ГЛАВА 1

Мысли атаковали меня, будто были не моими, а вражескими.

«Мы могли бы поговорить и все исправить…» – убеждала я себя. Но правда пробивалась неприятными ростками. Обсуждать нам с Даниэлем действительно нечего и исправить ничего не получится. Сегодня он выбрал не меня. Все наши отношения закончены. И теперь у него есть невеста – леди Даровэй. Ну кончено она более выгодная партия, ее родители не разорены, у нее будет отличное приданное, которое удвоит капитал Даниэля. Свадьба же со мной не принесла бы ничего кроме собственно меня.

Я начала потихоньку шмыгать носом. Да, никакая приличная леди такого себе не позволит, но теперь общество вряд ли воспринимает меня как приличную, так что почему бы не позволить себе порыдать всласть в кустах жасмина перед домом Даниэля. Шикарный дворец, по сравнению с родительским домом, три этажа и большой сад, который и стал моим нынешним убежищем.

Я услышала звук открывающейся двери.

– Лори, – такой знакомы и до недавних пор любимый голос, сейчас причинял почти физическую боль. – Ты где, малышка?

Это обращение, стало издевательством сейчас. Оно рушило мою и без того подпорченную репутацию.

– Лорилея! – позвал он громче, привлекая внимание и не только мое.

Я как смогла привела себя в порядок. И вышла из зарослей жасмина, как будто ничего не произошло. Но, кажется, миссия по приведению себя в порядок провалилась. Глаза Даниэля округлились, как блюдца. Еще бы из кустов показалась зареванная девица с растрепанными волосами и с травинками и цветочками в прическе и туалете.

– О, Даниэль, поздравляю с помолвкой.

– Лори, нам нужно поговорить, малышка. – Мне послышалось или в голосе мужчины послышались вопросительные интонации. Он принял какое-то решение, а теперь усомнился в нем, возникало именно такое впечатление.

– Даниэль, вы компрометируете меня такими обращениями. – Я как могла старалась сдержать свои эмоции, но последняя фраза все равно имела нотки раздражения, боли и гнева.

– Лори, да брось. Ты ходила со мной на вечерние прогулки, оставалась наедине. В глазах аристократии ты распущенная и испорченная. Ни один даже самый захудалый лорд не захочет на тебе жениться.

Нет, я прекрасно осознала ситуацию еще в тот момент, когда Даниэль назвал своей избранницей другую.

В среде аристократии для девушки очень важна ее честь и репутация, об этом мне неоднократно напоминали мать и отец в самом начале нашего общения с Даниэлем, но этот «лорд» убедил моих родителей, что наша свадьба – дело решенное. А на то, что уединяются жених с невестой в обществе смотрели с пониманием или просто закрывали глаза.

– Но ничего же не было. – прошептала я охрипшим голосом.

– А вот этого, малышка, никто не знает. Теперь тебя никто не возьмет замуж, но я готов тебя, так и быть, сделать своей любовницей. – И снова в голосе вопросительные нотки, так нужно все-таки привести себя в порядок. Я начала понемногу выбирать растительность из волос.

И тут как вспышка молнии. Мне стыдно, но только сейчас до меня дошло, что вся эта ситуация изначально была продумана Даниэлем.

– Лорилея, ты где? – прозвучал голос отца.

Я воспользовалась моментом и помчалась на встречу отцу, как к единственному спасению от неприятного и болезненного разговора.

– Папа, я здесь, иду.

Отец посмотрел с сомнением на меня выходящую из кустов.

– Лори, неужели ты ничего не поняла? Ты продолжаешь оставаться наедине с лордом Ленвером. Может ты и достойна того, что теперь тебя ожидает.

От этих слов мне стало еще больнее. Что говорить о высшем свете, если собственный отец обо мне такого мнения. Хотя моя помятость и наличие элементов флоры в моем внешнем виде могло навести родителя на неправильные мысли.

Папа взял меня грубо под руку и повел через зал к выходу.

Как странно, насколько меняется восприятие от настроения. Первый раз, когда я вошла в зал он показался мне невозможно красивым. Огромное пространство, украшенное живыми цветами и ледяными статуями. Белые и нежно-розовые цветочки освежали пространство. Столы с легкими закусками яркими пятнами разбавляли атмосферу.

