— Зачем? — эхом отозвался следователь, — зачем?.. Вопрос мотива, Артур. Это самый важный вопрос в этом деле…
Он зажмурился и вспомнил: Конрад подходит к серебряной сфере, касается одного из длинных, похожих на гвозди шипов, и «Исполнитель желаний» замирает, словно в ожидании…
«Сто золотых империалов!»
Легкий звон. Золотые монеты на ладони Конрада. И безоглядная радость в его глазах — чудо!
Чудо, да.
Чертеж «Исполнителя» был найден Артуром в бумагах Уильяма Кроули, колдуна изучавшего Время. И, судя по его обрывочным записям, Кроули вложил в это устройство немало времени и сил.
Но для чего? Чтобы создать машинку клепающую деньги из воздуха? Что за бред?
«…взамен ничего не требует, не бойся. Я у него уже раз десять просил…»
И тут, наконец, до него дошло.
— Артур… Артур, я, кажется, все понял…
— Спокойно, Фигаро, — встревожился призрак, — спокойно! — На вас лица нет! И пульс как перед инфарктом. Успокойтесь, расслабьтесь, не переживайте так. Что вы поняли?
— Я понял. — Следователь из последних сил рванул воротник, отрывая пуговицу — дышать сразу стало легче. — Я понял, как Кроули смог прожить столько лет. Потому что я, кажется, знаю, чем был этот проклятый «Исполнитель». Что он забирал у студентов в обмен на золото.
Артур открыл рот и снова его закрыл. Его глаза сузились, превратившись в холодные темные щелочки.
— Устами младенца… — прошептал призрак, облизывая тонкие губы. — Возвращаемся, Фигаро. Здесь больше делать нечего.
— Фигаро! К вам посетитель!
— В такой час? Кто это?
— Эта девушка. Ну, Шэн.
— …
— Фигаро?
— Она не слышит нас?
— Нет, конечно. Защита…
— Тогда меня нет дома.
— Вы, кстати, ей нравитесь, Фигаро. Вы в курсе?
— Да. Артур, можно чуть больше света на стол?.. Спасибо.
— И что вы собираетесь делать?
— Артур, я не студент Академии. Я следователь ДДД. Мне, без малого, пятьдесят. Что я могу сделать? Через месяц я стану тем, кем был до всей этой эпопеи: немолодым чиновником с лысиной, животиком и занудным характером.
— Вы могли бы… Ну… Воспользоваться моментом и хорошо провести время… Ну, ну, не смотрите на меня так. Я шучу… Но, все же, что вам мешает…
— Знаете, когда Качка изменил мое тело, я поначалу подумал, что он что-то повредил у меня в голове. Весь мир казался… ярким. Сочным. Счастье било через край, весна, заповедные дали, все такое… А потом я понял: это просто молодая кровь вновь играет в венах. Фальшивая молодость. И мне вдруг так захотелось чтобы это продолжалось без конца… Так, что… Я был готов все отдать за новые двадцать лет.
— … Фигаро, есть одна древняя легенда: в далеких горах на востоке бьет из земли фонтан вечной молодости. Тот кто выпьет из него, станет вновь молодым и вернет свою утерянную юность…
— Красивая легенда…
— Погодите, я не закончил… Так вот: в стародавние времена глоток воды из этого фонтана был самой страшной карой. К нему приговаривали, Фигаро. И это было хуже смерти, потому что как только человек понимал, что можно длить и длить свою жизнь без конца, в его душе что-то ломалось, и он готов был пойти на все, дабы получить еще глоток колдовской воды. На все что угодно.
— Вы хотите сказать, что вечная жизнь это плохо? Вы?
— Нет, Фигаро. Вечная жизнь это просто вечная жизнь. Спросите меня о ее плюсах и минусах лет, эдак, через миллион. Но жизнь взаймы или, что еще хуже, жизнь краденая уродует человека. Никто никогда не слышал о счастливых вампирах… Так что у вас там получилось?
— Пока ничего. Думаю. Но я бы начал проверку среди первых курсов. Узнал бы кому известно о «Исполнителе желаний» и пошел бы дальше по цепочке…
— А почему первых курсов?.. Хотя да, понятно… Съешьте хоть бутерброд, что ли. С утра ни крошки во рту.
— Не хочу бутерброд. Хочу яичницу с беконом.
— Так закажите.
— … и две сосиски в тесте. И шашлыка пару шампуров. И пива. Темного, холодного. Желательно устричного стаута.
— Губа не дура!
— А вы как думали… Так вот, вернемся к нашим преподавателям. Допустим, Кроули…
…Полуденное солнце потоком вливалось в окно кабинета и в его лучах комиссар Пфуй казался огромной черной статуей, неподвижно замершей у подоконника. Сходство дополняла смертельная бледность — последствие недавней контузии.
