«Лимонов – тварь, ему чем хуже, тем лучше. <…> Илья Пономарёв – провокатор…»
Пожалуй, этими обрывками я и ограничусь – не столько потому, что не вполне доверяю «прослушке» от LifeNews, но по причине обилия в этих разговорах нецензурной лексики.
Но мы немного отвлеклись. Вполне допускаю, что кому-то интересно подслушивать не предназначенные для публики откровения политика, но я предпочитаю продолжить тему о невысоком уровне российской аналитики. В качестве подтверждения сошлюсь на странный тезис, который вычитал в конце декабря 2015 года на сайте «Эха Москвы». Автор – ещё один «из бывших». Когда-то Глеба Павловского считали «главным политологом Кремля» – это было и при Ельцине, и при Путине. Надо признать, что он вполне успешно защищал интересы действующей власти на телеканале НТВ. А вот теперь как заурядный графоман вынужден довольствоваться интернетом. Знающие люди говорят, что политолога сгубил ошибочный прогноз – он сделал ставку на победу в президентских выборах 2012 года Дмитрия Медведева, тем и подписал себе приговор.
Итак, отрывок из того, что опубликовано на «Эхе»:
«Условие существования нации – это общение граждан с их политическими институтами, с властями. Они должны находиться в постоянном общении, ругаться, конфликтовать: больше доверия – меньше доверия. Если его нет, то, собственно говоря, распадается это необходимое для нации единство, и подрывается суверенитет».
На мой непрофессиональный взгляд, единство нации должно быть основано на доверии к власти, которое для большинства людей логически почти никак не обосновано. Вот просто нравится президент или министр, чувствуешь, что на него можно положиться. В какой-то мере об этом судишь по его делам, по тому, насколько убеждает тебя то, что он говорит. Однако единство не может быть основано на выяснении отношений, как это происходит где-нибудь на коммунальной кухне. Если власть постоянно общается с гражданами, конфликтует, ругается с нами – кто тогда будет управлять страной?
Впрочем, для желающих поскандалить теперь есть многочисленные политические ток-шоу. Немало их посмотрел и всякий раз к своему огорчению убеждался, что это совсем не то место, где может появиться на свет интересная идея. Особенно удручает, что для плодотворного спора как представители оппозиции, так и некоторые защитники действующей власти совсем не подготовлены.
Примером крайне неудачной «мозговой атаки» может служить и текст ещё одного аналитика эпохи Ельцина, занимавшего пост внештатного помощника президента. Надо признать, что Григорий Сатаров внёс немалый вклад в победу Ельцина на выборах 1996 года – ему приписывают авторство информационной провокации о том, что КПРФ готовит сценарий «нелегитимного перехвата власти» на случай, если проиграет выборы. Что неудивительно – сработало! Народ, напуганный перспективой возвращения к власти коммунистов, в едином порыве проголосовал за Ельцина.
Прошло много лет после отставки, и вдруг экс-аналитик сам себе решил задать вопрос и сам же на него ответил. Вполне допускаю, что Сатаров попытался вернуться к созданию некой «общенациональной российской идеи» – как утверждают, его неспособность своевременно решить эту грандиозную задачу и стала причиной для отставки. Текст, обнародованный им в 2006 году, называется – «Что делать?» Вот несколько отрывков:
«России нужна революция. Но это не должна быть привычная революция власти, сводящаяся к тому, что одну элитную группу сменяет другая под модными на данный момент лозунгами. Нет. Нужна революция граждан. Это совершенно другая революция. Она не сопровождается столкновениями противоборствующих сторон. При ней не происходит смены одних граждан другими. Это попросту невозможно. При такой революции кардинально меняются сами граждане (точнее – их постоянно существующая потенциально активная часть). Меняются их базовые установки, стратегии поведения, формы активности, способы взаимодействия с себе подобными».
