Глава 2. Милый-милый дом.
Каллиграфическим почерком на бумаге было выведено:
«Совмести в одном броске на поле зрелища
Силы равнодушия и антимагии.
Путь откроет он тебе и свяжет чудище, –
Обязательно доставь проблему матери».
Однако ниже было более мелким почерком написано ещё одно четверостишие:
Спящий, рядом с тобою и все же так далеко,
Запечатлён ты в его безграничной душе, как никто,
Целым с тобою должен он стать,
Чтобы реальности был ты подстать.
В самом низу, самым мелким шрифтом было нацарапано:
Дом там, где тебе хорошо. Добро пожаловать.
Лурих посмотрел на другую сторону листа и, не обнаружив ничего другого, бросил пергамент на землю, подперев бока руками.
– Ну что там? – Архиарх бросился к листку и подобрав его начал читать с благоговением.
При этом он смешно поднимал брови, читая строки, а когда закончил, начал перечитывать текс заново, будто там было написано что-то стоящее, а не эта белиберда.
«Дом там, где тебе хорошо. Добро пожаловать.», пронеслось в голове воина, еще один шарлатан. Человек из другого мира стоял и смотрел вдаль немигающим взглядом. Он опять с головой погрузился в свои густые темные мысли. Все внутри говорило о том, что вернуться не получится. Каждый раз ему давали ложную надежду, и не было ничего хуже этого.
Сзади подошел писатель и негромко сказал:
– Уважаемый Лурих, я пока не понимаю, что все это значит, но первое четверостишие явно относится к проблеме с диктатором и нам нужно будет разобрать его внимательно. Каждое слово мудреца что-то да значит, он не говорит ничего просто так. А вот второе четверостишие вообще не понимаю, какой спящий, ты вот спишь хорошо, но это может относиться и к будущему. Для мудреца нет различия, говорит ли он о предстоящем, настоящем или былым.
– То есть это его «Добро пожаловать» очень мудро по-твоему? Он нам ничем не помог, – разочаровано проговорил Лурих.
– Позволь не согласится, о, мой друг, это нам очень поможет, я уверен, особенно в борьбе с Комманарием.
– В какой борьбе, забирай себе предсказание, раз собираешься бороться! Я направляюсь к колдуну! От него я так просто не уйду. И никакой ваш Комарий мне не интересен.
– Комарий, – Архиарх начал посмеиваться, – Знаешь, лучшее оружие против зла – это юмор. Ты великий воин, я это точно знаю. Все боятся диктатора и его власти над существами, а ты, вон, не боишься.
– Ну да, не боюсь, потому что мне просто плевать на него. В какую сторону Волх живет? – начал раздражаться «великий воин».
– Как я говорил, это не близкий путь, мы пока не готовы. У меня еще есть дела. Ты можешь отдохнуть в моем доме, а можешь походить со мной, посмотреть, как мы живем, раз уж здесь. А, Лурих? Как не воспользоваться сложившейся ситуацией? – лукаво вопрошал писака.
– Да пойдем уже, все равно выспался, – обреченно ответил пришелец.
– Нам нужно сходить в Нимфеум, это не очень далеко, – сказал Архиарх и незамедлительно пошел.
По дороге писатель рассказывал, что они шли по улице, которая называется Дуга Нижнего Моста. Показывал, где рынок, а где музей, в какой стороне космопорт, а в какой стадион. Рассказывал, что вот там живет его знакомый, очень популярный писатель, но полная бездарность с точки зрения самого Архиарха. А вот здесь обитал известный вор, но никто его не смог уличить на месте преступление, так как он использует какое-то специфическое заклинание для заметания следов. В общем, всячески развлекал иномирного гостя своей экскурсией. Разговоры никак не относились к проблеме перемещения между мирами, но, тем не менее, хоть чуть-чуть отвлекали от деструктивных мыслей.
