Его пальцы продолжали прокладывать путь выше, пока он не достиг мягкой выпуклости ее груди.

Голая.

Без лифчика.

Боже. У Драко пересохло во рту, когда он тяжело выдохнул ей в ухо, а затем подавил желание провести зубами по ее шее.

Он наклонил голову вперед, прежде чем остановиться. Она, наверное, оцепенеет, если он прикоснется к ней так, будто думал, что существуют “они”. Малфой давал ей то, чего Гермиона хотела, и получал то, что хотел сам.

Обоюдная выгода-вот и все. Только сейчас.

Он просто хотел знать, каково это-прикасаться к ней.

Без лифчика, определенно. Он никогда не сможет извлечь эту информацию из своего мозга. Никогда.

Если у Драко и были какие-то сомнения насчет того, сошла ли Грейнджер с ума, то теперь они почти исчезли.

Дерзкая, властная манера, с которой она управляла школой и следила за соблюдением правил, несмотря на то, что была главным пособником всего, что делали Поттер и Уизли.

Девушка обожала острые ощущения, когда ей сходили с рук вещи, для которых другие люди не были достаточно умны.

Уизли, вероятно, даже не знал, как сделать ее влажной.

Ей нужен был тот, кто сведет ее с ума.

Её ум был тем, что нужно соблазнять.

Его пульс участился.

Может, Драко ей и не очень нравился, но он знал, что не надоест Гермионе. Он мог бы придумать бесчисленное множество способов не надоедать ей, если бы она этого хотела.

– Нарушительница правил, - он прошептал эти слова ей на ухо, и она тихо всхлипнула, закатив глаза.

Он представил, как сидит рядом с Грейнджер на собраниях префектов, обсуждая расписание патрулей, а его рука скользит под ее юбку. Грейнджер сохраняла бы невозмутимое выражение лица, пока его пальцы продвигались бы по внутренней стороне ее бедер, всё выше.…

А потом префекты ушли бы.

Он не сможет бесконечно наскучить ей. Он даст ей все ощущения, которые она захочет, зажжет ее разум в предвкушении.

Член Малфоя пульсировал, и он прикусил губу, придвигаясь к ней так, чтобы плотнее прижаться к ее попе. Он едва дышал, когда притянул ее ближе, и его пальцы скользнули еще выше, обводя окружность ее обнаженной груди.

Ее небольшая грудь идеально помещалась в его руку. Он сжал ее и тяжело выдохнул, уткнувшись ей в шею.

Она была невероятно мягкой.

Он действительно очень старался не думать о Грейнджер, когда начался учебный год.

Однако, несмотря на все его усилия, некоторые вещи были просто неизбежны. Он проводил половину своего времени, сотрудничая с Грейнджер; глядя на Грейнджер; слушая Грейнджер; гуляя по коридорам с Грейнджер. Он должен быть абсолютно слепым, глухим и бесчувственным, чтобы не замечать её.

В его голове одна фантазия сменяла другую, запоминая все детали, которые он никогда не хотел бы забыть. Её попка, прижатая к его члену и эти изгибы под его пальцами. Волосы Гермионы щекотали его лицо, когда он вдыхал запах её пота. Вес ее теплой груди согревала его ладонь, и ее обжигающее дыхание на его руке. Божественный изгиб ее позвоночника, когда он прижимал ее к своему телу.

Ему хотелось обследовать языком каждый дюйм ее тела.

Пальцы Малфоя скользили вверх, пока он не нашел её сосок. Все тело девушки напряглось, когда он провел по нему указательным пальцем. Сосок мгновенно затвердел от прикосновения Драко. Конечно, она очень чувствительна. Он сглотнул, провел языком по зубам, представив её сосок у себя во рту.

Его сердце колотилось достаточно громко, чтобы девушка могла его услышать, и он прерывисто вздохнул, снова коснувшись его большим пальцем, поглаживая кончик круговыми движениями. Грейнджер задрожала и захныкала еще громче в его ладонь.

Он пожелал, чтоб она лежала на столе или где-нибудь ещё. Парень не был разборчив. Он согласился бы на все, на любых условиях, если бы это означало, что он сможет видеть ее. Он хотел знать, как выглядят ее сиськи. Как они будут смотреться в его руках. Какой Гермиона будет на вкус. Везде. Какие бы звуки она издавала, если бы он их не заглушал.

