Спустя полтора года – зимним днем 2015 года Георгия уволили по статье за вредительство. Промытый и идеологически окрепший, он не желал более "горбатиться на галерах" и обозначив себя как высшее существо, сжег один из станков. Тогда его даже пытались отмазать, что привело лишь к увольнению, а не уголовной статье. Но это только цветочки, ягодки ждали его впереди.

Он постепенно захламил свою квартиру, доставшуюся от родителей и стал проводить целые дни, занимаясь небольшими грабежами и преследуя людей. Василиса, и так знающая о его непростом характере, по-настоящему открыла для себя негативную его сторону.

Георгий ее избил. Один раз за всю историю их отношений. Василиса не раз колебалась насчет того, стоит ли бросить его. Но чувства взяли верх над прожженностью и суровостью, оставили девушку с молодым человеком вместе. Вот тогда она отчетливо поняла, сколько в нем ненависти и необузданности. Злость казалась ей даже сексуальной и она нашла гениальный выход из ситуации. В минуты гнева она просто заставляла его совокупляться, перенося избыточную энергию в эротичное русло. Он успокаивался, а она удовлетворялась. Таким образом оставались целыми окружающие предметы и, возможно, люди.

Теперь же они оба неслись к тупику. Оба не хотели создавать ячейку общества, оба не желали расходится. Что же будет дальше?

Послышался звонок на телефон. Власов энергичными движениями подошел к нему и нажал зеленую кнопку на своем стареньком сенсорном самсунге.

– Кто вещает?

– Привет… – Пауза в телефоне. – Подъезжай завтра в 12 часов, если можешь, давно не виделись.

Да уж, давно. Человек на другом конце трубки все еще что-то значит для Георгия. В нем не приходилось сомневаться, особенно когда ты отчаялся и не знаешь откуда ждать помощи. Георгий же всегда знал, откуда она может придти.

Власов сморщил лицо. Он скучал. Скучал по чему-то безмерно светлому, и невероятно далекому. В его глазах светилось солнце и бил яркий свет. Звонок напомнил ему о чем-то, что тот давно позабыл.

Еще один звонок, Власов даже не стал смотреть кто звонит. Сразу схватил телефон и с надеждой быстро процедил:

– Снова ты, забыл поздороваться, прости…

– Ты чего там, Жора, белены объелся?

Голос на другом конце трубки изменился, Власов даже как-то ненадолго обиделся и только потом пришел в себя.

– Кто звонит? – Неосторожно выдавил он.

– Гоша, мать твою, ты хотя бы смотри, от кого входящие, это Глеб говорит.

Власов сокрушенно плюнул на пол и ударил по столу. Проявилась в уголках губ легкая улыбка.

– Говори что хотел, с Москвичом что?

– Да вот как раз из больницы звоню, нормально все, пару ребер разве что сломали, домой отправили. Мы сейчас на базу поедем, тачка есть. Сказали, чтобы там и ты находился.

– Во сколько?

– В 4 часа. Успеешь?

–Да.

Власов повесил трубку. Не время расстраиваться. Надо было собираться и ехать.

Георгий даже не захотел привести себя в порядок. Он редко следил за своей внешностью. Ему неинтересно, что думают об этом окружающие. Только самая удобная и практичная одежда, только самая свободная обувь. Больше ничего не надо.

До базы не вел ни один трамвай и не ходило ни одно такси. Членам Братства запрещалось приезжать сюда на общественном транспорте, а личный автомобиль, если он имел место быть, необходимость подталкивала оставлять за пределами промышленной зоны в целях конспирации.

Еще одним обязательным правилом считалось прибытие на место вовремя, за опоздания наказывали избиением. Угроза физического применения силы насаждалась постоянной и неизбежной частью при любых значимых событиях. Любой из членов братства мог быть наказан даже за малейшую провинность. Только так отбирались самые лучшие и стойкие.

К 15:35 Власов вышел на конечной трамвайной остановке, а к 15:55 добрел до Базы. Вела туда и автомобильная дорога. Но опять же из-за конспирации, члены братства ею не пользовались.