Перейдя мост, путники увидели перед собою зелень обширного парка, за изящной хрупкой оградой. Воздух, охвативший Луриха ещё на подступах к парку, показался ему невероятно бодрящим, чистым, благоуханным, прямо-таки целебным. Перед ними находился главный вход. Его широкий проём обрамляли две высокие скалы с острыми изломами. На одной из глыб сидела и смотрела на посетителей молоденькая ореада – горная нимфа. Узнав, что гости прибыли не ради исцеления, а для обсуждения какого-то путешествия, она указала им тропинку, по которой следовало пройти. В парке повсюду ощущалась целебность и благодатность, не только воздуха, но и всех растений, что присутствовали здесь в огромном избытке. Все окружающее застыло в благодатном молчании и спокойствии. Тропинка мягко изгибалась и несла путников, словно медленно текущая река. По бокам росли могучие деревья, они были очень старыми, но еще полными жизни. Древесные стволы придавали тропе мистический облик храмовых многоколонных галерей. Во многих местах из живописных нагромождений скал и валунов били бодрые роднички чистейшей воды.
Через несколько минут, писатель и воин вышли на небольшую уютную полянку. Там сидела юная девушка в коротком ажурном сарафанчике, сплетенном из каких-то растений. Позже Архиарх классифицировал существо как лимнаду, луговую нимфу. Она была очень симпатичная, но, весьма, своеобразная. В ней было что-то нечеловеческое, что-то, что сразу выдавало ее абсолютно иную природу. Вообще, во всех здешних существах, было очень много привычного, если смотреть поверхностным взглядом и в то же время чувствовалось абсолютная чужеродность. А что говорить про их мышление? Каковы были их мысли и мотивы поступков? Порой это очень настораживало. Чего от них ожидать? Можно было приручить медведя, надрессировать его, чтобы он вел себя словно милый друг – плюшевый мишка. Однако, где-то там, глубоко внутри у животного, всегда будет дремать дикое необузданное естество, его суть. Эта внутренняя память предков могла прорваться в любой момент и тогда, нет места никаким рамкам и ограничениям. Мысль об этом одновременно пугала, но в то же время завораживала и заставляла уважать эту первородную скрытую мощь.
– Здравствуйте, – проговорила лимнада нежным, почти детским голоском, окидывая Луриха и Архиарха внимательным холодным взглядом. – Меня зовут Манжея. Могу ли я быть вам чем-либо полезна?
– Приветствую тебя, Манжея, – взял на себя роль переговорщика писатель. – Меня зовут Архиарх, а моего спутника Лурих. Дело в том, что мне предстоит путешествие, связанное с некоторой опасностью, я бы хотел узнать: возможно ли, чтобы нас сопровождала одна из ваших прекрасных целительниц.
– Ради доброго дела мои коллеги с удовольствием участвуют в разных путешествиях и экспедициях, – ответила нимфа. – Не все конечно. Ведь среди нас есть и изрядные домоседки. Но некоторые мои сестры очень любят опасности и приключения. Сали, например. Она как раз ничем особо не занимается. Моя сестра мастер по противодействию ядам и общему целительству. Мы можем спросить, хочет ли она сопроводить вас в опасном путешествии.
Все время разговора Лурих рассматривал нимфу и иногда упускал нить разговора. Он еще не привык, что вот так запросто можно общаться с мифическим существом. Она была очень изящной и иногда напоминала ему молодое деревце, иногда какую-то птичку или бабочку. Это создание притягивало взгляд и завораживало, но как-то по-своему. Пришелец подумал, что эту нимфу можно было поставить в доме вместо картины и медитировать, слушая или глядя на нее.
– Сразу хочу предупредить, – сказала лимнада, ведя их за собой, – Что вам придется рассказать в подробностях про свой поход Сали, так как мы участвуем только в добрых делах.
Когда они проходили мимо странных деревьев, Манжея сказала:
– Не могу не похвастаться нашими редкими растениями, вот, например, хлебное дерево, – показала она. – На нём, в отличие от обычного, растут не плоды, а настоящие буханки и булочки. Те, кто умеют работать с деревьями, выращивают на нём любое изделие, какое им захочется. А вот это – палочное дерево, на нём, как вы видите, растут готовые черенки для лопат, древка для знамён и даже топорища. А как созреют, опадают сами, без вреда для дерева. Вон там, вдали, конфетное и молочное деревья, а здесь меховое дерево. А вон и наша Сали.