Несмотря на весьма либеральное отношение к смертным, эльфу было сложно понять человеческую природу. Людям всегда было мало того, что они имели. Всегда было мало земли, которой они владели, знаний, которыми они обладали; младшие дети земли завоевывали, забирали и продолжали рваться вперед, расширяя свое жизненное пространство. Столетие назад, когда вся планета оказалась под их пятой, люди не пожелали мириться с этим и полетели в космос. Сколь политизированным и идеологически накаченным этот шаг ни был, полет в космос был знамением начала конца эпохи эльфов. Пусть перед бессмертными пасовало само время, они довольствовались своим домом. Они любили его и не стремились покинуть родную гавань.
– Коммутатор, старший комиссар Мальтхоф. Предоставить справку о Габриэле Адлере.
– Старший комиссар Мальтхоф, полицейский доступ разрешен: «Габриэль Адлер год рождения 1817. Участник Великой войны. Ведущий IT-разработчик корпорации Цузе. Член клуба «Отринувшие». Трое детей, все погибли во время Великой войны. Два зарегистрированных перерождения. Конец справки». – Название клуба полицейскому ничего не говорило. Может быть, какая-то зацепка?
– Коммутатор, старший комиссар Мальтхоф. Предоставить справку о клубе «Отринувшие».
– Старший комиссар Мальтхоф, полицейский доступ разрешен: «Клуб «Отринувшие»: Регистрационный номер 103973 от 01.01.1976 г. Устав одобрен регистрационной палатой Берлина. Согласно уставу, клуб ведет просветительскую деятельность среди бессмертных. Конец справки».
– Интересно, – проговорил Этцель, сбрасывая скорость рядом с двадцатичетырехэтажным муравейником. Эльфы обыкновенно сторонились таких многоквартирных домов. Во многовековой культуре эльфов отдельное жилье было особым пунктом. Едва получив возможность, молодой эльф старался построить, купить или на худой конец арендовать отдельный дом с участком. После принятия Закона Дракона, ввиду стремительного роста популяции стремление жить отдельно превратилось в непростую задачу, а с ростом популяции людей и вовсе стало почти исключительной возможностью для членов Кланов, Династий и Домов. Несмотря на это, мало какой эльф поселился бы в доме вроде того, перед которым стоял полицейский. После объединения, империя постаралась очиститься от короткого, но весомого присутствия коммунистов. Люди, эльфы и даже гномы ремонтировали, красили, убирали, сносили, но все равно дух типовой индустриальной застройки был неистребим. Рядом с входной дверью Этцель беспомощно уставился на огромный щит домофона с сотней различных имен. Острые эльфийские глаза не помогли найти нужное имя сразу, Этцелю пришлось провести пальцем по строкам с именами. Весь мир на ладони – славяне, арабы, азиаты, немцы. Здесь были все. Лишь на семнадцатой строчке комиссар нашел искомое имя и нажал на круглую металлическую кнопку вызова. Несколько секунд спустя раздался заспанный голос:
– Да?
– Господин Адлер?
– Да, это почта?
– Нет, господин Адлер, это криминальная полиция Берлина. Старший комиссар Мальтхоф. Могу я зайти?
– Что? Э, да, конечно, – замок тяжелой металлической двери щелкнул, приглашая Этцеля внутрь.
Микроскопический холл вызвал у эльфа легкий приступ клаустрофобии. Будь потолок на пару сантиметров ниже, эльфу пришлось бы пригнуться. Увидев кабину лифта, Этцель даже подумал подняться по лестнице, но семнадцатиэтажный подъем не стоял в плане сегодняшней тренировки. Полминуты небольшого унижения можно было и перенести.
На нужном этаже комиссар окинул взглядом ряд дверей, лишь одна из которых была немного приоткрыта. Там-то и жил Адлер. Этцель подошел к двери и занес руку, чтобы постучать, но дверь раскрылась словно хозяин квартиры стоял за ней и наблюдал за пришедшим в глазок.
– Доброе утро, господин Мальтхоф! Чем я могу вам помочь? – старший комиссар на несколько мгновений потерял дар речи. Перед ним стоял однозначно человек. Пусть он был высокого роста, но коротко остриженные волосы, круглое лицо, а самое главное, обыкновенные закругленные уши ставили на возможности быть данному гуманоиду эльфом жирный крест.
– Доброе утро. Мне нужен Габриэль Адлер.
