Тут она замолчала, увидев потрясенное лицо Таи.
–Что с тобой? – с тревогой спросила она у совсем недавно веселой подруги.
– Умерли… Княжна Кшися… Мардрана, – как в бреду повторяла Тая и ее оранжевые большие глаза становились все больше, а лицо исказила гримаса ужаса.
– Он же предупреждал! – вдруг вспомнила она.
– Гронгол! Забери меня отсюда! – подняв голову в небо, пронзительно закричала чародейка.
Но ответа не было.
– Он не слышит меня, – горестно прошептала Тая. – Прошла всего пара недель, а он уже меня забыл…
Испуганная всем увиденным Кшися пытаясь успокоить подругу погладила ее по руке и сказала:
– Не переживай… Так бывает. Сложно понять, что ты умерла. Эта планета, она что-то вроде места успокоения для тех, кто честно прожил свою жизнь… К тому же прошла совсем не пара недель, а намного больше. Время здесь летит совсем по-другому…
– И не кричи, твой Гронгол тебя не услышит. Это просто невозможно, докричаться отсюда до живых. Мы ведь мертвы…
Тая с ужасом посмотрела на нее и, отдернув руку, сказала:
– Но я живая.
Теперь удивилась Кшися:
– Как же ты попала сюда?
– По глупости. Мне показалось здесь все таким приятным. Теперь я понимаю… Надо срочно отсюда выбираться.
– Это невозможно, – убежденно повторила Кшися.– Отсюда нет выхода.
– А я попробую, – успокаиваясь, ответила чародейка.
Потом внимательно посмотрела на подругу и сказала:
– На Веркумере помнят тебя. Даже памятник поставили возле Лесного озерца. Мардрана еще раз пыталась потом захватить твою планету, но ее прогнали…
– А Ольвиг теперь король, – добавила она улыбнувшись. – Хороший король мудрый и справедливый. Ты можешь им гордиться.
На лице Кшиси сияла счастливая улыбка.
– Откуда ты знаешь? – спросила она волшебницу.
– Я недавно была там, – ответила Тая. – У них все хорошо.
– Я помогу тебе, – неожиданно сказала Кшися. – Говорят, что можно перенестись отсюда, если увидеть Мертенун таким, какой он есть на самом деле.
– Когда-то я попробовала, но у меня ничего не вышло, – грустно опустила голову княжна. – Но если ты живая, может у тебя и получится.
– Да, да, – тихо проговорила Тая. – Гронгол тоже что-то такое говорил. Надо увидеть все глазами ведьмы…
***
Император Трикландей сидел во главе огромного стола, свесив длинный темно-зеленый хвост с чешуей и шипами на специальные подушки, заботливо выложенные рабынями вокруг его высокого кресла, возвышающегося над всеми, кто находился в безмерном тронном зале главного дворца планеты Зикеринии.
Император был стар. Он прожил на свете уже не менее трех тысяч лет, большую часть из которых в виду древности своего рода находился у власти. Последние лет четыреста Трикландею все больше надоедало править, он мечтал о тихой и спокойной жизни где-нибудь на окраине забытой всеми Вселенной. Но император прекрасно понимал, что как только кто-нибудь из приближенных догадается о подобных мыслях ему конец. Обитатели Зикеринии не прощали слабость. Участь таких рептилоидов была предрешена. А тем более, если бы кто-то узнал, что слабеет сам император. Желающих занять его место было предостаточно. Поэтому Трикландей старался оставаться грозным и подлым деспотом, для которого усталость – слишком большая роскошь.
Ему не нравилось, когда молодые рептилоиды в угоду моде или удобствам принимали облик гуманоидов. По мнению императора не было ничего красивее, чем огромный ящер в чешуе с перепончатыми крыльями большой мордой и полной клыков пастью.
Главные залы императорского дворца, построенные очень давно, были огромны и вверх и вширь. Ведь почти все, кто входил в главную резиденцию на этой планете, имели рост не менее шести, а то и семи метров. При этом крылья в размахе достигали таких же размеров.
Не терпел также Трикландей когда, опять же для удобства, его любимую чудесную Зикеринию называли Темной планетой. «Как будто другие планеты светлые, – ворчал тогда старый император. – Вы приглядитесь повнимательнее…»
Но больше всего последнее время он не выносил Брикмеринера, – сравнительно молодого лорда, который по праву происхождения вполне мог стать императором, если бы трон вдруг освободился. Вот и сейчас слушая гневную речь родовитого рептилоида, Трикландей представлял себе ужасающие сцены пыток, в которых он мысленно видел Брикмеринера истязаемым, а палачом себя…
– Мы потеряли свою былую славу! Нас скоро вообще никто не будет бояться ни в одной из Вселенных! – грозно ревел не подозревающий о видениях императора лорд, каждым словом все больше привлекая на свою сторону рвущихся в бой молодых рептилоидов.
