– Эй, мужик! Ты его кокнул что ли? – внимание привлек молодой парень, шедший с огороженной территории. Голос у него немного хрипел, словно у простуженного. Типичный чоповец, скорее всего, местный охранник. Вон и будка застекленная торчит на заднем плане. Увидев, что Егор вооружен, он положил руку на кобуру с табельным оружием. Тот, чтобы не накалять обстановку, закинул ружье на плечо и облокотился на шлагбаум. Охранник, подойдя поближе, увидел нелицеприятную картину, резко побледнел и спал с лица. Секунду боролся с позывом, но все же не смог удержать содержимое желудка. Отдышавшись, он утер рот рукавом. Во время разговора он странно тянул слова, словно ему тяжело было их подбирать.

– Вот падла, Асланбека загрыз. Чурка тупая, русским языком сказал ведь ему, чтоб домой валил. Так нет, «работать нада, насяльника, а то семье денег не хватит»! Я на минутку всего глаза прикрыл, сморило. Вторые сутки уже тут торчу, сменщик утром не пришел. Смотрю, этот его уже жрать начал. Че с ним такое, а?

Парень лет двадцати, вид какой-то потерянный, глаза смотрят вроде и на тебя, но как-то отсутствующе, сквозь. На лбу испарина выступает, которую он периодически смахивает рукой. Впрочем, у Егора и у самого вид сейчас явно не лучше.

– Эпидемия какая-то, хрен знает. Таких вот, как этот, – он пнул в бок жирного, – уже с десяток на улице видел, пока по поселку шел.

– И че теперь делать? Ты ж, по ходу, наглухо его завалил. Вон, глянь – не дышит, не шевелится. Кранты, стопудово. Ментов надо вызывать.

– Ага, вызовешь их, связь-то тю-тю.

– Точно, мать твою, я домой дозвониться не могу, какие уж тут менты. Гадство, че делать-то теперь, а? – паренек, похоже, и впрямь потерялся в нынешних реалиях.

– Как звать?

– Ваня, – он протянул липкую, вялую ладонь для рукопожатия.

– Егор! Ты вот что, Ванек. Далеко живешь отсюда?

Собеседник завис, словно задумался о чем-то своем, взгляд стал и вовсе мутным и отсутствующим. И это Егору сильно не понравилось. Затягивая и без того безобразно длинную паузу, паренек бездумно пялился в пространство, пока, наконец, не соизволил ответить.

– В Балашихе, близко совсем, – он неопределенно махнул рукой куда-то на восток. – На машине двадцать минут – и я дома.

– Оружие, гляжу, у тебя есть? – Егор кивнул на его кобуру, в надежде на то, что в ней действительно табельное оружие, а не огурец.

– Шестой разряд есть, – он наполовину вынул из кобуры потертый пистолет, демонстрируя реплику Ижмаша на старый добрый ПМ, – допуск к ношению табельного имею.

Он снова завис, оборвав свою речь на полуслове. После чего совсем уж изменившимся голосом, сказал:

– Нехорошо мне что-то. Посижу немного.

Егор уже понял, к чему идет дело. Еще немного, и в Нерезиновой станет на одного «ходячего» больше. И, судя по состоянию охранника, момент обращения человека в зараженного опасно близок. Уж очень явными были признаки – плавающая бессвязная речь, отсутствующий взгляд, испарина.

Паренек молча сидел на асфальте и покачивался назад и вперед, полностью погруженный в себя. Сколько он будет в таком состоянии, пока не понятно, поэтому Егор решил проверить «аквариум» на предмет полезностей. В обшитой кровельной жестью коробке два на два метра ничего особо интересного не нашлось, кроме неплохой финки, которую охранник использовал для бытовых нужд, и двух бутылок с водой. Финка вместе с чехлом отправилась в карман, а вот насчет воды пришлось чуток подумать. В итоге ополовиненную Егор брать не стал, кто знает, что в нее успел запустить чоповец вместе со своей слюной, а вот к запечатанной полторашке приложился от души. Выпил больше литра, но сухость во рту и дикая жажда нисколько не ослабла. Еще на столике обнаружился затертый брелок с ключами. Нажатие на кнопку – и неподалеку пикнула автомобильная сигнализация. Взвесил его на ладони, усмехнулся про себя, на секунду задумавшись о том, насколько же быстро с Егора слетел налет цивилизованности. Преступление, конечно, но после того, как он забрал огнестрел с места двойного убийства, угон чужой машины – это уже сущая ерунда. Судя по динамике происходящего вокруг, отвечать перед законом за плохое поведение вряд ли придется. А вот шансы стать урчащей тварью или отправиться на корм оным – довольно высоки. Да и глядя на бывшего охранника, Егор пришел к выводу, что машина тому уже вряд ли понадобится. За время, пока шел осмотр будки охраны, тот окончательно обратился, встал на карачки и принялся вяло жевать лицо покойного таджика. Было жаль этого молодого парня, но помочь ему было уже нечем. Вряд ли он хотел бы, чтобы его тело эксплуатировала уродливая, людоедская тварь. Так что, единственное, что Егор мог сделать для охранника Ивана, позволить ему упокоиться окончательно. После непродолжительных колебаний Егор вынул трофейную финку и, приблизившись к увлекшемуся своим обедом «ходячему», сильным ударом вогнал лезвие в основание шеи. Тот дернулся несколько раз и, завалившись на асфальт, окончательно обмяк. Егор вытер нож об одежду окончательно умершего и прислушался к своим ощущениям. Руки вспотели, стало немного не по себе, но в остальном внутри ничего не дрогнуло. Как видно, слишком много переживаний уже свалилось на его голову, эмоции просто перегорели без остатка. Ну, либо он стремительно превращается в маньяка – серийного убийцу.

