— Спасибо большое, — слегка улыбнулась я и от этого самой стало легче.

Собрав тарелки, я отправилась к раковине и принялась за мытьё посуды. Позади послышалось шуршание и тихий вздох, после чего тёплые руки Джина неуверенно коснулись моей талии. Немного осмелев, он всё же заключил меня в объятия, зарываясь носом в волосы. Его гнетущее отчаяние чувствовалось за версту и вызывало грусть. Я не стала его отвергать, отталкивать, а лишь продолжила смывать густую пену с тарелок. Закончив с посудой, я выключила воду и вытерла руки об лежащее около раковины полотенце с вышитым жасмином в углу.

— Я так устал, — тягостно выдохнул Сокджин прямо мне в волосы и внутри что-то ёкнуло. Волна тоски будто захлестнула меня, отставая воспоминаниями обо всех радостных событиях с Джином, и, развернувшись, я замешкалась, но всё же обняла парня в ответ. — Джинхо, я очень тебя люблю. Я просто не готов тебя отпустить, пожалуйста, прости. Пока ты не скажешь мне всё прямо…

Стыд и гнев от собственных поступков оборачивались подступающими слезами. Я больше не могла выносить этой лжи, этой пропасти, этой запутанной паутины из чувств.

— Джин… — на щеках почувствовались горячие слёзы, и мне пришлось вытереть их тыльной стороной руки, обхватив его за плечо одной рукой, прижимаясь сильнее. Страх нарастал, отчего моя идея казалась всё более глупой, пугающей. Не время отступать. — Джин… Я должна тебе сказать… Я… Джин…

Набрав побольше воздуха, содрогаясь от слез, прижимаясь ещё сильнее, будто ища в Сокджине спасение, я приготовилась рассказать всё, лишь бы скинуть этот груз с плеч.

— Стой, Джинхо, — оборвал мою собранность Ким и аккуратно погладил по спине, — нет, не говори. Я не хочу ничего знать. Не важно, не имеет значения.

В недоумении отстранившись, я заглянула в карие глаза, наполненные болью. Сокджин не убрал рук с моей талии и замотал головой.

— Ты запуталась, это нормально. Просто не торопись, я прошу тебя лишь об этом. Дай мне шанс всё исправить, я начал не с того, признаю. — Ким замолк, растерянно оглядывая кухню, — хочешь, начнём всё заново, всё что хочешь, Джинхо, только не уходи.

— Джин, — шмыгнула носом я и утёрла слёзы, — я так много тебе врала. Я так много сделала…

— Не надо, — Джин прижал к губам указательный палец и вновь прижал к себе. Я перестала что-либо понимать, окутанная страхом, чувствуя лишь дрожь в руках. — Как бы сильно ты не наврала, что бы не случилось, послушай меня, Джинхо. Я очень тебя люблю. Всё случилось так внезапно, я не ожидал, растерялся. Мне казалось, что всё отлично, и я даже не заметил, как перестал уделять тебе достаточно времени, как ты начала отдаляться.

— Ты тут ни при чём… Мне с тобой хорошо, комфортно но… Не более, Джин, понимаешь? Мы с тобой как очень хорошие друзья.

— Не это ли главное? Не думаю что у тебя вовсе нет чувств, ты бы не согласилась на отношения, ты не такой человек. — Сокджин отстранился и задумчиво вытянул губы в трубочку, — друзья? Ты и не пытаешься подпустить меня дальше, ближе. Ты не воспринимаешь меня как мужчину?

— Ты считаешь, что всё заключается только в сексе?

— Я такого не говорил… — оправдался Ким и нахмурился, — а его воспринимаешь? Нет. Не отвечай, не хочу знать. — Встряхнул головой он и отошёл, присаживаясь на стул и сложив руки на коленях. — Я говорил не только о сексе, Джинхо, хотя о нём тоже. Получается, что за душевной помощью ты идёшь к Хосоку и Лисе, за чувствами к тому парню, а где во всём этом я? Не дотягиваю до Хосока по душевности и по чувствам до того? Где всё это время был я?

Я вздрогнула от этих слов, от проницательности парня. Он прекрасно знает о Чонгуке или всё же догадывается, чувствует. Прекрасно осознаёт тягость моего выбора, но не хочет сдаваться. Борется за эти отношения, когда я опустила руки, устала, повязла во лжи.

— Хосок мой друг с детства, он знает меня как никто другой. Да, может и в нашем общении я совершила много ошибок и только начинаю его узнавать, но это сейчас немного не то, о чём мы говорим.

