– «У России только два союзника – армия и флот», – уверял меня какой-то политический деятель в вечернем выпуске новостей – готовилась очередная политическая вакханалия, и политические партии в целях заранее получить симпатии мощнейших структур страны старались, как могли. А как же иначе – без силовой поддержки любой политик просто балабол, если не сказать больше… У меня же в данный момент был единственный союзник – мой личный, не компании купленный микроавтобус «Фольксваген». Купил я его по случаю – банк не смог вовремя предоставить нам с компаньоном, зарезервированные заранее денежные средства, и был вынужден во избежание репутационных потерь перед очередной проверкой Центробанком своей финансовой деятельности уступить из своих основных средств, приглянувшийся мне продукт автопрома Германии по очень разумной цене.
– «Нас только двое – ты да я, и нет лучших в мире … Бабах! – наступила полная темнота и тишина…
Первыми появились звуки – шел дождь: – «Откуда здесь дождь?» – родилась в моей голове одинокая мысль, и словно в ее поддержку появилось осязание. Судя по мокрой одежде, я лежал где-то на земле и, наверное, в луже, во всяком случае, со всех сторон была вода – на лицо же она просто падала струями. Боль зародилась где-то в области затылка – через секунду там уже трудились отбойные молотки – очередной перестук оказался настолько оглушительным, что меня вновь отправило в тишину…
Второе пришествие оказалось более удачным – все чувства сразу и с пол оборота включились в работу и вот я уже лежу и ору от боли в правом плече. Сдержаться все-таки пришлось – напряжение от голосовых связок предалось в затылок, и там вновь стал назревать очередной взрыв бомбы. Стиснув зубы от рвущегося крика, я повернулся на левый бок, перекатившись, таким образом, из дна лужи к его краю. Подтянув колени к груди, упираясь левой рукой об асфальт, медленно, но мне удалось сесть на корточки – обзор стал гораздо лучше. Вокруг все было темно почти, как ночью только иногда небо освещалось росчерками молнии, сопровождаемые вдогонку мощными раскатами грома. Дождь лил как из ведра, и было не понятно где моя машина и где и я сам нахожусь. Я наклонился и оперся об асфальт левой рукой и как собака помотал головой, выгоняя из нее липкую пелену, что периодически пыталась заполнить собой мое сознание. Прохладный дождь слегка прояснил восприятие, вернув фокус в глаза и мне удалость, наконец, рассмотреть окрестности. Машина лежала на обочине в пяти метрах поодаль от меня, и по ее виду было не совсем понятно, какая сила смогла перевернуть трехтонный «Фольксваген». Встав на одно колено я медленно поднялся на ноги – пошатываясь как пьяный, придерживая левой рукой правую, я побрел к машине. Боль в плече из острой уменьшилось до тупой и ноющей: – «Слава Богу, перелома нет», – подумал я, осторожно пробуя плечо на реакцию. – «Ушиб», – заключил я, после того как смог повернуть сустав в разных направлениях. Уйдя, сильная боль, появилось странное жжение в области спины, груди и плечевого пояса – что это такое я пока еще не понял: – «Идти не мешает и ладно», – решил я, оставив на потом выяснение причины неприятного жжения.
Машина лежала на левой стороне на грунте и выглядела слегка помятой – следов ударов и крупных вмятин от столкновения я не заметил. Обойдя ее со стороны лобового стекла, я заметил оплавленное отверстие в стекле со стороны пассажира. Отверстие было большим размером с футбольный мяч и, заглянув через него в салон, я увидел оплавленную до половины спинку пассажирского сиденья. Я проследил – траекторию того что сюда влетело – выше на правой стороне борта машины отсутствовала полностью дверь кабины: – «Видимо отсюда я вылетел», – догадался я, осторожно трогая затылок. От небольшого прикосновения там зажегся небольшой костер боли – я немедленно отдернул руку, не давая огню разгореться. Пальцы руки были неприятно липкими, словно выпачканные в каком-то соусе. Я поднес их к глазам и увидел, что они были в крови: – «Ладно», – подумал я. – «Больше не течет и то хорошо…».
То, что попало в машину, в итоге взорвалось дальше в салоне – измочаленные кресла выглядели так словно зубочистки, которых долго кусали и мусолили в зубах. – «Охренеть», – удивился я. – «Даже не представляю, что это могло быть!» – я пригляделся: – «Блин ни чего не видно», – из-за темноты было непонятно что за налет или что разбрызгано на внутренней стороне салона.
