Литмир - Электронная Библиотека

Дядя Серёжа не сразу, но решил попробовать, загорится ли она. Рубашка моя не уступила платку – загорелась. И дальше мы жгли рубашку. Рвали на лоскуты, свивали в жгуты и потихоньку использовали. Её хватило на долго. С её помощью мы проплыли довольно много по третьей пещере. Она была уже и уходила куда-то влево, хотя изредка поворачивала и направо. Свод её был намного ниже и ровней, хотя больших выступов на нём мы не заметили. Иногда свод опускался так низко, что мы почти задевали его головами. Но вот и рубашка кончилась, надо было пожертвовать ещё чем-то.

«Нет, дядя Серёжа, – говорю, – это не наша пещера. Здесь я себя чувствую как-то не так. И свод ниже, и узкая она какая-то». – «Так мы же в потёмках плыли, не видели, не знаем, она это или не она». – «Телом вот, дядя Серёжа, я чувствую, неуютно здесь. По-моему колодец где-то там, за обвалом». – «Эх, Васька! Чёрт его знает! И я так думаю, но боюсь я обвала. Та пещера, мне тоже кажется, вроде как роднее». – «Ну так айда обратно». – «А светить чем?» – «А давай верёвку жечь». – «Нет, Васька. Она сырая…, да и нужна она нам будет. А где у нас рюкзак? Ну-ка давай его попробуем».

Я пошарил по дну лодки, нащупал рюкзак и подал дяде Серёже. Он попробовал поджечь уголок – горит! Дядя Серёжа быстро распластал его на ленты и мы стали возвращаться. Немного проплыв дядя Серёжа вдруг остановился, а потом стал грести обратно.

«Что случилось?» – спросил я. «Сейчас, Васька. Ну-ка, свети пуще». Я стал махать тлеющей лентой быстрей. Вижу – дядя Серёжа смотрит на свод. «Что это за мохры висят над головой?» – спросил он. Действительно, с потолка свисали каким-то круглым пятном, шириной метра в два с половиной, мохры какие-то. Дядя Серёжа подплыл, дотянулся, сорвал одну нить, помял пальцами, понюхал. «Васька! Корни!» – «Какие корни?» – «Корни какого-то дерева». – «Ну и что?» – «Как ну и что? Поверхность близко».

Тут до меня дошло, что над нами стоит какое-то дерево и толщина земли сверху небольшая. Дядя Серёжа бросил якорь и велел мне перейти на его место, а сам занял моё. Он выбрал положение лодки, при котором по его мнению было удобно и безопасно копать дыру, через которую нам можно будет пролезть наверх, и стал шарить по дну лодки. «Ты чего, дядя Серёжа, – спрашиваю, – ищешь?» – «Молоток». Я тоже стал шарить. Нашёл и подал ему. Взяв молоток он сел и задумался. Мне, конечно, не терпелось. Я немного подождал и спросил: «Ещё что-нибудь надо, дядя Серёжа?» – «Нет, Васька. Айда-ка отъедем, покурим. Подумать надо. Как бы обвал не сотворить».

Он разжёг новую ленту и подал мне, а сам достал якорь и взялся за вёсла. «Маши», – приказал он мне и стал грести, направляя лодку вверх по течению. Я стал размахивать лентой над головой, освещая свод. Но там больше следов корней не попадалось. Немного отплыв дядя Серёжа молча закурил и стал грести потихоньку дальше. Табачный дым, конечно, весь доставался мне. Я морщился, но терпел. Дядя Серёжа курил не торопясь, видимо строя в голове какие-то свои планы. Покурив он отпустил вёсла и нас понесло течением обратно, через табачный дым, смешанный с вонью горелой материи. Ну, тут уж я надышался, мне кажется, с запасом. Я хотел сам взяться за вёсла и ускорить движение, но надо было светить, чтобы не проехать корни. И я терпел. Наконец дядя Серёжа взялся за вёсла и приказал светить пуще. И мы вернулись к корням. Дядя Серёжа опустил якорь и подал верёвку мне в руки, чтобы я держал лодку на нужном расстоянии от того места, где он будет ковырять свод, предупредив: «Если посыплются камни или ещё что случится – выдёргивай якорь». – «Понял», – говорю.

И он потихоньку, осторожно стал пробовать выбивать из свода камни. Сначала выбирал маленькие, потом побольше. Который камешек поддавался легко, который с трудом. Камни бросал в воду, а крошки сыпались в лодку. Он старался делать дыру круглой, но камни между собой были сцеплены так, что идеально круглой дыры не получалось. Дело шло медленно. Свод был не из одних камней, а как бы из камней связанных глиной. Иначе корни не смогли бы проникнуть в пещеру. Я пожаловался, что лента догорает. «Брось её, – сказал дядя Серёжа, – а то скоро задохнёмся». – «А как же, – спрашиваю, – ты ковырять будешь?» – «На ощупь», – ответил он.

