– Жилло! Жилло! – донесся сверху голос. – Выручай, Жилло!

А как выручать? Граф – он вон где, не в охапку ж его ловить?

Огляделся Жилло – все вверх таращатся, и тот обормот с факелом – тоже. Как-то даже задумчиво взял Жилло у него из рук факел. Тот отдал не глядя. Пожал плечами Жилло – никак не мог решить, что же делать, и нужен ли ему факел для спасения молодого графа. Но другого-то оружия все равно нет! Пока замковый народ разиня рот стоял, отодвинул Жилло ошалевшего Кабироля, проскользнул между ним и гвардейцем, быстро залез на козлы. Теперь уж обратного пути не было. Тем более – мысль в голову пришла.

Коротенькая была мыслишка, на ближайшие минутки полторы, а что далее – непонятно. Но хоть так! Жилло вожжи кое-как разобрал, хлестнул ими коней, поднял в крупную рысь и погнал коней впритирку к замковой стене.

– Эй, ваша светлость! – сам орет. – На крышу сигайте! На крышу! Ничего, не страшно!

Это он имел в виду, что крыша кареты – дело хрупкое, сломается под графскими ногами, зато удар смягчит.

Графу было не до того, чтоб еще и соображать. Услышал он голос слуги, с которым вместе по горам за целебными травами лазил, и, недолго думая, действительно сиганул вниз – прямо на крышу кареты!

Почувствовав удар, хлестнул Жилло коней и погнал их к воротам – в одной руке вожжи, в другой – факел, чтобы огнем отбиваться. За спиной у него граф, застрявший в крыше, барахтается, впереди из-под копыт люди скачут – весело! Да еще ворота никто закрыть не догадался – так карета и вылетела на дорогу.

А дорога-то – серпантин! То есть, и сотни футов прямого пути не наберется, одни повороты. Прокатись-ка вниз по такому штопору, да еще впотьмах… Несколько поворотов слуга, правда, благополучно миновал, но в конце концов опрокинул карету – чего и следовало ожидать. Полетел граф с крыши в одну сторону, Жилло – в другую, карета – в третью. Факел вспорхнул вверх и – прямо в обломки кареты! Лошади, скользя по откосу, бьются, костер за ними следом поехал. А тут и погоня из замковых ворот вылетела. Шум, крики, карета пылает, кони ржут, кавардак полный!

Покатился Жилло по склону. Камни острые, кусты какие-то в сплошных колючках – ну, все удовольствия… К тому же погоня все эти выкрутасы знает, а он – нет. Ну, скатился на дорогу, ну, опять нырнул в кусты – а дальше что? Когда это путешествие поперек серпантина кончится? Вообще никогда, что ли?

Шли они, можно сказать, ноздря в ноздрю – Жилло и конные гвардейцы. Они преодолевали петлю дороги – а он за это время полосу кустарника, обильно снабженную валунами. И Жилло уходил у них из-под носа раз пять или шесть – пока не оказался у подножия того крутого холма, на котором торчал Коронный замок. А дальше слуге пришлось задуматься.

Была перед ним дорога к городу Кульдигу – но на дороге конные словили бы его в один момент. И слышал он поблизости шум реки. Что по пути к Коронному замку карета переправилась через мост, он помнил. И что мост был длинный – тоже вдруг вспомнил. А шумело-таки порядочно. Солидная река с быстрым и бурным течением – вот что это такое было. И название вспомнилось – Вента.

Но слуга провел интересную молодость – кроме прочего, выучился он и неплохо плавать. Горную речку мог одолеть. И решил Жилло – надо рискнуть. Не станут же они на лошадях ночью в кипящую Венту лазить! Да и стрелять по нему впотьмах, когда его волны прячут, тоже вряд ли кто всерьез станет – разве что для порядку. Правда, если течение подхватит, потащит и башкой к камушку приложит… Пожалуй, будет это не лучше мушкетной пули. Но и не хуже.

Расстегиваясь и сбрасывая кафтан, добежал слуга до берега, а бегал он тоже неплохо, спустился к реке – и понял, что дело-то куда сложнее, чем реку переплыть. Шумела не просто вода – шумел водопад. С каретных запяток его и не разглядеть-то было.

Находился он еще футов на пятьсот ниже по течению того места, где выбрался к воде Жилло. Стало быть, тут переплывать не стоило – это бы уж точно плохо кончилось. Побежал Жилло берегом и возле самого водопада съехал, простите, на заднице по скользкой крутой тропинке. Стенка воды в два человеческих роста и сплошное кипение, сколько хватает взгляда – вот что он увидел, оказавшись на пятачке под откосом. Вода летела вниз в трех дюймах от лица. Сообразил Жилло, что попал в ловушку. Прямо дыхание перехватило. Поднял Жилло руку – ворот рубахи ослабить. И ощутил тот сверточек, который сунула ему в мастерской та сероглазая соколица.

