Ускоряю движения, сжимая крепче, глубже втягиваю в себя его плоть. Мне хочется сделать ему ещё приятнее. Дать так много, насколько только способна. Отдать ему всё… Второй ладонью держусь за его бедро, впиваясь ногтями в кожу, сама сходя с ума от эмоций, от остроты момента и ощущений. Я точно двинулась рассудком: отсасываю дровосеку в своём личном кабинете на пятом этаже нашего бизнес-центра, при этом сама сгорая от возбуждения.

Чувствую, что Рома уже на грани, касается моего затылка и чуть направляет, показывает, как ему хочется. Тут же подстраиваюсь – не проходит и десяти секунд, как он кончает мне в рот, тихо стонет при этом.

Некоторое время ещё ласкаю его, стараясь продлить ощущения. А потом не спеша поднимаюсь на ноги и прижимаюсь к его груди. В глаза смотреть боюсь. На его лицо – тоже боюсь. Трусливая ночная жрица. Не знаю, чего именно опасаюсь, может, насмешки или критики. Просто прижимаюсь и жду. Он тут же обнимает меня обеими руками. Я оказываюсь в ловушке, в которой уютно и надёжно.

Интересно, хоть когда-нибудь я смогу не думать об этом потрясающем минете, приходя сюда по утрам?

– Ты как? – спрашиваю, запыхавшись. Мы оба дышим тяжело, как после гонки. Вот только гонки-то не было, она впереди, и от предвкушения всего, что меня с ним ждёт, мою кожу покалывает.

– Спасибо… за… кофе, – говорит прерывисто, и я улыбаюсь. – Это было вау, Яна. Просто нет слов. Возможно… – он все еще не может восстановить дыхание, – возможно, таким образом мы и сможем протянуть как-то эти два дня, пока проблема не исчезнет.

Он так серьёзно это произносит, что я прыскаю в ладонь.

– Я старалась.

Не удержавшись, целую его в шею, перебираю волоски на груди. И наконец поднимаю глаза. Мне нравится, как он на меня смотрит, крылья за плечами от таких взглядов расправляются. А то и вырастают, если не было ранее.

– Обед еще в силе? – спрашивает. – Наверное, я не готов прямо сейчас с тобой расстаться. И вообще, ты слишком хороша, чтобы перестать на тебя смотреть. А у меня всего две недели отпуска осталось.

Мы вновь застёгиваем все наши пуговицы – у кого на блузке, у кого на джинсах, некоторое время я поправляю причёску и макияж, он пьёт воду из бутылки.

– Я знаю тут один ресторанчик, куда точно никто не ходит из моих коллег. Слишком дорого. Можно туда. Если ты не против.

Эм, я вовсе не имела в виду, что хожу только в такого рода заведения. Надеюсь, он не воспримет мои слова как набивание себе цены. Или, что ещё хуже, не решит, что теперь меня надо накормить в благодарность. Но, к счастью, он вообще об этом не думает. Все тараканы – в моей голове. В его сейчас – штиль. Ответом мне служит короткий безразличный кивок.

Когда я прохожу мимо него к двери, он ловит мою ладонь и не удерживает, а просто проводит по ней пальцами – это безумно приятно. Как мимолетное объятие. Я чувствую себя совершенно счастливой.

Открываю дверь, надеясь, что коллеги ещё не успели вернуться с перерыва, – так и есть: коридор пустой. Мы с Ромой проходим до лифта, нам почти удаётся удрать, как мой взгляд натыкается на препятствие. Вот блин.

Именно здесь, в фойе, вместе с секретарём за стойкой информации стоит мой босс. Что-то показывает Светлане Юрьевне на мониторе, а услышав приближающиеся шаги, поднимает голову. Цепко осматривает меня, затем идущего следом Романа. При взгляде на Дёмина он хмурится и, кажется, даже прищуривается. Упс.

– Я думал, ты ушла на обед, – говорит мне Владимир Иванович. Лжёт, он так не думал, иначе бы не караулил у выхода. Ну что ж, сама виновата.

– Вот как раз туда мы и направляемся. Знакомься, это мой друг – Роман. Роман, это мой отец и руководитель компании по совместительству – Владимир Иванович.

Роман ничем не выдает шока, лишь слегка вскидывает левую бровь – едва уловимое движение, – протягивает отцу руку. Тот, слава богу, отвечает на рукопожатие.

