– Я, кстати, тоже.

– И по какому праву вы допрашиваете Митю… Дмитрия Федоровича.

– А вы ему, собственно, кто?

– Я ему, собственно, невеста.

– М-да, любопытно! А погибшая девушка, с которой Дмитрий Федорович катался на лодке, и от которой теперь осталось только… Она ему кем приходится?

Завадский посмотрел на молодого человека.

– Какая девушка? – воскликнула Заболоцкая. – Кто погиб? Митя! Митенька!

Она бросилась к молодому человеку и принялась его с жаром обнимать. Сам молодой человек выглядел совершенно растерянным и, похоже, даже не знал, как реагировать.

– Немедленно отпустите его! – потребовала Заболоцкая, повернувшись к Завадскому. – Он ранен!

– Пустяки! – отмахнулся Завадский. – Царапины.

– Он мокрый!

– Высохнет.

– Да как вы можете!

Она бросилась на Завадского с кулаками.

– Ну все, довольно! – рявкнул Завадский и, схватив Заболоцкую, передал ее с рук на руки подоспевшим патрульным.

– Отпустите! – вопила, брыкаясь, Заболоцкая пока полицейские оттаскивали ее за линию оцепления.

– Чайкин! – позвал Завадский, увидев напарника. – Поехали. Тут без нас разберутся. А вам, гражданин Морозов, – обратился он к молодому человеку, – придется проехать с нами. Пройдемте!

– Я так и не понял, что тут произошло, – признался Чайкин, сев в машину.

– А никто не понял, – ответил Завадский. – Даже сам участник происшествия. Да, Морозов?

Он обернулся к сидящему на заднем сидении молодому человеку. Тот молчал.

– И спросить не у кого, – продолжал Завадский, – потому что гражданка Ионова Эс Вэ сейчас находится по дороге в морг. С оторванной головой. А оторванная голова, как известно, хранит молчание. Да, Морозов?

– Ну, что вы все время… – не выдержал Морозов и заплакал.

– Вот, Чайкин, классическая реакция человека, осознавшего, что совершил убийство, – раскаяние. Только гражданке Ионовой это уже не поможет.

– Сан Саныч, а вы уверены? – тихо спросил Чайкин.

– Ты сомневаешься? – отозвался Завадский, вырулив, наконец, на улицу и вдавив педаль газа в пол. – Или у твоей тети есть другие версии?.. Что смотришь? Можно подумать, я не заметил, как она шныряла в толпе. Ты зачем опять притащил ее на место происшествия?

– Я не тащил, – смутился Чайкин. – Она сама.

– Что значит «сама»? Откуда она узнала? В новостях передавали?

– Я потом объясню.

Тем временем Екатерина Андреевна уже обошла всю толпу и со свойственной ей интеллигентной прямотой расспросила зевак о случившемся. Поняв, что больше от них ничего не узнать, Екатерина Андреевна огляделась и приметила маячившие поодаль две фигуры в оранжевых жилетах.

– Ага! Вас-то мне и надо! – воскликнула Екатерина Андреевна и направилась к стоявшим в обнимку с метлами старому таджику Сархату и его молодому земляку Анзуру.

– Сан Саныч, допросная занята, – сказал Чайкин, заглянув в кабинет.

– Ладно, веди его сюда, – отозвался Завадский, сидя за столом, заваленным бесконечными бумагами. – Кто-нибудь когда-нибудь наведет тут порядок?

– Антонов, веди сюда! – крикнул Чайкин в коридор.

Через несколько секунд помощник дежурного завел в кабинет Морозова.

– Садитесь, – сказал Завадский, кивая на свободный стул.

– Спасибо, – пробормотал Морозов, глядя под ноги, и присел.

– Итак, гражданин Морозов Дмитрий Федорович, – сказал Завадский, сгребая в кучу документы со стола и передавая их Чайкину, – я вижу, вы уже немного обсохли. А то ваша невеста, или кем она вам приходится, так о вас беспокоилась, что не дала нам с вами спокойно поговорить.

– Она мне не невеста, – буркнул Морозов.

– Ну, со своими бабами вы сами будете разбираться, кто вам невеста, а кто просто так, на лодке покататься…

– Мы со Светой собирались пожениться! – вскричал Морозов, вскочив, и тут же снова опустился на стул под пристальным взглядом Завадского.