Отцепил от пояса мертвого охранника кобуру с пистолетом, а заодно и широкий ремень, повесил портупею на себя и прикрыл его толстовкой. Попробовал вынуть, удобно ли, выщелкнул обойму, проверив боезапас, передвинул кордуровую кобуру вперед, чтобы не мешалась. Глянул запасную обойму в специальном чехольчике. Теперь у него, в дополнение к дробовику, есть пистолет с дюжиной патронов в двух обоймах. Подумав немного, прицепил к ремню и ножны с трофейной финкой. Надо бы заменить одежду, а то в штанах-трениках и толстовке-худи, да еще и с пистолетной кобурой и ножом на поясе, да с дробовиком на плече, выглядит он как какой-то бандит-решала прямиком из девяностых. Если он напорется на служителей закона, проблем с полицией не оберешься, к гадалке не ходи.

Напоследок, только чудом не изгваздавшись в крови и порядком вспотев, затащил трупы в «аквариум», где просиживал штаны охранник. Не из благих побуждений, просто чтобы глаза не мозолили. Все, теперь можно ехать.

Старенький, потрепанный жизнью, но вполне бодрый «седан», отозвавшийся на брелок сигнализации, завелся с полуоборота, датчик топлива показал половину бака. Егор задумался о направлении своего маршрута. Откровенно говоря, ехать в сторону центра сейчас было довольно глупой идеей, но ему как воздух необходима была информация. У сидевших по своим углам дачников, которые просто ждали дальнейшего развития событий, разжиться этим ресурсом не выйдет. Да и просто посмотреть, что вокруг происходит, будет полезно. Приняв решение, он направил автомобиль в сторону МКАДа.

Дробовик мешался в салоне, несмотря на свои довольно скромные габариты. Пришлось приткнуть его между сиденьями и «торпедой». Не очень удобно, зато практично. Меньше всего хотелось в самый неподходящий момент остаться без своего главного аргумента.

Удерживая машину на малой скорости, Егор старательно крутил головой, чтобы не пропустить ни крохи информации. Над городом явственно повисло невидимое и неосязаемое, но от того не менее страшное облако угрозы. Словно ощущение густого, влажного воздуха перед самой грозой, когда даже дышать становится тяжело. Оно проникало в каждую щель, в каждый угол. Это чувствовалось не кожей даже, а мозгом, как хрустящий песок на зубах. Люди попрятались, даже самые толстокожие ощутили этот вязкий, пробирающий до самых костей и давящий на подкорку липучий страх. На трассе было пусто, словно утром первого января. Редко-редко мимо проезжала случайная машина; было заметно, что каждый водитель стремился всеми силами поскорее оказаться дома, под защитой родных стен. Да и открывающиеся взору картины подступающего безумия подстегивали это желание, как ничто другое. То, что в городе все плохо, было ясно и без подсказок. Вот «солярка» на скорости влетевшая в бетонный столб. Лобовое и моторный отсек в хлам, все залито кровью, но людей или их тел, ни в салоне, ни поблизости не видно. Вот кровавый след через проезжую часть тянется длинной полосой, словно коровью тушу перетащили с одной стороны трассы на другую. Вот сразу два каннибала склонились на обочине над трупом пожилой женщины и рвут ее на части. Вот большегруз слетел с трассы, прихватив с собой за компанию пару помятых малолитражек, дымится в кювете и никому до него дела нет. Вот небольшой магазинчик на обочине зияет развороченными витражами. Пейзаж удручал.