Он переключил своё внимание на названия остановок, наименования небольших магазинчиков, а также на закреплённые на фасады стоящих вблизи проезжей части домов, рекламные вывески. Затем, Глеб стал разглядывать проезжающие мимо него машины, внимательно изучая модели и прочитывая номера. В какой-то момент, его взгляд остановился на одной точке и, уже ничего не замечая вокруг, он снова углубился в свои мысли. В карих глазах появилась сосредоточенность и вместе с тем возбуждённость. Глеб пытался себе представить, как пройдёт разговор, он мысленно готовил речь для оправдания. С каждой остановкой, Глеб приближался к развязке ситуации и, чем больше он думал о предстоящей встрече, тем всё более ему становилось не по себе. Он боялся, сам не зная чего, и вместе с тем, ему хотелось ускорить развитие событий.

Наконец, голос, записанный на плёнку, объявил нужную остановку. Глеб вышел на оживлённую улицу и, не оглядываясь по сторонам, сразу направился по известному адресу. Подойдя к высокому современному многоэтажному дому, облицованному красной плиткой, он остановился у первого подъезда. Прежде чем набрать номер квартиры на домофоне, Глеб сделал звонок по мобильному телефону. В трубке послышались длинные гудки и затем короткое: «Да». Глеб назвал своё имя, звонок был завершён. Холодными, дрожащими от волнения пальцами, он набрал на домофоне номер квартиры. Прозвучал один длинный гудок, и сразу же последовало несколько коротких, оповещающих об открытии электронного замка. Глеб потянул на себя железную дверь и вошёл в светлый прохладный подъезд. Поднявшись на лифте на восьмой этаж, он подошёл к массивной, темно-бордового цвета железной двери с номером «65» и нажал на звонок условным сигналом. Через некоторое время щёлкнул металлический замок, и тяжёлая дверь открылась ровно настолько, чтобы человек смог зайти в проём боком. В полном молчании Глеб быстро скользнул внутрь. Дверь бесшумно закрылась, снова щелкнув железным затвором.

Он вошёл в тускло освещённую прихожую. Парень, который открыл ему дверь, не здороваясь, вполголоса сказал:

– Проходи.

Не снимая обуви, Глеб прошёл вперёд по узкому тёмному коридору, повернул налево и вошёл в большую, с приглушённым светом комнату. Сделав несколько шагов вперёд, он остановился. Просторная, в светло-жёлтых тонах комната имела стильный дизайн. Глеб не особо разбирался в стилях интерьера, но где-то встречал, что подобное убранство комнаты было выполнено в стиле модерн, главным отличием которого, являлось пустое пространство и скрытая роскошь. В комнате было много свободного места за счёт того, что в ней стояло мало мебели. Мебель была дорогая и функциональная, ничего лишнего. По обеим сторонам оконного ряда висели тяжёлые портьеры, а сами окна, кроме одного, центрального, были закрыты жалюзи. Несколько горевших ламп, встроенных в навесной потолок, давали комфортное для беседы неяркое освещение. Интерьер дополняли небольшое декоративно дерево, стоявшее справа в углу, и фальш-камин, который находился на противоположной стороне комнаты. Облицованный белым мрамором, он одновременно придавал законченность стилю и создавал уютную атмосферу. Сейчас он был во включенном режиме, его лазерное изображение очень реалистично имитировало движение настоящего огня.

В комнате находилось два человека, один из них сидел в кресле за журнальным столиком и курил сигару, сбрасывая пепел в пепельницу, которая имела весьма смелый дизайн эротического содержания. Она была придвинута к самому краю столика, для удобства использования. Другой мужчина, грузный, среднего роста, стоял у окна, повернувшись спиной к присутствующим. По его виду и по тому, как он держался, было понятно, что мужчина являлся хозяином квартиры и лидером среди собравшихся «коллег». Он продолжил неподвижно стоять, даже когда Глеб вошёл в комнату. Спрятав руки в карманах клетчатых брюк, человек молча смотрел в окно.

– Добрый вечер, – сиплым, неуверенным тоном произнёс Глеб.

В проёме комнаты появился парень, впустивший Глеба в квартиру, который стоя позади него, с усмешкой произнёс:

– Ну что?

Глеб медленно обернулся, и посмотрел на парня с некоторой долей надежды и в то же время отчаяния, но тот, опершись рукой на деревянную панель косяка, смотрел на Глеба без выражения каких-либо эмоций на лице.

– Что скажешь? – перехватил начатый вопрос мужчина, стоявший у окна и, не дожидаясь ответа тут же продолжил: – Ты никак пришёл долг отдать?