Я прислонился к корпусу машины и съехал так сел прямо на мокрую землю. От напряжения и попытки сконцентрировать внимание начинала болеть голова: – «Надо собраться», – приказал я себе. – «Давай»… Глаза непроизвольно слипались так и, норовя закрыться, и только прохлада от льющегося дождя придавала мне силы держаться. Постепенно боль в голове стала отступать, и все чувства приходить в норму: – «Не спать, не спать…» – повторял я про себя словно мантру слова, когда–то услышанные в каком-то фильме про войну. Но так сильно хотелось закрыть глаза и уйти в небытие, что я резко дернулся, испугавшись, что и вправду усну и уже не проснусь. Я был не совсем еще в себе, все время сидел возле машины, не делая попыток войти в нее или же еще что-то предпринять. Словно вата накатывала волнами дурнота, пытаясь на пиках отключить мое сознание.
– Не спать, не спать, – уже шепотом бормочу я, постепенно переходя в голос. – Не спать! Не спать!
Сколько я так провел времени, разговаривая сам с собой, вряд ли скажу точно: час, два или больше, но в голове уже не мутило, и глаза не слипались, только продрог я сильно, и от раздражения мокрой одежды жжение в теле стало усиливаться. Потом как не странно мне стало жарко, еще потом – тело стало просто гореть. Дождь уже закончился, но ветер еще остался и, думая, что он-то мне и поможет остудить жар, я скинул верхнюю одежду, оставшись по пояс голым. И в свете светлеющего неба я увидел, что на груди, руках и видимо спине, нанесены какие-то узоры в виде елочки и точек, отсвечивающие в робких лучах солнца. Я прикоснулся к узору на груди и почувствовал под пальцами металл, попытался ковырнуть его, но стало только больно.
По работе я знал, что под постоянным воздействием электрического тока приложенного к диэлектрику в течение долгого времени из-за постоянной ионизации диэлектрик начинает постепенно деградировать – терять свойства сопротивления и покрывается со стороны проводника тонкой пленкой металла – происходит металлизация, что в свою очередь ведет к пробою диэлектрика. Я оглянулся на машину и уже по-новому посмотрел на отверстие, проделанное в стекле: – «Там внутри должно быть это капли металла», – озарило меня догадкой и тут до меня дошло. – «Шаровая молния! Меня ударила шаровая молния!»
Глава 02. Не в то время, не в том месте…
– А что ты хочешь, все они на подсосе у структур так или иначе связанных с госдепом. А там сказали бузить – вот они и бузят. А со всеми этими последними событиями повестка дня изменилась и про бузетеров просто тупо забыли, а команды отбой не поступало, вот они и продолжают исполнять номера ни к селу, ни к городу – бабки то отрабатывать надо! Оркестру заказали траур, а траур то у них там за бугром, у нас-то праздник, и дирижер еще оказался белым, что сейчас ни комильфо.
– Какой праздник? – непонимающе спросил я. В салоне старой семерке было жарко и меня немного развезло.
– Ты что? – возмущённо повернулся ко мне водитель – пожилой семидесятилетний и усатый водитель. – Головой ударился? Как это какой праздник… – начал разоряться он.
– Да,– прошептал я.– Ударился. И головой. И плечом. И еще меня ударила шаровая молния.
– Что ты там бормочешь?– водитель посмотрел на меня в зеркало заднего вида. Увидев мое сонное состояние, озабоченно просил:– Ты там как? Все нормально?
– Да. Все нормально. Просто ночь не спал.
– А ну да, – водитель упокоился и сосредоточился на дороге, но все же время от времени бросал быстрые взгляды, в зеркало заднего вида, проверяя, что я там, на заднем сиденье делаю.
Водитель семерки подобрал меня на шоссе уже утром. Две или три проехавшие до этого машины не остановились, и мне показалось, что кто-то даже и прибавил газу, увидев у черт за куличками человека на дороге по пояс раздетым и непонятными блестящими знаками на теле. Догадка пришла позже, сменив собой непонимание – небольшая заторможенность, вызванная ударом в голову, все еще давала о себе знать. Одевшись, я так и простоял на дороге, качаясь, словно ива на ветру. Уходить с трассы я не решился, боясь пропустить очередную так редко проезжающую здесь машину. Когда уставал стоять, просто садился на асфальт и так отдыхал и видимо выглядел я крайне плохо, раз водитель семерки выйдя сначала из машины, но, увидев меня вблизи, сразу вернулся назад и подошел ко мне уже с монтировкой. Но хватило одного жеста в сторону обочины, где, увидав мою машину, лежащую на боку, мужчина сразу все понял.
