«Кто здесь есть!?» – крикнул я. «А ты кто?» – поинтересовался в свою очередь мужской голос из-за куста. «Я – Васька… Из Кокошино». Из-за куста показались две мужские головы и дуэтом переспросили: «Васька? Из Кокошино?»
Естественно, на нашу перекличку по-своему отреагировал медведь. Он поспешно вылез из малинника на тропу. Мужиков, как ветром сдуло. Только кустики под ногами затрещали. Выбежав на тропу они такого стрекача дали – на тройке не догонишь. Медведь поглядел им вслед, отряхнулся от мусора, набранного на себя в малиннике, сел на тропу и изучающе уставился на меня. «Ну что ты, – говорю, – наделал?» Он зевнул и отвернулся. Ай-яй, какая у него пасть! У меня аж мороз по коже пробежал. Хоть он меня и не трогал, я к нему приближаться боялся. Мне хотелось пойти вслед за убежавшими мужиками. А он сидит на тропе и чего-то выжидает. Тоже, видно, наелся, в малинник не возвращается. А может быть ему не хочется отпускать меня, потому и сидит на тропе? Я потихоньку обошёл его на расстоянии метров в пять, снова вышел на тропу и пошёл не оглядываясь, но прислушиваясь. Медведь зверь осторожный, по лесу умеет ходить неслышной походкой. Я думал он от меня отстал, но, оглянувшись, увидел его идущим за мной. «Чего он от меня хочет? – подумал я. – Почему он меня преследует?.. Вот стану из леса выходить, а он возьмет да и сожрёт меня! А вдруг он за мной в деревню захочет пойти? В Лубянку… Что я с ним делать буду?» Не нужно мне было его присутствие. Вот я бы побежал бегом мужиков догонять, да бес его знает, чего он подумает? Схватит меня убегающего, может и есть не будет, а изомнёт только. Вон у него лапищи-то какие!
Вскоре тропа вышла на дорогу, бегущую с севера на юг. Дорога колеистая, неудобная. Я направился по ней на юг. Медведь не сразу вышел на дорогу, на тропе задержался, потому от меня немного отстал, но продолжал плестись следом. Оторвавшись от медведя я ускорил шаг и быстро оказался на опушке. Вдоль леса был полевой склон. Хлеба на нём были убраны. Рядом с дорогой, убегающей вниз от леса поперёк поля, недалеко от опушки стояла скирда соломы. Возле неё толпились мужики, человек семь-восемь. Выйдя из леса я встал лицом к полю, окинул взглядом его ширь и глубоко вздохнул. Вышел! Выбрался!
Мужики, увидев меня, оживились, загалдели и стали руками показывать в мою сторону. Из-под ног их с лаем выскочила собачонка и устремилась ко мне. Собачий лай, это уже что-то родное, подумал я. Где-то здесь и Лубянка недалеко. Собачонка быстро приближалась ко мне. На её лай из лесу вышел медведь и сел метрах в двух от меня. Собачонка то ли его не заметила, то ли не сообразила, кто это такой, продолжала бежать, весело заливаясь своим лаем. Медведь встал и сердито зарычал. Услышав и увидев его собачонка вдруг, как ушибленная, завизжала и бросилась обратно к мужикам. А те разом притихли, дружно пятясь, отделились от скирды и тоже пустились наутёк, наперегонки с собачонкой. Только один из них не побежал, а встал широко расставив ноги, уставившись на меня. Я потихоньку пошёл к нему, чтобы спросить, далеко ли до Лубянки? Пройдя шагов двадцать-тридцать я оглянулся. Медведь сидел, провожая меня взглядом. Я помахал ему рукой. Он не шелохнулся. Тогда я прибавил шагу. Мужик шагнул мне навстречу. Да это же дядя Серёжа! «Дядя Серёжа!» – закричал я бросившись к нему бегом. Он тоже пошёл мне навстречу. Я сходу хотел броситься к нему в объятия, но он отгородился руками, не допуская меня к себе.
«Ты чего, – говорю, – дядя Серёжа?» А он взял меня за руки и говорит: «На кого ты, Васька, похож? Весь в грязи, как пегашка. Лицо, после малины, что ли? Разноцветное всё. А волосы… слиплись от грязи, торчат, как антенны. Не зря тебя мужики за инопланетянина приняли». Я вспомнил слова, которые в лесу услышал: «инопланетянин малину ест». Так это, выходит, про меня они говорили. Тут я посмотрел на себя. Действительно – весь в грязи. А на штанах и на рубашке грязь висела засохшими корками. Руки были чёрными от грязи да малинового сока, ладони синие. Ну, думаю, и лицо, наверное, не очень симпатичное.
