Последнее слово он сказал громче и, улыбнувшись, поднял взгляд на мои глаза, которые всё это время испуганно взирали на мужчину.

– Что? – шепчу в ответ, не понимая, что происходит.

– Говорю, что ты грязная, – громче произносит он и, вымученно вдохнув, убирает руку, отходя на шаг. – Краска на волосах.

– Где? – спрашиваю, начав осматривать свои волосы вовсе и забыв о мужчине, который, сдерживая улыбку, наблюдает за моими попытками найти кляксу или пятнышко.

– Я могу помочь, – произносит мужчина и делает ещё один шаг назад, давая мне возможность свободно вертеться в попытке найти загрязнение.

– Нет, не надо, – тут же отнекиваюсь, подняв на него испуганный взгляд. – И, господин… Айдаров, помощь на кухне мне не нужна. Оставайтесь здесь, а мне надо идти.

Уже собираюсь уйти, как он хватает меня за руку, не давая возможности скрыться от его глаз. Сейчас мне было всё равно, что я случайно попала краской на свои волосы, на то, что в духовке плов уже готов, а входная дверь открыта. Хотя последнее радовало, ведь тогда родители могут прийти и спасти меня. Дать возможность уйти целой от этого мужчины. Ведь он точно меня убьёт. Убьёт и не пожалеет… Зачем-то же он меня мучает сейчас? Не даёт уйти, издевается и играет, как с тряпичной куклой.

Может быть, я сделала ошибку? Что если прошлый раз папа не сошёлся во мнениях с братьями и теперь один из Айдаровых пришёл, чтобы заставить отца согласиться, а меня возьмёт в заложники? Я часто видела такое в кино.

Отец будет в ярости, если так оно и есть. Надо было вначале позвонить папе и спросить, могу ли я впустить в дом господина Айдарова и лишь затем проводить в гостиную.

Глупая! Глупая Мила!

Сколько раз отец говорил тебе быть аккуратнее и предусмотрительнее!

Почему ты такая наивная? Почему в тебе нет и капли чувства безопасности?

Но всё уже произошло, и теперь я должна сделать всё, чтобы моё решение не оказалось проблемой ни для меня, ни для родителей.

– Герман, – произносит мужчина, глядя мне в глаза.

– Что? – нахмурившись, переспрашиваю.

– Моё имя Герман, – отвечает господин Айдаров, за руку притянув меня к себе поближе, но вовсе не для объятий, как мне показалось в самом начале. Герман всего лишь сократил между нами расстояние и тут же отпустил. Но стоило мне только попытаться сделать шаг назад, как меня вновь взяли за руку. – Куда?

– Назад, – отвечаю ему, задрав голову, чтобы видеть мужчину.

– Ну, ясно, что не вперёд, – ухмыляется он. – Зачем?

– Мне некомфортно быть с вами настолько близко. Это разрушает моё личное пространство.

– Ну что же. Тогда предлагаю расположиться на диване и поговорить, – предлагает Герман, указав на диваны.

– Я не могу, господин Айдаров, – отклоняю предложение и для большей убедительности махаю головой в отрицательном жесте.

– Называй меня Герман, – просит он, улыбнувшись одним краем губ.

– Да, но мне привычнее называть вас господин Айдаров. Герман – для меня не позволительно. Вы старше и мы с вами не друзья.

– Мы можем это подправить, – говорит мужчина и полностью отпускает меня, присев на подлокотник близстоящего кресла.

– Вы станете младше? – рассмеявшись, интересуюсь, впервые за всё время расслабившись, ведь между нами около метра и я могу свободно стоять. А ещё… сейчас, когда он улыбается и, наконец, не смотрит на меня тем самым устрашающим взглядом… мне не так сильно страшно.

– Нет, мы можем стать друзьями, – поддержав меня, и тоже коротко рассмеявшись, отвечает Герман.

– Мы? – шокировано переспрашиваю и тогда мужчина, встав, вновь подходит ко мне.

– Почему нет? – задаёт вопрос, хмыкнув. – Тебя смущает мой возраст? Разве все твои друзья твоего возраста?

Могу ли я дружить с таким человеком, как Герман? Не думаю. Ведь он, и правда, старше. Отец будет точно против. Да и вообще, что может быть общего между мной и этим мужчиной? Зачем ему эта дружба? Мы точно разные, а друзья… У них должны быть похожие интересы.

