— Могла бы и объяснить, что задумала, — пожаловался Ангус. — Почему она никогда ничего не объясняет?

— Потому что думает, что уже объяснила, — ответила Серафина, в то время как я молча поднимал верёвку.

— Но она этого не сделала! — возразил Ангус.

— Ей нужно то, что есть у священника, — объяснила Серафина. — Значит мантия и посох.

— Я тоже так понял, — немного раздражённо ответил Ангус. — Я имею в виду, почему она не сказала, что собирается делать? Сейчас день, и там внизу сотни врагов.

— Потому что не посчитала это необходимым, — вступил я в разговор. — Она приняла решение. Так что мы тоже должны внести свой вклад. Мы разобьём лагерь и будем отдыхать до её возвращения после наступления ночи.

— Но что, если она не сможет вернуться? — спросил Ангус.

Если раньше мне действовала на нервы его неуместная уверенность, то сейчас меня раздражало его сомнение.

— Она вернётся! — резко ответил я и взял фонарь. — А теперь помоги мне отнести этот фонарь наверх! — Я указал на частично разрушенные этажи над нашими головами. — Нужно поднять его на третий этаж. Там его никто не найдёт, даже если сюда придёт патруль. А мы, напротив, расположимся в подвале. Там прохладнее, и спать будет легче, чем здесь, на жаре.

— Если сюда придёт патруль, разве они не обыщут подвал?

— Я так не думаю, — сказал я. — Подвал не трогали веками. Но даже если и обыщут, нас они не найдут. Потому что мы разобьём лагерь в цистерне.

— Ты ожидаешь вражеский патруль? — спросил он, образовав руками для меня ступеньку, чтобы мне легче было забраться на следующий этаж.

— Нет, — отозвался я, подтягиваясь вверх. — Но это не значит, что его не будет.

Зокора вернулась раньше, чем мы ожидали, однако я не думал, что она выберет тот же маршрут. Учитывая то, каким крутым был склон, я мог бы поклясться, что даже она не сможет забраться по этой стене без верёвки.

Она протиснулась в цистерну через брешь и даже не запыхалась. Скалы оставили на ней следы серой каменной пыли, в остальном она выглядела в точности, как раньше. Во всяком случае, не как тот, кто был вовлечён в драку.

— Что случилось? — спросил я прежде, чем она забралась внутрь.

Она проигнорировала мою протянутую руку, элегантно проскользнула в брешь и отряхнула руки.

— Не представилось случая, — сообщила она и с благодарностью приняла бурдюк, который подала ей Серафина. — Но я знаю, где он будет сегодня вечером. Они построили святыню своему императору и богу. — Она жадно отпила и вернула бурдюк. — Я подслушала, как он обсуждал с капитаном что-то о приношении у святыни.

Она отстегнула меч-пояс и ремни, удерживающие доспехи и наклонилась вперёд, чтобы кольчуга соскользнула с её плеч. Все её движения выглядели так элегантно. Она отложила доспехи в сторону, подтянула к себе свой рюкзак, положила меч рядом и завернулась в одеяло.

Мы с нетерпением смотрели на неё.

Она закрыла глаза и лежала неподвижно.

— И что дальше? — спросил я, когда она продолжила молчать.

Она открыла один глаз и удивлённо посмотрела на меня.

— Раз он хочет принести кого-то в жертву, то будет там, верно?

Серафина разбудила меня примерно три отрезка свечи позже, легонько прикоснувшись к плечу. Она приложила палец к губам, а затем указала на потолок, где находилось отверстие колодца. Оттуда я услышал слабые голоса и топот сапог.

— Если спросишь меня, то она просто зря тратит наше время, — сказал хриплый голос над нами. Мужчина говорил на имперском языке, но он так корявил слова, что их было трудно понять.

— Она княгиня, — сказал кто-то другой. — И знает, почему считает, что этот парень вернётся сюда. Итак, ребята, вы знаете, что нужно делать. Вы двое, прикроете Ликориса, пока он проверяет, спрятался ли чувак в подвале.

— Мы проверяем уже в третий раз, — промолвил первый. — Нужно быть дураком, чтобы вернуться сюда на остров. Ну так что там, Ликорис?

Ответ другого человека мы услышали из подвала.

— Думаю, здесь кто-то был. Я вижу следы в пыли.