Ее соски, вероятно, были светлее, чем у Фарадей, может быть, розоватые. Он снова провел по нему пальцами, ощупывая, пытаясь представить. Да, её соски меньше.

Грейнджер тяжело дышала, схватила его руку, крепко прижимая ее к своему рту, так что костяшки пальцев побелели. Другая ее рука опустилась и сжала бедро Драко сквозь его мантию, её пальцы сжались, и все, о чем Малфой мог думать, как бы они чувствовались вокруг его члена.

Стоило ему представить, что она прикасается к нему, и он готов был взорваться прямо в штанах. Он сильнее сжал ее грудь и прижался к ней бедрами, трение одновременно ослабило и усилило пульсирующую боль в паху.

Скрип раскачивающегося стола прерывался стонами и шлепками кожи о кожу , но Драко был поглощен грудью Грейнджер и тихими, приглушенными всхлипываниями, которые она издавала, когда он касался её.

Кончик ее языка скользнул по центру ладони Драко. У него перехватило дыхание, и все его тело напряглось так, что он задрожал. Блять. Просто прикосновения к девушке не должны ощущаться так интенсивно, даже если это девушка, о которой он, предположительно, постоянно думал.

Ее рот был открыт, она тяжело дышала, обдавая его ладонь своим горячим и влажным дыханием. Большим пальцем он снова сжал сосок девушки, а потом провел по самому его кончику, из её горла вырвался тихий и напряженный стон, и Грейнджер задрожала, прижимаясь к нему. Драко подавил стон.

Ее рука внезапно скользнула под рубашку и сомкнулась вокруг его запястья, останавливая его.

Драко замер, чувствуя в груди и животе леденящий холод. Неужели он сделал что-то не так? Может, она испугалась, потому что поняла, что он возбужден? Девушка не возражала против того, чтобы ее трогали, но не хотела ничего “такого” от него.

Сердце Малфоя сжалось, и он отпустил ее грудь.

Но она не отняла его руку. Ее пальцы то сжимались, то разжимались вокруг его запястья, как будто она опять спорила сама с собой. Затвердевший бугорок ее соска дразняще касался его пальцев каждый раз, когда она вдыхала.

Затем Гермиона, казалось, приняла решение. Она крепче сжала его руку и повела вниз, пока его ладонь не коснулась ее лобка. Она резко остановилась, и они оба несколько секунд стояли неподвижно. Ни один из них не дышал.

Девушка посмотрела на Драко с многозначительным выражением лица, а затем снова отвернулась, щеки ее вспыхнули.

Ах…

Понимание осенило Драко вместе с потоком облегчения, и он тяжело выдохнул.

Она не собиралась засовывать его руку себе в трусики, но давала понять, что если Драко того хотел, он может исследовать не только её грудь.

Она хотела, чтобы он прикоснулся к ней.

Трепет предвкушения и восторга пронзил его, и его пальцы снова дотронулись до её кожи.

Он вытащил руку из-под ее рубашки и задрал юбку, пока не смог забраться под нее. Ему было все равно, что он неудобно врезался плечом в стену, пытаясь добиться нужного угла. Пальцы Драко скользнули вверх, по шелковистой поверхности её бедер. Ее дыхание участилось. Даже сквозь одежду он чувствовал, как Грейнджер больно впилась пальцами в его предплечье. Она чуть раздвинула ноги, давая ему большую свободу действий.

Фарадея громко стонала при каждом скрипе стола.

Это была самая возбуждающая вещь, которая когда-либо случалась с Драко за всю его жизнь. Он не думал, что когда-либо был таким твердым, как сейчас. Она наслаждалась тем, что Малфой с ней делал. Ему хотелось заставить ее кричать.

Его рука неуверенно скользнула вверх, пока он не задел ткань трусиков Грейнджер. Она уже промокла насквозь. Он тихонько застонал у нее на плече и почувствовал, как она вздрогнула, когда он провел пальцами по теплым, набухшим складкам, спрятанным за тканью, находя скрытую щель между ее ног. Гермиона подалась бедрами вперед, и парень крепко обнял ее. Он прикусил губу и потерся о ее задницу. Она неуверенно вдохнула, и воздух прошелся по костяшкам его пальцев.

Драко зацепил пальцем край ее трусиков и стянул их вниз по ногам. Он хотел прикоснуться к ней обнаженной и почувствовать ее возбуждение на своих пальцах. Он потянулся назад, проведя пальцами по влажным складкам девушки.