– Стыдно сказать, – продолжал он. – Мы заключили договор с Лавенией. Мы позволяем им держать в тюрьмах рептилоидов только чтобы эти жалкие якобы маги могли потешить свое самолюбие… Дошло до того, что они посадили в тюрьму нашего героя одного из лучших и известнейших ящеров Гронгола. И, что самое ужасное, – мы ничего не сделали, чтобы его освободить. И где теперь наш Гронгол? Никому не ведомо…
Император сочувственно вздохнул над судьбой потерявшегося Гронгола, хотя прекрасно знал, где тот в данный момент находится. Но менее всего Трикландей хотел бы видеть сейчас этого якобы пропавшего рептилоида в своем дворце. Ведь вдвоем с Брикмеринером они— уже реальная опасность для крепкой власти.
И пока относительно молодой лорд продолжал его критиковать и призывать к войне с Лавенией, император вспоминая проделки Гронгола и его лихие похождения, всегда сходившие с рук только благодаря древности рода и заслугам родителей, еще раз порадовался, что этот возможный весьма опасный для него противник смог поддаться каким-то чувствам и бросил все из-за молодой чародейки. Ведь ничего глупее имея возможность блестящего будущего на Зикеринии по мнению императора нельзя было и сотворить.
Однако рев рептилоидов поддерживающих речь лорда Брикмеринера все нарастал. И тогда император решил, что пора напомнить, кто правит этим миром.
– Как всем вам известно, – начал Трикландей и его громкий рык перекрыл шум, стоявший до этого в большом тронном зале. – С Лавений у нас заключен договор о мире… Я разделяю ваше негодование, но надо учитывать силу магии, которой владеют их верховные колдуны. Она весьма и весьма велика…
Император обвел злым и пронзительным взглядом притихших рептилоидов.
– Если же мы решим, что все равно будем с ними воевать, – продолжил он, – необходимо сначала серьезно подготовиться к этому. Как видите, вера в легкую победу, которая была у Гронгола и его флота в прошлую битву ни к чему хорошему не привела.
– Это неправда! – громко выкрикнул лорд Брикмеринер. – Его подло подставили наши командующие. Гронгол был уверен, что возглавляет передовой отряд и взял для этого только половину своего флота. Все думали тогда, что основные силы подтянутся. А оказалось Гронгола бросили одного против армий Лавении. Узнать бы еще кто его тогда так предал…
И лорд открыто ненавидящим взглядом уставился на Трикландея.
Это было уже слишком. В зале наступила зловещая тишина. Гронгола любили им восхищались. А кроме того поражение от Лавении и заключенный потом с планетой магов мир многие считали позорным. Император понял, что сила сейчас не на его стороне.
– Виновные давно наказаны, – уверенно сказал он. – Зачем ворошить прошлое. Давайте лучше готовиться к новому походу, мои злобные храбрые ящеры! Мы уничтожим Лавению и вернем нашу славу!
Восторженный рев потряс стены дворца. Наконец-то они снова будут убивать и грабить! Смерть Лавении и всем кто встанет на пути рептилоидов!
Брикмеринер был доволен итогом собрания. Как бы ни было, он заставил императора объявить о подготовке к войне. А когда начнутся боевые действия, станет понятно, кто может принести большую пользу Темной планете – он смелый молодой военачальник или престарелый Трикландей.
«Еще надо будет отменить эту идиотскую обязанность везде выглядеть рептилоидом. Нет, ну во время боя или для устрашения, конечно внешность ящера самое оно. Но в обычной жизни облик гуманоида куда приятнее и удобнее», – подумал лорд Брикмеринер, выходя из дворца и принимая по пути привычный вид высокого статного красавца с томным и презрительным выражением на бледном лице с глубокими сиреневыми глазами. Белые волнистые волосы на голове рептилоида были украшены золотистыми лентами, на каждой из которой красовался герб его старинного знатного рода. Такие же маленькие изображения гербов тщательно вышитые руками специально отобранных для этого рабынь, были на длинном белом балахоне, перетянутом на талии лорда широким черным поясом. Брикмеринер любил красиво и дорого одеваться.