— Да, — сказал первый, у которого был хриплый голос. — Это наши. Мы уже вчера всё там перевернули!

— Что ж, во всяком случае сейчас здесь никого нет, — услышали мы ответ этого Ликориса прямо через стену цистерны.

Должно быть, он стоял в подвале прямо рядом с нами.

— Ты уверен? — донеслось сверху.

— Полностью уверен. Если он здесь, то стал невидимкой.

— Если верить княгине, то для этого парня нет ничего невозможного.

— Здесь его нет.

— Хорошо, тогда поднимайся. Не забудь положить плиту на место, мы не хотим предупредить его.

— Это уже в третий раз, я знаю, что делать, — проворчал Ликорис, затем мы услышали, как каменная плита, которая закрывала вход в подвал, была сдвинута на место.

Мы ещё ждали довольно долго, прежде чем вздохнули с облегчением.

— Что думаешь? — спросил Ангус. — Это ты тот парень, которого они ищут? — Он невольно посмотрел на ложе Зокоры, но жрица, казалось, крепко спит.

— Не понимаю, как им могла взбрести в голову такая идея, — ответил я так же тихо.

— Но ты тоже думаешь, что всё именно так, верно? — спросила Серафина.

— В этом нет смысла. Так что нет, — ответил я и снова лёг. Я закрыл глаза, но сон никак не шёл. Серафина была права. Хотя в этом не было смысла, я боялся, что они вполне могли искать именно меня. И кто, по милости Сольтара, была эта княгиня, о которой они говорили?

В какой-то момент я, должно быть, заснул, потому что когда пришла моя очередь нести караул, и Серафина разбудила меня, я чувствовал себя так, будто только что закрыл глаза.

Из-за твёрдого дна цистерны у меня затекло всё тело, поэтому я потянулся и сделал несколько упражнений, в то время как Серафина шёпотом сообщила, что больше не было никаких посетителей. Я кивнул, наблюдая, как она устало заворачивается в одеяло, и сел с моей подзорной трубой рядом с брешью, чтобы продолжить шпионить за гаванью.

Я не выяснил почти ничего нового. Только то, что противник явно готовился остаться здесь надолго, поскольку ремонтные работы выходили далеко за рамки лёгкого ремонта. Я также обнаружил нескольких живых пиратов. Связанные друг с другом цепями за левую лодыжку, группа примерно из двадцати пиратов направлялась к входу в порт, где они под присмотром четырёх солдат ремонтировали укрытия с баллистами.

Я подумал о новом после Летазана, бороне фон Рибурк. Похоже, что император-некромант не терял времени даром в присоединении недавно завоёванных стран. Как там сейчас дела на родине? Была ли предпринята попытка восстановить нормальную жизнь или в стране было введено военное положение и, как и здесь, на островах, жителей жестоко наказывали, чтобы не было восстаний.

Комендант Кералос обещал мне, что второй легион будет сформирован и экипирован в течение года. Моему генерал-сержанту Касале я поручил сократить это время вдвое.

Она была не особо уверена в том, что добьётся успеха. В любом случае, пройдёт много времени, прежде чем легион сможет направиться в Иллиан. Что, если к тому времени Иллиан тоже падёт, а люди смирятся с тем, что служат новому господину?

Обычные люди не желают войны, они достаточно разумны и предпочитают снова возделывать поля, отстраивать фермы и кормить семьи. Для них часто не имеет большого значения, кто их господин.

В Иллиане всё было иначе. Элеонора была одарённой королевой, приведшей свой народ к миру и процветанию. Хороший пример того, что один человек мог изменить судьбы народов.

И всё же: что, если легион вернётся в Три королевства только чтобы узнать, что Иллиан пал, и войска не приветствуются жителями нашей родины, потому что они смирились с новым правительством? Кто бы тогда не возглавлял легион, может быть уверен, что ему придётся принимать трудные решения.

Или столица действительно сможет продержаться так долго, пока легион не разрушит блокаду?

Келар держался годами, пока не пал однажды ночью, когда враг использовал самую тёмную магию и оживил мёртвых на улицах города, чтобы они служили ему. Можно было бы подумать, что Сольтар сам накажет преступников, послав с неба молнию, но Лиандра ничего об этом не сообщала.