— Люблю тебя, — признал еще раз очевидное я.

Затем расстегнул ее брюки и поднялся.

Мне сейчас так безумно не хватает ее прикосновений. Ее тепла и запаха.

— Ты меня сводишь с ума во всех смыслах, — прошептал Лине в волосы, пытаясь надышаться ею. Не выходило. Слишком мало. Лины так мало во мне.

Сам не понял, как осторожно подтолкнул ее к стенке и прижал к твердой поверхности, запечатывая собой, чтобы она точно не убежала. Сжал тонкие ладони, которыми она хотела меня оттолкнуть, погладил пальцами кожу, не отрывая от нее взгляда. Как же мне ее мало.

— Саш…

— Тссс. — Ее губ опять касается только мое дыхание. И я склоняюсь ниже и целую Элину.

Губы Лины такие мягкие, пахнут помадой со вкусом вишни, и я сильнее прижимаюсь к ее рту, чтобы распробовать.

Она сладкая. Не помада, Линка. Языком проталкиваюсь, проглатывая ее стон, хочу ее всю узнать на вкус. Заново.

Не в силах оторваться от нее, языком скольжу по контуру ее губ, поцелуями перехожу на ее подбородок, шею. Лина везде сладкая, будто посыпанная сахарной пудрой, и я не могу, просто не могу прекратить поглаживать ее горячую кожу и целовать. Когда прошелся пальцами по ложбинке и нетерпеливо стянул ее лифчик, Линка застонала и, обхватила мои плечи тонкими руками и впилась ноготками.

— Как же я соскучился… — хрипло произнес я, чувствуя себя путником, что месяцы бродил по пустыне, лишь сейчас дорвавшись до воды. И моей водой была Линка, и я целовал ее, не в силах насытиться, наслаждаясь каждым моментом ее присутствия, кайфуя от каждого миллиметра ее нежной, сладкой кожи…

— Ты меня сейчас съешь, — хихикнула она, когда я в очередной раз принялся покусывать ее шейку. Пришлось, нахмурившись, опуститься ниже и приняться ласкать ее сосок под удивленное оханье, а после радоваться последующему стону, от которого в штанах все заныло в нетерпении.

— Хихикает она надо мной, — буркнул я, переходя к другой груди. А Лина все стонала, от чего я в буквальном смысле сходил с ума от желания. Желания сделать так, чтобы она стала абсолютно и полностью моей.

— Саш… — где-то в перерыве между стонами, позвала она. А спустя еще два все же договорила: — Пойдем в постель?

Точно… Постель…

Затуманенным взглядом оглянувшись, понял, что настолько был занят Элиной, что вообще забыл, где находимся. Но отвлекаться надолго от своего чуда я не планировал, а посему, подхватив взвизгнувшую девушку под шикарные ягодицы, перенес на кровать.

Кровать в эту ночь была нашим единственным свидетелем. Свидетелем того, как Лина металась от наслаждения, выкрикивая мое имя, как я упивался каждым ее стоном, как вместе, словно в самом правильном любовном фильме, заканчивали, оказываясь в объятиях друг друга и стараясь вернуться в эту бренную реальность.

В этой спальне были я, Линка и кровать. И, кажется, мне настолько понравилось это сочетание, что готов так провести выходные… И не только их.

/Элина Кравцова/

Впервые за долгое время я просыпалась счастливая, выспавшаяся и в объятиях любимого человека. Совсем не хотелось выбираться из-под его руки, но я хотела устроить ему с утра сюрприз, поэтому, широко улыбнувшись, выпуталась из одеяла и пошла сначала в душ. После, надев белье, а вместо пижамы натянув снятую Алексом футболку, направилась покорять его кухню. Меня ждало полнейшее разочарование: в его холодильнике и на полках шкафчиков трагично повесились от офигения мышки, но я все же наскребла продуктов на омлет и парочку блинчиков. А вот кофе искать не пришлось — мой взгляд сразу же привлекла новороченная кофемашина и капсулы к ней, поэтому, потирая ладони от нетерпения, я сделала нам с Алексом бодрящий напиток. Ну что может быть круче вкуснейшего капучино с ванильным сиропом? Я тоже решила, что ничего. Разве что сам Андреев.