Вообще у меня нет друзей. Лишь Лара, но она моя сестра. А подругами и просто друзьями я не обзавелась. Мне неинтересно то, чем сейчас занимается нынешняя молодёжь, а им неинтересны мои увлечения. Вот и всё… Друзей у меня нет… Хотя иногда это так печально.

– Ну-у… вы… – начинаю я, но меня прерывают.

– Отойди от неё, – доносится рык папы у двери в гостиную. – Немедленно!

Глава 11

Герман

– Прохор, – произношу я и с улыбкой отхожу от ангелочка, прекрасно понимая, о чём сейчас думает отец Милы. – Я как раз к тебе. Есть дело, – говорю, взглянув на него.

Его лицо пылает ненавистью, а руки так и мечтают убить и выпотрошить мои внутренности. Глаза наполнились тонкими кровавыми линиями, говорящими о том, что я близок к собственной смерти.

Нет, вы не думайте, что я слабее Прохора, просто привык уступать старшим и в открытый бой не вступать, только если они мне дорогу не перешли. Прохор мне пока ничего не сделал, да и ангелочек не поймёт, если я её отца трону.

– Именно поэтому ты прижал сейчас мою дочь к стене? – в свою очередь интересуется мужчина, цедя свои слова сквозь зубы. Жена мягко его придерживает за руку, готовая в случае чего сдержать порыв мужа.

Правильно… Прохор нервозен.

– Я? Разве я посмел бы? – задаю вопрос, изобразив удивление и лёгкое недовольство обвинением.

По факту Прохор прав, я прижал Милу к стене, но он даже не догадывается, сколько сил мне пришлось приложить, чтобы не прижать ангелочка к стене своим телом, вжаться в неё, впиться в её губы поцелуем, обласкать её всю. Довести до того состояния, когда она будет стонать мне в губы и просить большего. Эти испуганные глаза, тонкий голосочек действовали на меня невероятно возбуждающе, получше всяких там мужских добавок. А её тело, такое плавное, изящное, в нужных местах объёмное, всё как я люблю, манило ещё больше. Мои руки так и тянулись притронуться к каждому миллиметру, сжать, укусить, поцеловать, зализать… Ух, эта девушка даже не знает, как действует на меня… особенно после вчерашнего, когда я видел её практически нагую.

Ангелочек этого не знает, но мы вчера с ней виделись. Наплевав с утра на всё, так как мои мысли и так были вовсе не о работе, а о маленькой фигурке в белом платье, я приехал к дому Прохора. И вовремя, так как именно в этот момент ангелочек вышел из дома и сел в машину. Я приказал водителю следовать за чёрным БМВ, и мы приехали к спортивному комплексу. Там Мила встретилась с рыжеволосой женщиной и, обнявшись, они проследовали внутрь.

В здание я вошёл следом, боясь упустить из виду эту парочку. Мне жизненно необходимо было знать, куда они пойдут и что будут делать и, возможно, даже присоединиться. Их пунктом назначения стал бассейн, куда мне, к сожалению, доступ был закрыт из-за отсутствия всего необходимого. Но я нашёл другой путь и, пройдя в кафешку, откуда открывался вид сверху на бассейн, стал ждать выхода ангелочка.

Робко сжавшись, девушка вошла с той самой рыжеволосой, которая в отличие от ангелочка шла уверенно и ни капли не стеснялась своего купальника. На Миле он был скромным, без излишеств. Чёрный, обыкновенный, который сейчас назвали бы детским, так как не было ни открытых ягодиц, ни даже груди, хотя живот девушки был открыт. Но даже он сидел на ней хорошо. Низ подчёркивал аппетитные ягодицы, а лиф не скрывал немаленький размер груди девушки. Увидев её, я облизнулся, и даже пришлось скинуть бумажное полотенце на ноги, дабы скрыть мою реакцию на Милу.

Долгий час я смотрел, как девушка плавала в сопровождении своей подруги, прыгала в воду, хохоча, как самый счастливый человек, соревновалась с рыжеволосой. А я лишь сидел и наблюдал… и мне это нравилось. Смотреть на то, как счастлив ангелочек и как радостно улыбается.

– Герман, я тебя предупреждал! – вырвав меня из воспоминаний, рычит Прохор и делает шаг ко мне.

– Пап, я сама, – вдруг подаёт голос ангелочек, после чего все оборачиваются к девушке.