– Давайте-ка без эмоций. Факт гибели гражданки Ионовой Светланы… – Завадский заглянул в протокол, который извлек из своей потрепанной кожаной папки. – Владимировны вы, я полагаю, отрицать не будете?

Морозов молчал.

– Хорошо. И то, что смерть наступила при весьма необычных обстоятельствах – при взрыве, – вы тоже отрицать не станете, так? Остается выяснить, что послужило причиной взрыва и кто этот взрыв устроил. Полагать, что его устроила сама гражданка Ионова, как минимум, нелогично. Остаются те, кто был поблизости. А это, гражданин Морозов, вы.

– Но я же…

– Да, да, я знаю, вы мне уже все рассказали. – Завадский похлопал ладонью по лежащему на столе протоколу. – Или не все?

– Все, – выдохнул Морозов

– У вас есть последний шанс чистосердечно во всем признаться.

– Но мне не в чем…

– Хорошо, так и запишем. Чайкин, – позвал он, но, не получив ответа, рявкнул: – Чайкин!

Задумавшийся на мгновение Чайкин подпрыгнул от неожиданности.

– Я!

– Иди узнай, привезли свидетелей?

– Ага.

Чайкин выбежал в коридор и нос к носу столкнулся с Екатериной Андреевной.

– Ты?

– А разве не похоже? – сострила Екатерина Андреевна.

– Но мы же договаривались, что ты не будешь сюда приходить!

– Послушай, Андрюша, я обещала, что не буду мешать тебе в работе, но я не говорила, что не буду помогать.

– Помогать? Теть Кать, да чем ты можешь тут помочь? Все же и так ясно! Парень повздорил со своей девушкой и сбросил ее в воду…

– С бомбой на шее?

– Ну… это еще пока не ясно. Но мы над этим работаем.

– Работаете? – усмехнувшись, переспросила Екатерина Андреевна. – Ну-ну! Я бы на вашем месте обратила внимание на эту странную девицу в красном пиджаке, которая заявила, что она его невеста.

– А при чем здесь…

– Вот это и надо выяснить. Уж очень неожиданно она появилась.

– Ладно, теть Кать, я тебя понял. Подумаем. Ты извини, мне надо за свидетелями сходить. А ты пока…

– Я подожду здесь.

– Слушай, может, не надо? Если Завадский тебя увидит…

– Я подожду здесь, – настойчиво повторила Екатерина Андреевна.

Завадский нетерпеливо крутил в руках карандаш, искоса поглядывая на молчаливого, растерянного и якобы ничего не понимающего Морозова. Однако старый сыскарь и не таких артистов встречал на своем веку. Стоит предъявить ему парочку свидетелей да еще каких-нибудь улик, как он сразу сломается и все расскажет. Только на явку с повинной он уже может не рассчитывать. Получит по полной программе.

Завадский кашлянул и, поднявшись из-за стола, подошел к окну. Карандаш в его руке затрепетал и хрустнул пополам. И в это мгновение дверь кабинета отворилась.

– Где тебя черти носят? – воскликнул Завадский, но тут же взял себя в руки, увидев вошедших следом за Чайкиным свидетелей.

Это была пожилая пара: мужчина в поношенном костюме, с пугливым взглядом, и дородная дама, тоже в костюме, только новом, на голове ее сидела совершенно неподходящая к костюму шляпка, из-под которой сквозь толстые очки зыркали два пристальных, как оптический прицел, глаза.

– Прошу садиться, – сказал Завадский.

– Ну, что там? – спросила Екатерина Андреевна выскочившего из кабинета Чайкина.

– Свидетели дают показания, – ответил тот. – Говорят, что видели, как парень с девушкой на лодке дрались.

– Оба говорят?

– Нет, говорит только тетка. Мужик лишь поддакивает.

– А разве свидетелей не по отдельности надо опрашивать?

– Ой, теть Кать, не в этом случае. Короче, похоже, парень влип по полной программе. Он виновен, это бесспорно.

– Андрей, я тебе уже не раз говорила: никогда не делай поспешных выводов.

– Да, да, я помню. И еще ты говорила про ту брюнетку в красном пиджаке…

– А вот и она, – шепнула Екатерина Андреевна. – Легка на помине.

Чайкин резко обернулся. По коридору, слегка покачивая бедрами, плыла та самая брюнетка. Вернее, Чайкину очень хотелось, чтобы она плыла – это было бы действительно красивое зрелище. Но все обстояло иначе. Заболоцкая налетела на него словно ураган.