Шли к месту по специальной лесной тропинке. Она вела через многочисленные пригородные посадки клена и берез. Особенно преображаясь осенью и в конце весны. Приблизительно два километра протяженностью, тропа вела через одну единственную речку, над которой подвесили мост. Вид с нее завораживающе встречал путника. Но отнюдь не все члены Братства могли оценить всю красоту пейзажа из-за беспечного малодушия.

Мысли у них царили другие и резко контрастировали с окружавшей природой. Люди делились с лесом страхом, сумрачными планами и несбывшимися надеждами. Обитали здесь и великие мысли. Они выскакивали из-за берез и летали в воздухе снежными крупицами. Материализация погани красотой – великая сила природы.

Сам заводской комплекс являл собой былое могущество и вялость одновременно. Окончательно заброшенный еще в 1999 году, сейчас он разваливался и стремительно ветшал. Здесь находился и цех по производству пива, на котором работали когда-то Панфиловы. Здесь же когда-то работал и трубопрокатный отдел. Вся сила Советского Союза осталась здесь и разрушалась с каждым годом все сильнее.

Члены братства ненавидели здешнюю атмосферу "совка". Но она как нельзя кстати подходила под их тайные сходки. Таких трупов великого прошлого по всей стране было не счесть. И уж кто-кто, а немногочисленные и наивные неонацисты точно не видятся продолжателями великих дел. Недоросли до предков.

Власов подошел к одному из технических тоннелей в 15:57 и стал ждать. Через минуту появятся Васинько с Москвичом. Шли они позади Власова. Георгий рационально решил, что ждать лучше на входе в сакральное помещение, чем посреди леса, где он не был до конца уверен, что кто-то появится в дороге.

Из-за леса показалось двое, за ними еще столько же. Те, кто шел по промзоне первыми, и были нужными Власову людьми. Москвич передвигался с небольшим трудом. Сломанные ребра мешали дыханию и тот хрипел. Хрипел настолько громко, что Власов слышал его даже в полусотне метров от себя.

– Ты как? – Спросил Георгий.

– Лучше не спрашивай, татухи не тронули, и ладно.

Глеб шел рядом и нежно ловил капли начинающегося дождя. Вдалеке послышались раскаты грома.

– Кайфовая погода для собрания, будто сам Зевс нам покровительствует. – Заявил он.

Позади них шло еще два "брата". Оба похожие друг на друга. Черные футболки, сжатые, как лимон, недовольные лица, мощные тела и высокий рост делали их близнецами. Хотя они даже общались с трудом. Характеры сильно различались.

До нужного места оставалось пройти 150 метров по техническому туннелю. Его диаметр измерялся 180 сантиметрами, из-за чего Мкаду приходилось немного нагибаться. Повсюду шныряли крысы и капали с потолка первые признаки дождя. Пришедшие ориентировались по кусочку яркой желтизны впереди. По свету в конце этого небольшого туннеля.

Москвич старался хрипеть тише, но эхо от давящих объемных звуков все равно звучало громко. На него оглядывались и старались держать дистанцию.

– Входите.

Голос человека, сказавшего это, выглядел настороженным и взволнованным. Никто из вошедших так и не мог определить, кто именно говорил, зато все прекрасно знали, что это звук из микрофона.

В помещении вместе с пришедшими находилось порядка 20 человек. Все сидели на притащенных сюда лавочках. По бокам расходилось 4 туннеля, 3 из которых заварили когда-то решетками и захламили так, что разобраться, куда же ведут эти утробы, не представлялось возможным.

В помещении было темно, только одинокий фонарик освещал спины сидевших, с трудом позволяя им увидеть друг друга.

– Все в сборе, хорошо. – Продолжал надрывно трещать старый микрофон. – Я хочу, чтобы вы все встали.

Сидевшие подчинились. Все как один, встали и посмотрели впереди себя.

– Выгните руку к плечу.

Власов выгнул руку первым, остальные послушались микрофон немного позднее него. Словно бомба упала на землю, микрофон завопил:

– Зиг Хайль!

– Зиг Хайль!!! – Повторили за микрофоном все остальные.