– Он перед вами, – глядя прямо в глаза полицейскому, заявил человек. Кража личности стала весьма распространенным преступлением за океаном, они происходили и на территории империи, однако красть личность бессмертного было со всех точек зрения недальновидно.
– По-видимому, произошла какая-то ошибка. Господин, прошу вас предъявить ваши документы. – в эту секунду Этцель пожалел, что не взял утром свой табельный глок.
– Господин полицейский, никакой ошибки нет…
– Ваши документы!
– Хорошо-хорошо! Секунду! – человек повернулся боком и начал шарить по карманам висящей за дверью куртки.
– Медленно! – Этцель предупреждающе выкинул одну руку вперед, а другую засунул под куртку, якобы доставая свой пистолет. Он блефовал, но другой идеи ему сейчас в голову не пришло. – Очень медленно, – добавил он тихим голосом, с нотками угрозы.
– Иисус Всемогущий, да у вас с нервами не в порядке. Смотрите, я медленно достаю свое портмоне,– держа двумя пальцами «Адлер», показал из-за двери кошелек из черной кожи.
– Отлично, теперь покажите ваше удостоверение.
– Да, пожалуйста, – мужчина снова сделал рывок, но предостерегающий взгляд Этцеля снизил скорость движения до минимальной. – Вот, прошу. – Комиссар взял кусочек многослойного пластика. Информация на нем соответствовала данным, полученным по коммутатору. Та же ахинея, тот же бред.
– Господин Адлер, не понимаю…
– Прошу вас, господин Мальтхоф. Зайдите в мою скромную обитель, я вам все объясню. – Адлер увидел растерянность полицейского и разрешил себе небольшую улыбку. – Я правда все объясню.
Адлер плавным движением пригласил Этцеля войти. Это движение, мягкое и одновременно уверенное не ускользнуло от эльфа. Немногие из людей имели такую пластику. Что-то здесь было не так.
– Чай, кофе?
– Господин, Адлер, давайте не усложнять ситуацию. По моим данным вы бессмертный, однако…
– Однако выгляжу как смертный. Понимаю. Чтобы снять главный вопрос я попрошу вас посмотреть на это. – Адлер показал на одну фотографию, висящую на стене. На ней был изображен эльф в военной форме со своим конем.
– Первая конная дивизия?
– Почти, это первая конная бригада, до переименования. На фотографии я, господин полицейский. – Этцель был готов согласиться, что определенное сходство присутствовало, но этого было мало.
– Фотографию можно и подделать.
– Лицо можно тоже подделать, – Адлер ухмыльнулся.
– Не совсем пониманию.
– Не удивлен! – хозяин квартиры отошел от Этцеля на пару шагов, чтобы полицейский смог осмотреть его в полный рост. – Перед вами произведение искусства, дорогой комиссар, – мужчина раскинул руки, подставляя себя все еще недоуменному взгляду Этцеля. Извращенный эксгибиционизм момента искривил губы комиссара. Он знал, что среди людей было немало подростков и молодежи, которые под влиянием времени и моды приклеивали себе уши, утончали линии лица или обеляли кожу, но… чтобы процесс был обернут вспять, с этим он сталкивался впервые. Вне всяких сомнений это было отвратительно, однако, не делало из… этого создания подозреваемого.
– Господин Адлер, правильно ли я вас понимаю, что вы намеренно подвергли себя нескольким пластическим операциям для приобретения вида человека?
– О нет, это были не просто операции. Это было освобождение от гнусных обязательств, что налагает на нас так называемое бессмертие, – речь Адлера начала меняться, легкость и звучность исчезли. Мальтхоф напрягся.
– Это ваше решение, Адлер. Вы остригли волосы, можно ли считать это политическим протестом?
– Да что вы заладили с вашим прогнившим мироустройством?! Нет, это не политический жест. Это Перерождение в том смысле, которое было заложено Советом в 1473 году! Однократное, одномоментное и вечное! Поверьте, старший комиссар, такое, только такое перерождение даст вам свободу! – в глазах Адлера вспыхнул огонь, знакомый полицейскому. С таким же огнем в глазах его братья и сестры рвались в бой где-нибудь под Верденом или Москвой. Такой огонь был отличительной чертой фанатика, лишенного своей собственной воли, готового отдать свою жизнь по прихоти своих вождей. Пренеприятное, пусть и будоражащее зрелище. Нужно будет присмотреться к клубу «Отринувшие» поближе, что за просветительскую деятельность он ведет. Сейчас же он должен был узнать, что связывает Адлера и Онезорга.
