Светлана Ивашова, преподавательница технологического техникума, раздраженно вздохнула и небрежно, дважды красными чернилами подчеркнула одно из предложений безукоризненно аккуратной контрольной работы по предмету «Охрана труда». Образцовый почерк, буквы ровные, одинаковой высоты, как маленькие солдатики на марше следовали одна за другой, ни единой помарки, ни одного исправления, аккуратность, чистота, но ничего больше.

Светлана посмотрела на обложку, честно признаться этого можно было и не делать. Это Диана Залыгина, только эта учащаяся может допускать такие ошибки. Светлана несколько задумалась, прежде чем оценить контрольную работу. Она закрыла глаза: поставить отметку «два»(и это означало бы саму справедливость) и тут же представила себе, как завтра на нее посмотрит Диана, с каким недетским укором в глазах, когда Светлана раздаст на уроке тетради и объявит результаты контрольной работы. Диана не хочет или не способна понять, что внешняя оболочка не всегда важна, что не всегда встречают по одежке, что старания, красивого почерка, тетради с привлекающей взгляд обложкой, образцовой аккуратности не достаточно для того, чтобы получать отличные оценки. Главное – мыслить, понимать то, о чем пишешь. Светлана недовольно нахмурила лоб: ну о чем думала девушка, как далеко от класс-ной комнаты находились ее мысли, где блуждало ее воображение, когда она выполняла контрольную работу? «Чтобы определить состояние зрачка у пострадавшего от нападения электрического тока (именно это слово применила Диана, наверное имея ввиду от поражения )необходимо приставить четыре пальца к шее в районе кадыка (а если пострадавшая женщина у которой адамово яблоко не выделено как у мужчины) и тогда глаза откроются, и можно будет осмотреть зрачок пострадавшего».

Светлана еще раз перечитала предложение, этот шедевр ученической мысли, улыбнувшись и обведя весь абзац, поставила оценку «три». Добавила балл за старание. Затем она небрежно отодвинула тетрадь в сторону и положив руки на стол, посмотрела в окно. Эта бестолковая долбежка, зубрежка, усвоение сведений, знаний одной памятью ни к чему хорошему не приведет. И вообще так дальше продолжаться не может. Светлана не обязана рисовать положительные отметки Диане Залыгиной только лишь за красивые глазки.

И кажется Светлана знала причину. Всему виной была общеобразовательная школа в которой училась Диана. Наверное еще тогда эта девочка утвердилась во мнении, и это скорее всего поощрялось ее тогдашними педагогами (они-то опытные педработники прекрасно понимали, что в голове у Дианы никаких значащих мыслей, лишь звенящая пустота, но мама в школу носила столь дорогие подарки, что ни у одного из них не дрогнула рука, когда ученице Диане выставлялись пятерки), что ее способность к аккуратности ценнее всего прочего. Честно признаться, Светлана не понимала, во-первых, как Диана, не имеющая каких быто ни было способностей к точным наукам, решила связать свою судьбу с техникой, поступила и учится в техническом учебном заведении, и во-вторых- куда смотрели ее родители, у которыхза плечами богатый жизненный опыт. Ведь наверняка именно по их совету Диана решила стать техником, по их указанию выбрала сложную профессию «Эксплуатация автоматических систем».

Светлана взглянула на часы. Они показывали четыре часа тридцать минут. Не сделать ли ей перерыв или продолжить работу? Непроверенной оставалась еще стопка где-то из десяти работ. В восемнадцать пятнадцать начинались занятия на вечернем отделении, где у Светланы были дополнительные к дневным часы. Ехать домой на короткие два часа и потом через весь город возвращаться в техникум было нерационально и бессмысленно. Поэтому она воспользовалась образовавшимся перерывом и в кабинете, специально оборудованным для проведения занятий по предмету «Охрана труда», решила провести этот промежуток времени с пользой, посвятив его проверке контрольных работ.