— Вот видишь, а я даже об этом не знаю, — хмыкнул Джин, перебивая меня, я подождала пока он выскажется. — То есть, друга ты подпускаешь ближе, чем парня? Или дело во времени знакомства?

— Я просто не хочу тебя загружать. Ты и так устаёшь.

— А меня ты спросила? — Всполошился он. — Может я хочу, чтобы ты меня загружала, делилась всеми душевными переживаниями? Ты додумала всё сама вместо того, чтобы просто спросить или попробовать. Я считал себя твоей опорой, поддержкой, но оказывается, что ты могла мне доверить не всё?

— Я тоже так считала, понимаешь? Может заблуждалась, может это было правдой, но я так считала.

— Было, — болезненно улыбнулся Сокджин и опустил голову. — Так попробуй подпустить меня ближе. Расскажи, что тебя волнует, попробуй почувствовать хоть что-то ко мне. Ты же прекрасно понимаешь, что рядом со мной не будешь нуждаться ни в чём.

— Тебе не понравится, что меня волнует.

— И что? Будь честна, не лги, говори то, что чувствуешь. Просто попробуй.

Я замолчала и прошла к окну, вглядываясь в маленькие листья на верхушках деревьев, покачивающиеся от ветра и украшающие розовеющий закат. Прохлада с улицы проникала и в дом, охлаждая, успокаивая бушующую гамму эмоций внутри. У окна запах жасмина только усиливался, потому что стеклянная баночка стояла на деревянной поверхности стола рядом с оконной рамой. Мысли о Чонгуке всё ещё прорывались сквозь смесь растерянности, тоски и нервозности. Что же будет, когда он уйдёт? Вернётся ли всё на свои места? Что делать пока он рядом? Порвать с Джином и будь что будет или дать ему ещё один шанс, попытаться принять его вновь и успокоиться?

— Джинхо, — отвлёк меня от размышлений Джин. — Попробуешь?

— Я не знаю… Постараюсь.

Поднявшись на ноги, Сокджин одним шагом сократил расстояние между нами и придал мою голову к своей груди, погладив по волосам.

— Хорошо… — с облегчением выдохнул он. — Хочешь пойдём посмотрим что-нибудь? Или спать? Разговор тебя вымотал, это видно.

Буквально за несколько секунд передо мной предстал привычный, заботливый Джин и стало на йоту полегче, однако замешательство не делось никуда. Только после порыва слез, сил осталось мало. Я покачала головой, желая хорошенько отдохнуть, и приобняла Кима за руку, надеясь ощутить хоть что-то подобное, что испытывала к Чонгуку. Увы, ничего нового я не почувствовала.

========== 19. Ночь ==========

Закончив водные процедуры, Сокджин вышел из душа в лёгких пижамных штанах синего цвета и белой футболке. Высушив волосы полотенцем, он вернул его в ванну и, достав из комода маленький пакет, положил его на кровать. За время его отсутствия я успела перетащить к окну стул, находившийся ранее у прикроватной тумбочки, и понаблюдать за мимо проплывающими облаками, похожими на комочки ваты, пытаясь унять нервозность. Получилось не так хорошо, как планировалось. Я встала и заглянула в пакет с милой нежно-жёлтой пижамой, в комплект которой входили шорты и майка на тонких бретельках. В стиле Сокджина. Он любил нежные цвета и, если покупал их мне, выбирал самые милые и цветные, стараясь избегать тёмных тонов. Поблагодарив Джина, я забрала подарок и отправилась в душ, включила воду похолоднее и завязала волосы в хвост, чтобы не намочить. Внутри ощущалась пустота, будто этот разговор вытянул из меня всю энергию и даже малейшее понимание происходящего. Изменил ли что-то этот диалог? Непонятно. Ничего не понятно. Я словно устала. Морально. Потеряла тот запал в разгадывании тайн, попытках разобраться в себе и хаосе вокруг. На мгновение я даже испугалась от этого неприятного чувства. Выключив воду, я надела новую пижаму и, почистив зубы, вернулась в комнату. Сокджин лежал под одеялом, опираясь на изголовье кровати, и смотрел передачу по телевизору напротив, изредка посмеиваясь. Я обошла кровать и легла с левой стороны, посильнее натягивая одеяло и стараясь не дотрагиваться до Кима. Весёлое шоу, что транслировалось по ТВ, совсем не волновало, я свернулась калачиком, и, приметив это, Джин сделал звук потише и приспустился, положив голову на подушку и развернувшись в мою сторону.