— Я только что имел весьма неприятный разговор с начальством, — сказал, наконец, Пфуй. — Академию не закроют, но с этого дня здесь будет дежурить ударный отряд Ордена Строго Призрения. В полном составе, мать его. Не люблю этих парней — дуболомы как есть. Поэтому я принял решение усилить их своей личной группой быстрого реагирования. Ребята проверенные и опытные. Вот только не знаю, помогут ли они…
— Вы не думаете, — Фигаро скептически поджал губы, — что вся эта суета скорее, спугнет виновного в смерти Конрада?
— Да, — комиссар кивнул, — конечно. Но никакой другой вариант не устроил бы ни шефа, ни королевские спецслужбы. Или круглосуточная охрана, или работа Академии будет приостановлена. Что, в свою очередь, означает, что ОСП перевернет здесь все вверх дном, подпишет заключение о безопасности и откроет Академию заново. Что так, что эдак — один черт. Пусть хоть студенты учатся.
Помолчали. Следователь, умостившийся на мягком диванчике у стены, задумчиво откусил кусок черничного пирога и запил кофе (секретарша Пфуя готовила прямо-таки божественный кофе, зерна для которого доставляли комиссару из какого-то жутко секретного места).
— Комиссар, — сказал, дожевав, Фигаро, — зачем вы «блицнули» меня из вагона? Никак не могу понять смысл этой процедуры.
— Конспирация. — Пфуй криво усмехнулся. — Это был не просто блиц, а обменный блиц. Знаешь, наверное: переместить что-то через внепространственный коридор можно гораздо боле безопасным способом — произвести обмен массами.
— Так на приемной платформе, куда я прибыл…
— …находился мой человек. Нас приехало трое, и вагон мы должны были покинуть тоже втроем. А блиц — мало ли, что мы там перемещали… Но, самое главное, я хотел снять с тебя возможные заклятья-«маячки». Блиц убирает их начисто, если ты не в курсе.
— Я в курсе… Но вся эта эпопея с превращением меня в студента Академии… Чего вы надеялись добиться? Только честно?
— Чего? — Пфуй как-то странно посмотрел на следователя. — Я знаю тебя не первый год, Фигаро. У тебя есть удивительная способность: вокруг тебя вечно что-то происходит. Ты умеешь приводить события в движение, зачастую, сам того не желая.
— Да, — кивнул следователь, думая о намертво впаянном в свою кровь Договоре Квадриптиха, — Да, есть такое. Но результат…
— Фигаро, подумай сам: мы впервые добились какой-то реакции. Вспомни письмо. Ну, эту анонимку. Мы впервые увидели, как гибнут студенты. Как это происходит. Жуткое, совершенно невероятное дело… Целеста до сих пор не вылезает из лаборатории — работает с данными, что нам удалось собрать. Это нечто необычное, Фигаро. Какое-то невероятное, новое колдовство. Мы…
Дверь открылась, и в кабинет без стука вошел Савелий Качка. Сегодня колдун был начисто лишен своеобычной веселости: хмурый взгляд, плотно сжатые губы, глубокая горизонтальная морщина на лбу. На Качке была тяжелая роба Ударного отряда; на широком поясе крепился целый арсенал «волшебных палочек» — концентраторов.
— Все готово, Андреа. — Качка коротко мотнул головой. — Наши люди на местах.
— Отлично. — Комиссар удовлетворенно кивнул. — Подчиняешься только мне… и вот ему. — Он ткнул пальцем в Фигаро, который чуть не подавился куском пирога. — Все приказы ОСП можешь игнорировать. Под мою ответственность… Да, Фигаро, ты можешь пока идти. Не знаю даже, какие пары сегодня будут — все преподаватели без алиби сейчас на дознании. А мне опять к начальству с отчетом… Ох и выскажу я сегодня шефу все, что о нем думаю… Ох и выскажу…
Академия огромна. Да, большая часть ее коридоров не исследована (и неизвестно, случится ли это когда-либо; еще Восьмой ректор, знаменитый Рено Карр, окончательно задолбавшись терять в ее лабиринтах исследовательские экспедиции, подписал известный Приказ № 210, запрещающий подобные вылазки), однако даже та часть, которая благополучно используется к настоящему времени, являет собою прелюбопытнейший сборник историко-архитектурных экспонатов. Алый зал, в котором заступал в правление Третий Квадриптих, Комната Двенадцати Колонн, где знаменитый сержант Кувалда в одиночку одолел боевой отряд столичной Инквизиции без единого заклятья, одним лишь черенком от лопаты, Кунсткамера, в которой выставлены уморительные поделки выпускников-метафизиков (говорят, даже легендарная Невидимая Шляпа хранится где-то здесь, просто найти ее бывает тяжеловато), Зал Копий…