Похоже, экс-помощник президента Ельцина не в силах разобраться в том, что сам понаписал. Понятно, что Сатарову и его соратникам хочется хоть какой-то революции, однако реально ничего подобного им самим не потянуть, поэтому приходится надеяться на революцию неких граждан. Но вот беда – желающих кардинальных потрясений в нынешней России кот наплакал, никто не хочет рисковать своей свободой и имуществом. Что делать? Вот и приходит в голову «гениальное решение» – хорошо бы самих граждан поменять. Я бы ещё понял желание поменять народ – это проще простого. Оформить загранпаспорт, собрать пожитки, а дальше – прямиком в страдающую под гнётом местных феодалов Африку. Там граждан, жаждущих перемен и готовых ради этого на всё, не счесть! А тут, к сожалению, приходится иметь дело с населением России, которое предпочитает тишь да гладь.
Насколько я понял Сатарова, единственная приемлемая для него основа, гарантирующая проведение коренных политических реформ – совершить революцию в отдельно взятом российском гражданине. Если это чисто физиологическое явление на почве несварения желудка, тут нет вопросов. Однако возможно ли совершить революцию, к примеру, в психологии или в интеллекте, то есть ликвидировать разруху в головах? В иных обстоятельствах я бы сказал, что это может потянуть на «Нобелевку» – учёные мужи много лет твердят про эволюцию человеческого индивида, а тут предлагается прямой путь, можно сказать, столбовая дорога от захудалого интеллигентика до супермена. Даже Борменталь, не говоря уже о профессоре Преображенском, будет в результате посрамлён! Особенно привлекает обещанное изменение «способов взаимодействия с себе подобными». Уж так надоели все эти бессмысленные разговоры, убогие тексты, которыми заполнен интернет. Согласен, нужно что-то кардинально новое. Я бы, например, не возражал против телепатии…
И всё же хотелось бы понять – как этого достигнуть, то есть, каким образом можно совершить революцию внутри себя? Вот и экс-помощник этого не знает:
«Вопрос в том, какая энергия нужна в данный момент, как её извлечь, организовать и направить в нужное русло».
Надеюсь, нам поможет ещё одна цитата из опуса Сатарова:
«Выстраиваемые властью редуты катастрофически снижают шансы на её легитимную смену. Всё это усугубляет раздвоение личности несчастных критиков власти. Чем дальше, тем сильнее стремление сменить режим; чем дальше, тем труднее это сделать легитимными средствами; и чем дальше, тем больше страх потрясений, связанных с переменами».
А что если это и есть тот самый способ, появления которого я так долго ждал, на что перестал уже надеяться? Представьте себе, что под гнётом власти раздвоится личность, затем продукт раздвоения будет поделен ещё раз – и так до тех пор, пока «несчастный критик власти» не заполнит всеми этими двойняшками не только Болотную площадь и проспект Сахарова, но и бескрайние просторы нашей Родины. А что – это вариант!
На самом деле, последствия такого многократного деления сугубо виртуальны, так что заполнения реального пространства не стоит ожидать. Но даже диагноз вялотекущей шизофрении или расстройства идентичности вряд ли сможет ускорить революцию в сознании Сатарова. Единственное, что успокаивает – с того времени, как он увлёкся этой многообещающей идеей, минуло уже много лет. Кто знает, а вдруг удалось что-то такое, что даже не снилось профессору Преображенскому?
В том же 2006 году, когда Сатаров озаботился гражданской революцией, в «Новой газете» появилась статья Юрия Николаевича Афанасьева, одного из самых ярких представителей демократического движения в конце 80-х и в начале 90-х годов. Вот к каким выводам пришёл историк, размышляя о том, что случилось с Россией в прошлом веке:
«Столетиями пребывая в состоянии угнетения и духовного рабства, оно однажды (если не углубляться дальше ХХ в.) взбунтовалось, и в 1917 г. одних угнетателей сменили другие. Эти другие измывались над населением пуще прежних и уничтожали его десятками миллионов. Потом, в самом конце того же века, оно снова не то пробудилось, не то возбудилось. В результате – кратковременная, даже молниеносная по историческим меркам вспышка надежды и не вектор даже, а скорее намёк, некий абрис движения к свободе. А потом – олигархи, коррупция, вертикаль, диктатура закона. <…> И снова тишина. Благодаря лавине нефтедолларов это население, как и подобает рождённым в неволе, свыкшимся с ней, опять погрузилось в состояние молчаливой покорности».