И поди пойми человеческое соображение! Слуге бы сейчас о душе подумать – а он девицу-вышивальщицу вспомнил, ее длинную косу, что лежала на полу, ее взгляд снизу вверх. И одновременно с этим он вспомнил, как устроен здешний водопад. Почему, каким непостижимым образом – это Жилло весь следующий день понять пытался.

А в тот миг он явственно, как будто солнечным днем, увидел сверху гигантскую подкову Вентас-Румбы – вот как это чудо природы называлось!. На самом деле река была неглубокой, даже не очень быстрой, в зеленых крутых берегах, и каменная подкова не менее чем в четыреста футов перегораживала ее неподалеку от устья, если считать по прямой. Но вода текла не столько по камню, сколько по глубоким бороздам, которые сама же и прогрызла в нем за столетия. Впрочем, хотя она и падала с небольшой высоты, но шуму поднимала порядочно – благодаря длине всего водопада.

Днем водопад можно было при желании перейти, не замочив ног, по широким, не меньше фута, полосам камня между потоками воды. Но пробежать по нему ночью – это было развлечение разве что для сумасшедшего. Рухнешь в такую бороздку – тут тебя и потащит вверх тормашками да внизу о каменное дно – хрясь!… А иная бороздка – футов пяти в ширину, ее и днем перепрыгивать будешь очень даже бережно.

Так вот, увидел Жилло как бы сверху и сверкающую на солнце Венту, и зелень, и краснокаменный нарядный мост чуть подальше, и город за мостом, и гигантский водопад, и, кажется, даже самого себя, прыгающим наугад. Впрочем, наугад ли? В мгновенном этом видении фигурка взлетела в воздух и приземлилась точно между двумя потоками воды. И стало вдруг Жилло сразу и тревожно, и радостно. Он понял, что преодолеет каменную подкову. Осталось только выбраться на нее. Он полез вверх по откосу.

Луна как раз вовсю разгулялась и, когда Жилло оказался на водопаде, конные гвардейцы его заметили и открыли стрельбу. Но свист пуль и крик стрелков перекрывался шумом воды. Это отгоняло от сердца страх. Впрочем, и от выстрелов была польза – торопясь уйти подальше от берега, Жилло отважно скакал с одной каменной полосы на другую.

Первые две борозды он просто почти перешагнул – в шаг шириной они и оказались. Третья была, пожалуй, шага в полтора – так распахнул Жилло длинные ноги, что штаны в известном месте треснули. Понял он, что придется прыгать. Причем неведомо куда. Кто ее, борозду, знает, где там у нее край! По блеску луны на стремительной воде Жилло с грехом пополам прикинул, куда приземляться, оттолкнулся – опять удача! И в следующий раз повезло – только поскользнулся и оказался на четвереньках. Руку ободрал, колено тоже. Шершавым же оказался окаянный водопад! Прихрамывая, кинулся Жилло в третий прыжок, а там, откуда метнулся, пуля по камню скрежетнула. И не долетел Жилло до края – рухнул-таки в воду! Рядом еще одна пуля в глубину ушла.

Гвардейцы с берега палили вовсю – надеялись подстрелить безумца. Скакать впотьмах по водопаду – на такое сумасбродство у них духу недостало. Впрочем, если бы всадники и рехнулись – у коней бы хватило ума упереться всеми четырьмя и не пойти на каменную подкову. Один выстрел показался погоне особо удачным – взлетев над водопадом, беглец словно канул в темноту. Хлопнули по плечу меткого стрелка и повернули коней – докладывать начальству, что утром труп найдется ниже по течению, в камышах.

А Жилло нескольких дюймов не долетел до края – грудью на него упал, а ноги в воде полощутся. Хорошо еще, что слугам ботфорты не полагаются, только туфли с пряжками. Нахлебался бы ботфортами воды дополна и потащила бы эта тяжесть вниз, в буруны. Вцепился Жилло ногтями, как когтями, в корявый камень – удержался! Полежал, подтянулся, огляделся – не стреляют. Тогда кое-как выполз Жилло, а дальше уж двинулся не на двух ногах, а на четырех, чуть что – припадая пузом к каменной подкове. Холодная вода-то смыла не только глину со штанов, но и весь его азарт, скакать козлом что-то больше не хотелось.