Теперь же мне казались все эти цветы немым укором. Их чистота и та грязь, которая на меня вылилась и еще выльется, контрастировали.

Мама стояла на выходе закусив губу. Она изо всех сил старалась держать лицо, но эмоции все равно проскальзывали в напряженной позе и в той самой закушенной губе.

Мы с отцом постарались пройти зал как можно быстрее, но не услышать за нашими спинами шепот было невозможно.

«Порченная», «распутница», «позор семьи» – неслось со всех сторон.

Будто комки грязи ударялись мне в спину.

Мне стоит привыкать, такая обстановка меня теперь будет окружать постоянно. Даниэль прав, я могу с пеной у рта доказывать, что между нами ничего не была и я все также чиста. Но моя репутация восстановлению уже не подлежит.

Как только мы сели в карету и дверь отрезала нас от окружающего мира. Папа отпустил мой локоть и как-то весь как будто сдулся. Мама забилась в угол и тихонько всхлипывала.

Даже если когда-то я прощу Даниэля за то, что он сделал со мной, я не смогу забыть ему боль, причинённую моим родным.

В карете не было сказано ни слова. А уже в нашем доме отец скупо бросил:

– Поговорим завтра, Лори.

Я была благодарна ему за эту отсрочку и за домашнее обращение «Лори».

Я не хотела встретить младшую сестренку Ханну. Нет, обычно я была не против поболтать с малышкой. Ей только исполнилось 10 лет, и она очень непосредственный ребенок. И теперь я не знаю, что ей ответить. Ведь она слышала наши разговоры и знает, что я должна была вернуться домой уже официальной невестой Даниэля. И сейчас как я смогу, глядя в ее яркие синие глаза сказать, что ее старшая сестра стала девушкой с испорченной репутацией.

Я подошла к зеркалу. Мне казалось, что все что со мной произошло должно было как-то отразится на моей внешности, но из зеркала на меня смотрела все та же стройная девушка не высокого роста с серыми глазами и русыми волосами до пояса. Не первая красавица, но все же и не страшилище. Глаза, конечно, могли бы быть по ярче. Таким как у мамы с папой и Ханны. Но я уродилась совсем не похожей на своих родителей. На самом деле я вылитая копия двоюродной бабушки с маминой стороны, удивительная штука жизнь – единственный член семьи, с которым я имею внешнее сходство, жил давно и я никогда с ней не была знакома. В живую ее не видела и мама, у нас дома храниться черно-белая картинка. На ней изображена бабушка Лорилея. Да, да зовут нас также одинаково, на таком имени настаивала моя бабушка. Она будто знала, что мне суждено стать копией ее сестры.

Моя тезка жила давно в какой-то отдаленной провинции и мне было мало что известно, кроме того, что у нее не было мужа и детей. Не хотелось бы повторить ее судьбу. Хотя, о чем я? Я сейчас очень близка к тому чтобы повторить путь двоюродной бабушки.

А может и правда махнуть на этот высший свет. Перед моим внутренним взглядом предстал маленький домик на окраине леса. Ветхий забор, пение птиц, запах опавших листьев и их шорох. И одиночество. Нет, его я представлять не хотела, но оно как бы шло в комплекте с предыдущими образами.

Я представила, как день за днем одна выхожу из домика и смотрю на деревья. Знаю, что далеко за ними есть жизнь: люди встречают свои вторые половины у них появляются и растут дети. На глазах выступили слезы… Бедная я, бедная бабушка Лори. Я перестала различать свою судьбу и прабабушкину.

И в этот момент что-то произошло. Я почувствовала, что по венам больше не течет кровь. Что-то обжигающее и пугающее разгонялось по телу с каждым ударом сердца.

Я испугалась, была в панике. И закричала… В этом крике смешалось все и боль, и одиночество, и мольба о помощи.

Руку я направила на дверь, ожидая оттуда помощи. Этот элемент интерьера вспыхнул, отрезая меня от внешнего мира и от той самой помощи. А огонь тем временем не только не унимался, а становился все сильней.