Светлана сладко потянулась, встала, прошлась по кабинету. Она сделала несколько движений руками, что-то напоминающее производствнную гимнастику. Прямо напротив от нее, рядом с доской на стене висели плакаты с основными законами электротехники. Эта аудитория использовалась и для ведения других электротехнических дисциплин. А на противоположной от доски стене был установлен стенд с резиновыми перчатками, ковриком, углекислотным огнетушителем и прочими атрибутами мер электробезопасности.

« Ну, хорошо, проверю еще одну работу и потом уже сделаю перерыв, чтобы попить кофе» – решила Светлана и вернулась к столу. Взяв тетрадь сверху, Светлана едва не выронила ее. Прямо под ней лежал сложенный вчетверо листок, вырванный из обычной тетради в клетку. Светлана замерла, не решаясь дотронуться до него. Ею овладело неприятное предчувствие, пальцы нервно задрожали, но она переборов страх, судорожно развернула неприметный с виду листок. Опять, опять эта записка. Она уже получала нечто подобное с похожим содержанием где-то около двух недель назад. Тот прошлый тетрадный листок был также аккуратно подложен между работами учащихся.

Светлана впилась глазами в записку: «…тварь подлая…с..ка…ты получишь по зас-лугам.. придет час и ты за все ответишь…наша месть настигнет тебя…ты знаешь в чем твоя вина, ты посмела обидеть красивую девушку, чистую и настоящую…ты ей в подметки не годишься…учти нашему терпению скоро придет конец…» Дальше шли отборные ругательства от которых у Светланы на голове зашевелились волосы. Буквы, вырезанные из журналов, известный трюк, чтобы было невозможным определить автора записок, плясали у нее перед глазами. Комок подкатил к горлу, Светлана не могла произнести и звука. Она резко встала, бросилась к двери, рывком распахнула ее, и только оказавшись в коридоре, облегченно вздохнула.

Такая реакция в поведении Светланы, немного суеверной, чувствительной, эмоцио-нальной, но все же больше педантичной, пунктуальной, ответственной, была вполне оправданной. В прошлый раз, когда она обнаружила идентичную записку, в окно аудитории, расположенного на первом этаже, в подтверждении исполнения угроз, влетел увесистый кусок кирпича, вдребезги разбив стекло. Если бы Светлана не увернулась вовремя – это стоило бы ей жизни. Светлана тяжело задышала, не хватало воздуха. Хотелось выйти на улицу.

Светлана пошла вперед по коридору, свернула на лестничную площадку, но услышав голоса и шаги внизу (а вдруг это за ней!), резко бросилась вверх по лестнице, что-то бессмысленно бормоча про себя. Забежав в первую же туалетную комнату, она открыла кран с холодной водой и судорожно глотая, напилась. Вытерев рот рукой и посмотрев на себя в зеркало, только сейчас осознала, что находится в мужском туалете. Немного смутившись, Светлана поправила волосы и быстро, пока никто не обнаружил ее здесь, выскочила из туалета. Пройдя с десяток метров, остановилась у окна и наконец-то отдышалась.

Уже наступили ранние октябрьские сумерки, шел не утихавший ни на минуту мелкий дождь. Капли его монотонно били о стекло и медленно стекали вниз. Светлана слегка вздохнула, она не любила сырую, влажную погоду, но мерный стук капель дождя немного успокоил ее. В это время дня здание техникума обычно пустело. Дневные занятия уже закончились, а вечерние еще не начались. Вокруг протекала своя, отличная от проблем Светланы жизнь. Мимо пробежала случайно задержавшаяся группа учащихся, о чем-то весело гомоня. Прошли две уборщицы, гремя ведрами. А Светлана все еще стояла у окна, грустная и печальная. Вид серо – черного, мокрого асфальта, блестевшего внизу, и темные от влаги массы зданий действовали на нее удручающе. Но по прошествии времени она немного успокоилась и могла здраво рассуждать. Она снова и снова прокручивала в голове содержание записки. Довольно длинное. Автору – анониму пришлось потрудиться не один час, вырезая не очень крупные буквы из страниц журналов и затем наклеивая их на листок бумаги. Что заставило его это сделать? За что, за что ее так оскорбляют? Кто автор записок? Что за чувство мести им руководит?