из «Льюиса». Группа, которая играет в дальнем конце шатра, вдруг привлекает мое внимание, и мои руки начинают дрожать, когда я понимаю, кто они.

— Я же сказала — тебя ждет много извинений, — напоминает Амелия. – Уходя, Кэмерон сказала что-то о том, что ты привел бы сюда только особенную девушку. Я простила тебя, поскольку знаю, что та рыжая не была твоей парой, но Кэмерон — другая история. Я не шучу, когда говорю, что еще не видела ее настолько раздавленной.

Кэмерон заполнила это место всем, чего мне не хватало, пока я был заграницей. Она сделала это для меня, а я разбил ее сердце.

«Боже, я придурок!»

— Она пошла туда, к конюшням, — говорит Амелия.

Я даже не успеваю поблагодарить ее. Я бегу под дождь, хлюпая по лужам, двигаясь как можно быстрее по лугу, пока не добираюсь до конюшен. Стряхивая с себя воду, я вхожу внутрь и озираюсь, ища Кэмерон. Основной свет выключили на ночь, горят только большие лампочки, висящие гирляндами под потолком.

Быстро двигаясь по длинному проходу, я миную все загоны лошадей, пока не попадаю в большую кладовую. Я останавливаюсь при виде Кэмерон. Она спиной ко мне, упирается локтями в перила ворот, ведущих во внутреннюю арену, глядя на большую пустую комнату.

Я смотрю, как ее голова опускается, слышу, как она вздыхает и поворачивается ко мне. Она явно слышала мои шаги.

Ничто не готовит меня к тому, что я вижу, когда она оборачивается. Зеленое платье на ней – самое потрясающее из всего, что я видел, хоть оно и мокрое от дождя, а юбка липнет к ее бедрам. Мокрые пряди светлых волос липнут к ее шее и плечам. Она такая красивая из-за дождя, но не от этого мне сложно дышать. Видя разбитое состояние, о котором говорила Амелия, на ее лице, слезы, катящиеся по ее щекам, смешивающиеся с дождем, насквозь промочившим ее, я ощущаю нож в сердце.

Мы молчим, я продолжаю шагать к ней, а потом останавливаюсь в паре футов от нее.

— Ты никогда не любила Эйдена, — не спрашиваю, а утверждаю я.

Она смотрит на меня, как на безумца, а потом зло смахивает слезы со щек.

— Что? Нет, конечно, я никогда не любила Эйдена. Ты серьезно?

Я киваю, делаю еще шаг вперед.

— Ты говорила искренне, когда сказала, что не знала, как быть счастливой без меня тут? Что ты не знала, как жить без меня? – спрашиваю я.

Она прищуривается, и с раздражением скрещивает руки перед собой.

— Ты - дурак! Не верится, что ты спрашиваешь у меня это. Не верится, какой дурой я была, — жалуется она.

— Просто ответь. Ты серьезно?

Она мотает головой, и я вижу, как ее щеки вспыхивают от гнева.

— Кэмерон, ты серьезно?

— КОНЕЧНО, СЕРЬЕЗНО! – наконец, кричит она, всплескивая руками.

Я делаю еще шаг к ней.

— Но это не важно, да? Все это не важно, — продолжает она, гнев в ее голосе быстро сменяется тихим всхлипом, разбивающим мое сердце. – Я просила тебя дать мне причину. Четыре года назад я просила дать мне причину, и ты не дал. Ты оттолкнул меня и уехал. И вот мы вернулись туда, где начали, и все происходит снова. Я позорю себя, загадываю желания, которые не сбудутся. Ты вышел из игры пять лет назад, а теперь делаешь это снова. Я больше так не могу, Эверетт. Я не могу больше играть в эти игры.

Я смотрю ей в глаза. Я вижу, как слезы катятся по щекам, и я знаю, что после этого мига возврата не будет.

— Для меня это никогда не было игрой.

С последним шагом я сокращаю расстояние между нами. Быстрым движением я ловлю ее лицо ладонями и прижимаюсь ртом к ее губам.

Глава 31

Кэмерон

Я видела достаточно романтических фильмов. Прочла достаточно романтических книг. Я слышала фразу: «Он поглотил меня» не меньше сотни раз, но не понимала ее.