Я бросил догоревшую ленту в воду и освободившейся рукой стал выгребать из лодки насыпавшуюся глину и мелкие камушки. «Ты что делаешь, Васька?» – спросил дядя Серёжа. «Крошки из лодки выбрасываю». – «Не надо пока, не выбрасывай». – «Почему?» – «Лишние звуки, Васька. В потёмках если не видишь, так хоть слышать надо. Сейчас каждого лишнего шороха бояться надо».

Я понял, что дядя Серёжа боится обвала и затих. Долго дядя Серёжа копался в потёмках. Что у него там получается или не получается, я не знал. Может, помочь бы ему чем-то, но, как говорится – «темно – хоть глаз выколи». Я даже спрашивать боялся, разговор – тоже лишние звуки. По тем же звукам, что исходили от дядиных Серёжиных действий, я улавливал, что он достал из кармана нож и обрезает корни, попавшие ему на пути. Я догадывался, что корни уже толстые и дядя Серёжа их резать затрудняется. «Эге, – подумал я, – неужто скоро увидим свет?» И чем дальше, тем больше мной овладевало нетерпение. Но дядя Серёжа вдруг сел и приказал мне отпустить верёвку. Лодку понесло течением вниз и мы отъехали на расстояние всей длины верёвки. «Что случилось», – спрашиваю. «Устал я, Васька, – ответил он, тяжело дыша. – В корнях запутался. До толстых добрался, которые перерезать никак не могу. Корни-то вперемешку с землёй, нож затупился». – «Да-а-а, – невесело протянул я. – Что же дальше делать?» – «Камень надо нашарить, о который попробовать нож заточить».

Дядя Серёжа поработал правым веслом и лодка прислонилась к стене. Он долго шарил в воде, но камень так и не нашёл. Тогда он стал работать левым веслом и лодка переместилась к противоположной стене. Здесь дядя Серёжа достал из воды несколько камней и стал пробовать точить о них нож. Только один камень показался ему пригодным, остальные он выбросил за борт. Мне показалось, он долго точил, Я за это время выбросил из лодки весь накопившийся мусор. Наконец мы снова вернулись к будущему лазу. Дядя Серёжа копошился стоя в лодке и часто чертыхаясь. Я сидел смирно и слушал, как комья глины вперемешку с камнями падают в лодку или плюхаются в воду. Дядя Серёжа тяжело дышал. Видно трудно ему было. Жаль мне было его, но помочь ни чем не мог. Он часто наступал на борт лодки, тянулся куда-то, а ещё чаще, затаив дыхание, прислушивался. Время шло и я терял терпение. Я хоть ничего не делал, только за верёвку держался, но от нетерпения рука держать устала. И вот дядя Серёжа сел и снова приказал отпустить верёвку. Я уже не спрашивал, что случилось. Я знал, что дяде Серёже тяжело. Но он недовольно сплюнул в воду, опять помянув чёрта. Я, не сразу, но спросил: «Что, дядя Серёжа?..» – «Корень толстенный, понимаешь. Ножом не взять, топор нужен. Он разветвлён на множество других. Мелкие-то ответвления я отрезал, а сам корень не берётся. Вот как тюремная решётка на пути! Там, выше, за корнем этим копать невозможно, он не даёт. Не хочет он нас выпускать». – «А в сторону копать?» – «Неудобно. Низ надо расширить. Как бы обвал не сотворить. Маленькая дырка безобидна, а большая – простор для обвала». – «Ну и как быть?» – «Давай подумаем». Дядя Серёжа снова стал точить нож, а я – выбрасывать землю из лодки. Наточив нож дядя Серёжа спросил: «У нас есть ещё ленты от рюкзака?» – «Есть, – говорю. – Много ещё». – «Посвети, другую дыру начнём делать». – «А эту?» – «А эту? Эта – неудача».

Дядя Серёжа разжёг ленту, подтянулся к якорю, достал его, отгрёбся в сторону от «неудачи» и снова бросил якорь. Посмотрев на свод он наверил новое положение лодки, подал мне в руки верёвку и приступил к созданию новой дыры. Пока он вынимал из свода камни и намечал размеры нового хода я ему светил. На этот раз он как-то быстро прошёл каменный слой и добрался до глины. Он приказал мне отпустить верёвку, а сам сел.

«Надо быть предельно осторожным, всё-таки уже вторая дыра в потолке. Как бы излишне не ослабить каменное перекрытие».

8
{"b":"711311","o":1}