Но были некоторые районы, меньше, а на самом деле намного меньше пострадавшие от атак внешних сил. Это были так называемые зоны «гуманитарного контроля», предназначенные для скопления и дальнейшей транспортировки мирного населения, преимущественно детей и женщин на уже очищенную от бандитов территорию страны. В мировых новостях часто мелькали сюжеты об успешных эвакуациях пострадавших, даже в сопровождении видеороликов, показывающих счастливых детишек, спасенных из ужаса оплота террора. Однако никто и никогда не проверял эти кадры счастливого избавления на подлинность, никто не знал достоверно, где, когда и кем они были сняты, были ли эти кадры настоящими свидетельствами спасения либо просто фальсификацией. На самом деле почти все немногочисленные потуги коалиции по выводу невинных жертв войны разбивались об нежелание хозяев города лишиться живого щита, дающего им возможность цепляться за каждую улицу, каждый переулок. Чем больше мирного населения оставалось в осажденном городе, тем громче шум можно было поднять о «бесчеловечности» атак, тем дольше можно было продолжать почти бессмысленное сопротивление, выигрывая время для поиска путей отхода.
Тем временем, зоны гуманитарного контроля работали вовсю, обеспечивая безопасность, но не совсем тем, кто нуждался в ней больше всего. Старики, женщины с маленькими детьми попадали в безопасные районы лишь во время очередных съемок страдающего населения города для придания драматизма кадрам. В остальное время путь в более мирные части города обычным жителям был заказан. В этих оазисах спокойствия располагались самые важные объекты сил, удерживающих город – пункты командования, центры спецсвязи, замаскированные под школы и детские сады. Были и настоящие больницы, полностью оснащенные техникой и отлично снабжаемые всеми необходимыми медикаментами на средства благотворительных организаций. Люди со всего мира, жертвующие на помощь пострадавшим в огне войны обездоленным были бы очень разочарованы, узнав, что на их средства лечатся и восстанавливают силы высокопоставленные боевики и члены их семей. Вся гуманитарная помощь, попадающая в город, от бутылки воды до дорогостоящих антибиотиков, контролировалась и использовалась верхушкой террористической организации, отчаянно борющейся уже не за власть, а за выживание в регионе. Объем поступающей помощи был больше необходимого высшему звену, так что излишки продавались простолюдинам на черном рынке страны, вырученные же деньги шли на поездки и отдых хозяев за границей.
Абу Омар, как человек особо приближенный к лидеру группировки, вернувшийся из вражеского плена, получил доступ ко всем благам системы и встретил день в лучшей палате, расположенной, конечно же, в подвальном отсеке госпиталя, подальше от возможного ракетного обстрела. Он был доставлен сюда сразу же после обмена, лучшие доктора, вызванные по тревоге, осмотрели его и не найдя ничего, угрожающего жизни, порекомендовали покой и сон. Время шло, бывший пленник, следуя совету эскулапов, отдыхал, восстанавливая силы и готовясь к важному разговору с духовным руководителем группировки, к которой он принадлежал. Зайд бин Салам, больше известный как Абу Закария, почтенный старец, обладающий непререкаемым авторитетом среди своих подчиненных должен был почтить его личным визитом. Начавший свой путь еще в борьбе с советскими войсками в Афганистане, после прохождения учебного лагеря в Пакистане в возрасте 22 лет, он являлся живой легендой для всех так называемых борцов за веру. Лишь несколько человек на всем Ближнем Востоке обладали таким влиянием в среде вооруженных бандитов как босс Абу Омара. К его мнению прислушивались все, даже те кукловоды, что дергали за ниточки, играя отрядами фанатиков как пешками на доске в борьбе за самый важный ресурс на Востоке – Власть.