Решение открылось мне, когда я оглядел камин более внимательно: он тоже был трофеем и просто фасадом. Но, по крайней мере, комната была чистой.

14. Благодарность эльфа и спасение бегством

Я закрыл дверь и сосчитал золото, которое бросил мне Маркос. С четырьмя золотыми, которые я нашёл в кошельке Ярека, сумма составила двадцать пять крон.

Ровно такая же, какую я заплатил за эльфа.

Я, хмурясь, разглядывал золото. В последнее время совпадения вокруг меня участились. Но как уже сказала Зокора, не всё вращается вокруг меня, и было бы самонадеянно полагать, что у бога всё ещё были в отношении меня планы. Искоренитель Душ был утерян, так что какая от меня польза Сольтару? Я посмеялся над самим собой, и мой эльф вопросительно посмотрел на меня. Он расположился на одном из парчовых стульев и сидел так тихо, что я легко мог бы о нём позабыть.

Эльфы, окружающие Имру, были настолько выдающимися, что казались полными жизненной энергии. Было больно видеть одного из них таким притихшим. Я отложил золото в сторону, подозвал его к себе, убрал волосы и изучил ошейник на его шеи. Золото, серебро, полированные кусочки обсидиана и десятки рун, которые мерцали перед глазами, причиняя боль, когда я смотрел слишком долго. Как и чёрный кристалл посередине.

Застёжки я не обнаружил, похоже, что ошейник образовывал одно целое.

Что это была за магия, которая могла так покорить разум? Во всяком случае не та, что найдёт в глазах богов благосклонность.

И, похоже, чёрный кристалл был центром всего. Может если я его уничтожу, то чары разрушатся? А что, если душа эльфа была заключена в этот камень? Или он причинит ему вред как-то иначе?

— Скажи, как тебя зовут? — спросил я.

— Артин.

Когда я узнал его имя, стал воспринимать его по-другому. Теперь он был для меня не просто эльфом.

Нужно было спросить раньше.

— Артин, ты знаешь, что произойдёт, если я уничтожу этот камень?

— Я умру.

Да, неудачная идейка.

— Ты знаешь, как я могу освободить тебя от этого ошейника?

— Да.

— Как?

— Срубив голову.

Я моргнул. Хоть его предложение и следовало определённой логике, но было не особо полезным.

— Боги, — тихо выругался я. — Должен же быть другой способ!

Он посчитал это вопросом.

— Да.

— И что я могу сделать?

— Ничего.

Я опустил кинжал и точильный камень и подозрительно посмотрел на него. Мы встретились взглядом. В его глазах была та же верность, что и раньше, он со мной не играл.

— Есть другой способ, но всё же я ничего не могу сделать?

— Да.

— А ты можешь?

— Да.

Наконец-то. Стоп! А вдруг этот способ отрезать самому себе голову!

— И что же ты можешь?

— Я могу ликвидировать магию, которая удерживает ошейник.

Я в недоумении посмотрел на него.

— Почему тогда не делаешь?

— Это было бы не лояльно по отношению к вам.

Я подавил стон.

— А если я тебе прикажу?

— Тогда я смогу это сделать.

— Это для тебя опасно?

— Да.

Я заметил, что почти скрежещу зубами, и заставил себя успокоиться.

— Насколько опасно?

— Не очень.

— Что может случиться?

— Я обожгусь.

С ожогами, особенно на шее, шутки плохи.

— Есть ли риск, что это тебя убьёт?

— Да.

Я взял бутылку, которую он та послушно взял с нашего стола в зале для гостей и принёс сюда, сделал глоток и вздохнул.

— Насколько велика опасность?

— Не особо.

Я сделал глоток, затем ещё один, размышляя. Он стоял передо мной на коленях и смотрел на меня этим верным взглядом.

— Удали ошейник со своей шеи.

Он потянулся к ошейнику и закрыл глаза. Последовал небольшой фейерверк из искр, и завоняло обгоревшей плотью.

Когда он опустил руку, в ней находились две половинки ошейника. На его шеи был сильный ожёг.

Он не двигался, держа глаза закрытыми.

— Артин? — с тревогой спросил я.

