— Я в баре, напиваюсь до смерти.

Он погрузился в молчание.

— Ты драматизируешь или правда?

— И то, и другое.

—  Почему?

— Я потерял ее, — было трудно сосредоточиться на чем-то, кроме Рейн. — Я потерял ее, Ричард.

— Ух, да ты просто раздавлен. Я едва тебя узнаю, — эхом отозвалось из динамика. — Держись, приятель.

— Что ты делаешь?

— Беру ключи. Я приеду, заберу тебя.

Ричард не должен видеть меня в таком жалком состоянии.

— Нет, я в порядке. Я вызову такси.

Стон гаражной двери почти заглушил его голос.

— Скажи название этого проклятого бара.

— Я даже сам не знаю, — рассмеялся я. — Я слишком облажался.

— Видишь какие-нибудь подставки?

Я схватился за прилавок в поисках.

— Гиннес. Нет, это название пива.

— Господи, спроси бармена.

Я помахал бармену, и он быстро подошел ко мне.

— Где мы?

— Спортивный бар «О’Ши».

— Ты слышал? — проворчал я.

— Да, — ответил Ричард. — Ладно, мы уже в пути.

Мы?

Экран погас. Мое внимание переключилось на пиво, которое было отстойным, но я осушил его, потому что заслужил это наказание. Чем больше я пил, тем больше ненавидел себя. Должно быть, так начинал мой отец. Напивался до одури в барах. Заглушал боль.

Боже, мне нужно протрезветь.

Я выпил еще два раз, когда увидел его голову. Клетчатая шляпа на седых волосах.

— Какого хрена на тебе надето?

Ричард пожал плечами.

— Что?

Я показал пальцем.

— Что это такое?

— Это называется шляпа, тупица.

— Так ты выглядишь старее. Я никогда не видел, чтобы кто-то моложе шестидесяти носил такое.

Он снял ее, нахмурившись.

— Моей девушке нравится.

— Уже встречаешься с кем-то? Расскажи.

— Она потрясающая. Удивительная.

— Как вы познакомились?

— Ты пьяный.

— Мне все равно.

— Тебе все равно, — повторил он. — Кэсс, ты сидишь в баре с букетом роз, и от тебя исходит сильное отчаяние. Кстати, я чувствую твой запах на расстоянии пяти футов. Но забудь об этом, потому что тебе все равно.

— Нет, я не…

— Не надо утверждать, что тебе не грустно, я отвезу тебя домой, — он схватил меня за руку и крепко сжал. — Вставай.

Я сопротивлялся.

— Нет.

Моя квартира была самым одиноким местом в мире, потому что ее отсутствие пронзало меня каждый раз, когда я смотрел на голые стены. Она забрала все. Мой скучный декор — это все, что осталось.

— Кассиан, пошли, — рявкнул он. — Ты напрасно тратишь время.

— Рич, ты злишься на меня?

— Нет. Пойдем.

Я уставился на него.

— Говори, что не так.

— Сейчас не время.

— В чем дело?

Сдавшись, Ричард тяжело опустился на стул. Его лицо приблизилось.

— Для начала, ты никогда не упоминал, что у тебя были разногласия с Монтгомери. Я узнал это от Кью.

— Квентин должен молчать о вещах, которые его совершенно не касаются.

— Я рад, что он рассказал мне. Я думаю, девочке будет лучше без тебя. Сенатор мог бы засудить мою компанию к чертовой матери.

— Через два дня у него будет много проблем.

— Почему?

— Скоро будет разоблачение сенатора Монтгомери. Несколько месяцев назад со мной связался репортер. Он написал мою историю.

— Что между вами произошло?

Боль плавала среди мутных образов, которые мой разум отказывался хоронить.

— Он убил мою сестру. Его там не было, когда ее убили, но это не имеет значения. Она была бы жива, если бы не его жадность.

— Я не понимаю, — прошептал Ричард. — Твою сестру убили?