Абу Закария был причастен ко всем громким акциям и терактам последних десяти лет, превратившись из обычного полевого командира в идеолога террора. Росту его влияния помогли недюжинный ум и чутье, позволяющие ему незаметно для окружающих наладить контакты с самыми разными сторонами конфликта, тлеющего в регионе. Служащие своему командиру верой и правдой «бойцы за веру» и не подозревали, что их босс крепко связан не только с шейхами и эмирами соседних стран, но и с агентурой маленькой страны уничтожение которой было главной формальной целью всех террористов, а через нее и со спецслужбами других, более могущественных государств. Еще больше удивление вызвал бы факт, что многие, если не все атаки и громкие нападения «во имя Веры» на самом деле были лишь акциями, выполненными по «просьбам» того или иного щедрого заказчика. Умело лавируя между противоборствующими сторонами, святой старец между делом избавлялся и от конкурентов в деле священной войны, претендующих на роль лидера джихада, без колебаний подставляя противников под удар тех или иных сил. Руководитель террора служил всем и одновременно никому, преследуя только свои личные интересы. Никто, кроме него не знал, с какой целью и выполняя чей заказ, группа Абу Омара была отправлена в США, кто стоял за неудавшейся попыткой громкого теракта на территории самого мощного государства мира. Но самый несведущий дилетант мог бы с уверенностью сказать, что даже такой влиятельный человек как Зайд бин Салам не мог спланировать и быть так близко к осуществлению коварного плана. Могущественные силы стояли за спиной этого преступления, и неудача, постигшая всю операцию, поставила под удар всех, включая самого лидера джихада, подвесив в воздухе вопрос жизни и смерти. Бдительный патрульный, перечеркнувший все усилия террористов решением проверить превысивший скорость минивэн, стал причиной взрывоопасного напряжения на совсем другом конце мира. Заказчики, потратившие много сил и средств, требовали ответа, а Абу Закария еще и усугубил ситуацию, рискнув всем в деле освобождения своего преданного солдата. Никто в здравом рассудке не пошел бы на прямой конфликт с крупнейшим игроком, и лидер джихада действовал на свой страх и риск, понимая, что никогда не получит разрешения на операцию по вызволению Абу Омара. Выход из патовой ситуации искали все, так или иначе причастные к ней, самым легким и привычным решением была, конечно же ликвидация всех исполнителей, но схваченный командир группы был не досягаем в руках спецслужб США. Спонсоры террора затаились в ожидании ответных действий, приняв решение действовать по ситуции, какой ущерб бы она не сулила, и тут главный исполнитель преподнес еще больший сюрприз, пойдя ва-банк, взяв в заложники крупного агента американских спецслужб. Это посеяло настоящую панику среди «хозяев» региона, дело дошло до угрозы полномасштабного конфликта, учитывая подход эсминца к берегу, но, к счастью для всех, и, главное, для мирного, ни о чем не подозревающего населения, все обошлось мирно и без шума. Абу Закария получил своего подопечного, отдав заложника живым и невредимым, а сидящие в центре паутины «пауки» выдохнули с облегчением. Теперь, когда угроза полного уничтожения если не миновала, но ушла немного в тень, перед советниками лидеров террора остро встал вопрос, что делать со своим главным злодеем, как выйти из ситуации, не потеряв лица и по возможности угодив всем влиятельным силам. Первые выводы уже были сделаны, и Абу Закария получил послание, ознакомившись с которым, он понял, в каком направлении ему рекомендовано, и даже приказано двигаться для того, чтобы остаться в живых и, быть может, получить прощение.
С этими мыслями он шел на встречу со своим самым преданным и близким человеком, с командиром своих отрядов в больнице осажденного города.
Дверь открылась, и в палату, быстро осмотрев ее цепким взглядом, вошел молодой человек, вооруженный пистолетом-пулеметом израильского производства. Абу Омар, узнав своего племянника Мусу, ставшего личным телохранителем духовного лидера в его отсутствии, с радостью потянулся к младшему родственнику, чтобы обнять, но тот остановил его жестом руки, коротко кивнув на дверь. Абу Омар вскочил с кровати, поспешно одергивая свое больничное одеяние, приводя внешний вид в порядок. Муса вытянулся в струну и через секунду в палату вошел высокий мужчина лет шестидесяти в просторной черной одежде. Никаких знаков отличий, никаких украшений, облик святого старца был суров и производил сильное впечатление. Орлиный взгляд умных глаз, движения, выдающие недюжинную силу, мягкий, но очень твердый голос поневоле внушали уважение и желание слушать резкие слова Амира аль – муъминин, Эмира правоверных. Абу Омар застыл перед своей койкой, склонив голову и приложив правую руку к груди. Наконец, собравшись силами, бывший пленник произнес приветствия, справившись о здравии своего господина и пожелав ему благословение Аллаха. Не говоря ни слова, старец подошел и обнял своего верного солдата.