Не прекращая улыбаться, накрыла на стол и, удостоверившись, что ничего не забыла, пошла будить Сашу.

Он, как я и думала, до сих пор спал, полностью закутавшись в одеяло, и только светлая макушка выглядывала из его "кокона".

— Эй, спящая красавица, вставай! — я нагло подергала его и даже умудрилась спустить с него одеяло, открывая самое любимое лицо. Заспанное, со следом от подушки на щеке, но все равно такое любимое и родное. — Ты состарилась!

— И стала мужиком, — хриплым от сна голосом добавил Алекс.

— Не без этого, — рассмеялась я. — В общем, все равно вставай. Мне надо тебя обозвать парочку раз старым, пожалеть твои косточки, накормить и утащить гулять.

— Списочек у тебя насыщенный, — проникся Саша, поворачиваясь на другой бок и при этом утаскивая меня с собой. — Но где в нем вручение мне подарка?

Я совершенно внезапно оказалась лежащей под Алексом, который с самым загадочным выражением на лице теперь рассматривал меня. Правда, рассматривал то место, где вот никоим образом не может находиться голова. Почему? Как минимум из-за того, что природа так задумала.

— Сашенька, подарком была я, — я покраснела до кончиков волос, однако продолжила: — Но я же не виновата, что ты подарок взял… гм… вручил себе досрочно. Так что вставай, лимит подарков исчерпан, идем есть.

— Что? — возмущенно отозвался Алекс. — На тебе бантика не было, и я не мог распознать, передо мной мой подарок или же моя девушка, так что требую еще один. А можно два — как компенсацию.

— Компенсацию-то за что? — следя за его шаловливыми пальцами, вопросила я.

— За то, что бантика не было. Я оскорбился до глубины души. Требую первую компенсацию прямо сейчас.

И принялся эту компенсацию… вручать.

До уже остывшего завтрака мы добрались лишь через час, но довольные и чистые — Андреев потащил меня в ванную еще раз. Правда, для того, чтобы я спинку ему потерла, раз появилась возможность. А из квартиры выбрались уже ближе к полудню. Выбрались, и я будто попала в ожившую сказку.

Америка оказалось нереальной. Волшебной. Красивой. Чарующей. Такой, которой я ее не представляла.

Мы с Алексом ходили по сказочным улицам Бруклина, петляли между высокими, отражающими небо, небоскребами, заходили в бесплатные музеи и галереи, разбросанные по Нью-Йорку, искали приключения в Бронксе и дышали холодной свежестью океана с пирса.

Я буквально влюбилась в этот город контрастов, в город свободы и… разных людей. Сотни акцентов, множество рас и наций, и у каждого своя культура, свои предпочтения в одежде и во внешности, у каждого свой менталитет.

Я осталась в восторге от архитектуры. От небольших скверов, разбросанных по всему огромному мегаполису, от старинных зданий, книжных магазинчиков, от высоток, шпили которых пронзали по-осеннему хмурое небо.

И так стало грустно от того, что у меня мало времени на гуляния. Уже на завтра был куплен билет, и я не могла посмотреть на все. Чисто физически не могла, потому что я приехала ради Алекса, я должна быть с ним, пока у меня есть возможность. До летних каникул еще очень далеко и не факт, что мы сможем раньше них встретиться. От этой мысли у меня напрочь испортилось настроение. Как же не хотелось, чтобы сегодняшний день заканчивался. И как же жаль, что нельзя насытиться любовью, невозможно закупорить счастье и никак не сохранить на коже тепло любимого человека. Как жаль. Потому что я понимала: я уеду, и у меня снова останутся лишь рисунки и долгие ночные разговоры.

— Эй, ежик, не кисни, — вырвал из размышлений голос Андреева.

— Я не кисну, — обняв его, ответила я.

— Да, ты лишь немного грустишь, — парировал он. — Ну же, улыбнись. Во-о-от так, малышка. Давай шире и веселее, все же день рождения празднуем, а не день грязных носков.

— День чего? — рассмеялась я.

— Это я глупость нес, — беззаботно отозвался Алекс. — А теперь не прекращай быть счастливой, хочу поцеловать твою улыбку.

В общем, если я лопну от переполняющей меня нежности, то…

"Эй, хозяйка, — проснулись от спячки мои умиленные тараканы, — ты что? Какое "лопну"?"