«А ты что, Васька, колдуном стал, что ли? – спросил дядя Серёжа. – Как тебя медведь-то не сожрал?» – «Не знаю», – ответил я и оглянулся на опушку. Медведь по-прежнему сидел и смотрел на нас. Дядя Серёжа взял мою правую руку и зашагал вниз по дороге, прочь от медведя, увлекая меня за собой, как провинившегося. Я еле за ним поспевал.
«Откуда ты здесь в лесу оказался?» – спросил он меня на ходу. «Я к тебе шёл, – говорю, – соскучился». – «И что за дорогу ты выбрал?» – «Обыкновенную дорогу. Просто меня дождь в лесу застал. Вон какой был сильный – я и заблудился». – «Дождь-то вчера был. Ты что, в лесу ночевал, что ли?» – «Ночевал», – говорю. «Ну ты даёшь, Васька! А с медведем-то когда ты успел подружиться?» – «Так спал я с ним». – «Спал!?» Дядя Серёжа остановился и посмотрел мне в глаза – вру я или не вру? Я ещё раз оглянулся на опушку. Медведь всё сидел. Его уже плохо было видно, но я всё равно помахал ему рукой. Дядя Серёжа тоже посмотрел на опушку, потрепал меня за грязные вихры и сказал: «Айда-ка поскорей купаться» и потащил меня дальше. У речки нас ждали мужики. Они видели, как я прощался с медведем, потому один из них спросил: «Ты почто, Васька, медведя с собой не взял? Вон он как грустно с тобой расставался». – «Ха, – говорю, – вы от него вон как улепётывали. А если бы я его в деревню привёл вы бы от него под кровать спрятались?» – «В сундук», – ответил мужик. Все рассмеялись. Дядя Серёжа тоже смеялся, а подходя к воде велел мне раздеваться и лезть в воду, а сам взялся стирать мои штаны и рубашку. Развесив моё бельё на кустах сушиться, он тоже полез в воду купаться. Мы долго и весело бултыхались и резвились в воде, брызгаясь и гоняясь друг за дружкой. Мужики купаться не стали, ушли. А мы, наплескавшись вволю, вышли на берег, уселись на траву ждать, когда высохнет моя одежда. Дядя Серёжа попросил: «Ну, давай, рассказывай всё по порядку». – «А чего рассказывать-то?» Мне стыдно было, что я заблудился и пришёл к нему без гостинцев. «А ты не скромничай. Раз в лесу ночевал, значит есть что рассказать».
Ну я всё по порядку и рассказал.
«Так ты говоришь видел, как над лесом во время дождя проплыл огненный шар?» – «Видел», – говорю. «Долго он летел, медленно. А потом куда-то делся, вроде как упал». – «Вот этот шар мужики и приняли за НЛО». – «Какое НЛО?» – «Неопознанный Летающий Объект. А сегодня собрались и пошли в лес, искать, где он приземлился? Ну и я к ним примкнул. И вот двое на старой вырубке увидели инопланетянина. Не успели они его толком разглядеть, как на них напал медведь. Чуть живые из лесу прибежали. Целый час отдышаться не могли. А мы обследовали поляны, ничего не нашли. Только собрались у скирды, тут ты и вышел из лесу, – немного помолчав добавил, – с медведем».
Дядя Серёжа поднялся и стал одеваться.
«Ты, Васька, сам виноват, что заблудился», – сказал он. «Наверно», – ответил я, пожимая плечами. «Не наверно, а точно. Ты на небо глядел, когда искал дорогу?» – «Так солнышко тучи спрятали». – «А кроме солнышка другие ориентиры есть». – «Какие?» – «Ветер, например. Перед дождём всегда ветер бывает». – «А ветер-то на небе, что ли?» – «Чудак. В лесу не сразу поймёшь откуда дует. А по вершинам деревьев всегда видно, куда дует». – «А я и внимания не обратил откуда тучи навалились – с юга или с запада». – «Ты вообще не обращал внимания на ветер и петлял по лесу, а может и просто кружил на одном месте. А мог бы относительно ветра двигаться в одном направлении и выйти куда-нибудь в луга или в поле». – «Не догадался я, дядя Серёжа». – «В следующий раз умнее будь. Из лесу надо выходить в одном, конкретном направлении, а не как попало. И, заходя в лес, не надейся на солнышко, обязательно запомни откуда дует ветер. Ну ладно. Натерпелся страху-то, говоришь? А медведь тебе добрый попал. Медведи, как и люди, всякие бывают – добрые, недобрые. Обидит человек медведя – от него уже добра не жди. Этого, видать, никто пока не обижал, вот и он никого не обижает. Тебя не тронул и за мужиками не погнался».