– Приятно познакомиться, – приветствует его Рома, говоря абсолютно простым тоном. Благо мы отдышались, да и краска с лиц сошла, но этот лихорадочный блеск в глазах… Понятия не имею, что думает отец. Надеюсь, обо мне – только хорошее, хотя бы в основном.

– Взаимно. А, так вы обедать? Куда?

– В «Цезарь», – отвечаю бойко.

– Не против, если я составлю компанию?

Можно подумать, кто-то в состоянии ему отказать.

– Давно не ел их «Царскую» уху, рекомендую, кстати.

– Да мы только рады будем.

Смотрю на Романа, он пожимает плечами:

– Отличная идея, заодно посоветуете, что заказать. Я там буду впервые.

Втроём мы заходим в лифт, и я прикусываю губу, гадая, что принесёт мне следующий час.

Глава 7

В лифте папа украдкой рассматривает Романа. Я немного злюсь, что он срывает моё свидание. С другой стороны, обычно отец очень занят, редко удаётся пересечься в течение дня. Рома в отпуске на целых две недели – успеем ещё побыть вдвоём.

Дальнейшие события выглядят слегка комично и карикатурно из-за общей неловкости трёх малознакомых людей. Отец настаивает на том, чтобы ехать на его машине. Рома садится впереди, я – на заднее сиденье, благо путь занимает минут пять. Чтобы разрядить обстановку, мы обсуждаем несколько рабочих моментов, а потом, когда рассаживаемся в ресторанчике за столом и делаем заказ, папа, наконец, спрашивает то, что его действительно волнует:

– Я заметил, Роман, вы приехали на «Мерседесе» Яны.

      Да уж, заметил он. Донесли!

– Помнишь, я говорила, что у меня замёрзла машина? Вот Рома как раз вызвался помочь: нашёл эвакуатор, проводил её в сервис. Так мы и познакомились.

– Вчера? – приподнимает отец брови. Ромка никак не выдаёт удивления моей ложью или, скажем так, адовой недоговорённостью. Я тяжело вздыхаю. Так дело не пойдёт: папа, должно быть, решил, что я спятила, раз отдала ключи от тачки чуваку, которого знаю от силы пару часов. Да и Дёмин, возможно, будет недоволен преуменьшением своей роли во всей этой истории. Он начинает рассказывать, что у меня там что-то перемёрзло, какие-то трубки лопнули, их названия в одно моё ухо влетают, из другого тут же вылетают.

Папа задаёт вопросы, Роман отвечает, рассказывает про сервис, добавляет, что мне там установили крутой автопрогрев, как у него, который на время морозов следует включать круглосуточно, в том числе на ночь, чтобы ситуация не повторилась. Я понимаю, что нагло втянула его в своё враньё.

– Если уж совсем честно, пап, всё было немного не так, – произношу со вздохом, после того как доедаю салат и ощущаю себя морально готовой. – Только ты маме не говори, ей может плохо стать, не хочу срывать её поездку к тёте Соне.

Отец внимательно на меня смотрит, отложив столовые приборы.

– Мы сильно поругались с Сысоевым, и я выехала домой позавчера утром. Где-то на середине трассы пробила колесо, а потом у меня закончился бензин, – и я вкратце рассказала о том, что в действительности сделал для меня Рома.

Моему отцу семьдесят два, он очень хорошо выглядит для своего возраста, но в такие минуты, когда переживает за меня, вдруг стареет на глазах. Мне ужасно, просто невыносимо стыдно его пугать или разочаровывать. Его лицо вытягивается, морщины становятся резче и словно глубже. Папа неуклюже поднимается, обходит стол по направлению к Роме и тянет руку, тот быстро подскакивает с места, отвечает на рукопожатие.

– Спасибо тебе большое, я не представляю, я даже думать не могу… – начинает отец. Моё сердце обрывается.

– Всё в порядке, я сделал то, что было необходимо, – Рома немного теряется, для него это явно слишком. За обедом разыгралась целая драма. – Вы её не ругайте, я уже провёл воспитательную беседу, – добавляет он, поглядывая в мою сторону.

После моего откровения атмосфера разряжается, отец задаёт Роме пару общих вопросов, затем интересуется, кем Дёмин работает.

– Инструктором по альпинизму, – просто отвечает тот.

– А в какой школе?

– В нашем красноярском клубе, – пожимает плечами. – Я недавно этим занимаюсь, ещё не до конца освоился.