Его глаза распахнулись, и на этот раз на меня смотрела не собака, а тигр. Или, возможно, разгневанный дракон. Его глаза святились ярко-красным пламенем. Мне был знаком этот признак опасности, который я видел, как у Зокоры, так и у Лиандры. Игнорировать его было бы глупо.

— Разве вы не хотели выжить из меня всё, что можно, пока не я не стану похож на сухой финик, а потом сделать из меня проститутку? — опасно тихо спросил он. Мне редко случалось слышать такой гнев в голосе. Виски сдавило, мне было знакомо это ощущение. Так случалось каждый раз, когда Лиандра собирала вокруг себя магию.

Он медленно и плавно поднялся с колен, в то время как его глаза заворожили меня.

— Очевидно, это было неправдой, — сказал я, не отводя от него взгляда, хотя это было нелегко.

Мне почему-то хотелось провалиться сквозь землю.

— Очевидно нет, — сказал он, пристально глядя на меня.

Красноватое пламя в его глазах медленно потухло.

— Не хотите присесть? — предложил я. — Тогда вы не будете выглядеть так угрожающе, и мы сможем спокойно поболтать.

Он тихо рассмеялся. Была разница между тёмными эльфами, к которым принадлежала Зокора, и светлыми. У светлых нрав был, подобный ртути. Зокора редко смеялась, можно сказать почти никогда, но она была постоянной. Я не понимал её, но, по крайней мере, от неё я знал, чего ожидать.

Он взял стул и пододвинул ближе ко мне, в то же время преувеличенно широко распахнув глаза.

— Я выгляжу угрожающе? — спросил он, явно забавляясь.

Я оторвал полоску ткани от своего рукава и протянул ему вместе с бутылкой пшеничной водки.

— Сначала позаботьтесь о своей травме, — попросил я, когда он взял и то и другое. — После поговорим.

Он посмотрел на ткань и покачал головой.

— Водка пригодиться, — сказал он, сделав большой глоток, прежде чем с грохотом поставить глиняную бутылку на тумбочку. Он поднял полоску ткани. — Лён — нет. Шёлк был бы лучше, но и то и другое нельзя использовать, если заранее не прокипятить, — он осторожно прикоснулся к своей шеи и поморщился. — Сейчас лучше оставить ожог открытым, в противном случае он начнёт сочиться.

Я пожал плечами.

— Это ваша шея, — промолвил я.

Он странно посмотрел на меня и кивнул.

— Видимо, так. Теперь снова моя, — затем он тихо рассмеялся. — Князь Целан был вами так доволен. Как вы только могли так его разочаровать?

— С лёгкостью, — сухо ответил я. — Не хотите рассказать мне, что с вами приключилось?

— Вы вежливы, — констатировал он. — Вы взяли себе это за правило, чтобы другие вас не боялись?

Я посмотрел на него с удивлением.

— В вас есть что-то тёмное, — объяснил он. — Такое чувство, будто вы находитесь в тени, даже когда на вас светит солнце.

Мне не в первый раз говорили об этом.

Может это было правдой, наверное, я слишком долго носил Искоренителя Душ.

— Нет. Вежливость избавляет от неприятностей, вот и всё. А если эта тень действительно существует, — я пренебрежительно махнул рукой, — то она скоро исчезнет. Как вы попали на острова? — снова спросил я.

Он мгновение помедлил.

— Вы могли бы спросить об этом прежде, но не спросили. Я за это благодарен, поскольку не люблю рассказывать свою историю всем подряд. Прошу, — сказал он, слегка кланяясь, — не вините меня за это, но дела эльфов не касаются людей.

Я был разочарован, и это, должно быть, отразилось на моём лице.

Он с сожалением покачал головой.

— Было время, — произнёс он, поднимаясь, — когда судьбы эльфов и людей были связаны. Но даже для нас оно давно закончилось, — он слегка поклонился. — Единственное, что я могу вам дать — это моя благодарность, — он криво улыбнулся. — Может для вас имеет ценность то, что я буду вспоминать о вас, даже когда ваши кости уже рассыплются в прах. А теперь, мой друг, я должен идти. У меня есть с князем срочное дело, — он подошёл к двери и положил руку на ручку. — Как вас зовут, друг?

— Родерик из Килара, — ответил я. Это прозвучало странно после столь долгого времени, но таково было моё имя. Я больше не был Хавальдом Проклятым.