Немного помявшись, Глеб тихо ответил:

– Нет…, точнее…, не совсем. Я помню про долг и при первой же возможности его верну, но…

– С процентами! – резко перебил его тот. В тоне этого мужчины чувствовалась беспощадная твердость и раздражение. В воздухе зависла напряжённая пауза. Главный, наконец, повернулся. Глядя пристально на Глеба, с немалой долей презрения в глазах, он, уже несколько спокойнее, но в то же время более угрожающе, повторил:

– С процентами. Понял?

Мужчина был невысокого роста, на вид лет пятидесяти, с довольно неприятной внешностью: полный, со слегка выпирающим пивным животом, мясистым одутловатым лицом, полными губами и маленькими глазками, обладающими очень живым взглядом. Одет он был модно и дорого, но, одежда не красила его. Даже подобранные по размеру стильные вещи не могли скрыть его далёкое от идеальности тело и уж тем более придать его лицу доброжелательное выражение, за которым спрятать, хотя бы зрительно, расчётливую, циничную натуру. Ему, как нельзя, кстати, подошло бы сравнение «боров».

– Какие проценты? – растерянно спросил Глеб. – Но…, вы не говорили ни про какие проценты. У меня совсем туго с финансами.

– Это твои проблемы, – всё таким же спокойным и противным тоном произнёс грузный человек. Не вынимая рук из карманов, он слегка откинулся назад, навалившись спиной на подоконник. – У нас не подарочная лавка и не благотворительный центр, ты знал, зачем изначально к нам шёл. Ты являешься нашим постоянным покупателем, именно поэтому, мы решили пойти тебе навстречу и дали одну дозу в долг, если не ошибаюсь, ты обещал расплатиться за неё ещё в течение того месяца, так? Прошло уже два. За это время мы тебя не беспокоили, не звонили, а всё ждали, когда у тебя, наконец, проснётся совесть, и ты нарисуешься у нас с деньгами и извинениями. Мы отнеслись к тебе как к человеку, а ты оказывается свинья: товар взял и гуляешь. И ведь пришёл тогда, когда уже невмоготу. Да? То, что у тебя нет денег – это твоя головная боль, нас это обстоятельство не интересует. В общем, так: один месяц мы тебе прощаем, так уж и быть, а за второй, включаем счётчик: сто рублей в день, плюс – стоимость самой дозы. Итого получается – с тебя, на сегодняшний день, пять тысяч рублей. Пеня твоя уже начала щёлкать, так что, чем дольше ты будешь тянуть с оплатой, тем больше будет твой долг. Но, также, хочу тебя предупредить, что терпение у нас конечно, ангельское, но не бесконечное, не решишь с оплатой в ближайшие дни, из-под земли достанем и изувечим. Всё ясно?

Глеб стоял ошеломлённый, совсем не ожидая, что вместо того, чтобы получить отсрочку по оплате за один товар и получения ещё одной дозы в долг, ему предъявят выплату процентов, а сам разговор примет угрожающий оттенок. Помедлив несколько секунд, он собрал в себе последние силы и тихо произнёс:

– Я понял… Я…, всё отдам…, с процентами, да, только…, я вас прошу дать мне ещё одну дозу в долг. Я клянусь…

– Ага, какой борзый! – оборвал его молодой парень, всё ещё стоявший позади него. – Да ты должен был прийти месяцем раньше и извиниться за задержку оплаты, а у тебя хватает наглости не только не платить, а ещё снова просить. Пошёл вон отсюда!

– А мы знали, что ты скоро нас навестишь…, – начал с усмешкой человек, который по-прежнему курил сигару, вальяжно развалившись в кресле.

– Ладно, хватит! – грубо осёк его человек у окна. Возвращая взгляд на Глеба, он добавил: – Мы тебе всё сказали. Свободен.

Сейчас, Глеб бесцельно шёл по улице, предоставив своему телу полную свободу действий. Словно на автопилоте, он уходил всё дальше и дальше по широкой центральной улице города, не имея представления о том, куда и зачем он идёт. В голове был туман. Приступы начавшейся ломки изматывали его, а настроение резко менялось от нарастающего бешенства, до полной апатии, сознание было спутанным. Он не знал, который сейчас час, и на какой улице в данный момент находится. Взгляд то прояснялся, то снова становился мутным. Сильная усталость, возникшая от длительной непрекращающейся боли, то и дело порывала Глеба остановиться и лечь прямо на асфальт, но в последний момент что-то удерживало его от этого шага, и он продолжал медленно идти по красивому ярко освещённому тротуару.