Наши глаза встречаются, а потом он быстро заходит, закрывает дверь и обнимает меня, сразу прижимая к себе. Своей активностью я скорее мешаю, чем помогаю ему снять чёрную куртку, но не могу перестать суетиться и в конце концов просто повисаю на его шее. Он легко приподнимает меня за бёдра, и я тут же обвиваю его ногами.

– Веришь, нет: я не спал ни секунды, – говорит мне, всё ещё улыбаясь. Глаза блестят. Ничего за эту ночь не изменилось, и я хочу его по-прежнему сильно. Безумие продолжается!

Мы целуемся жадно, будто лучшие любовники, которые долго не виделись и наконец дорвались друг до друга. Он несёт меня в комнату, не выпуская из объятий, встаёт коленями на диван, наклоняется и осторожно укладывает на спину, нависает сверху.

– Расскажи мне хоть что-нибудь о себе, чтобы я на это опиралась, – буквально умоляю. Он смеётся, я тоже улыбаюсь. Сжимаю его твёрдые руки выше локтей и гадаю, сколько же нужно перерубить дров, чтобы заполучить такие? Хотя лгу. Сегодня он не похож на дровосека: напротив, в хороших джинсах и эффектной рубашке. На левой руке неплохие часы. Сменил образ с лесного на городской. Пахнет от него той же туалетной водой, что и вчера.

– Опирайся на меня, – снова целует. Он всё ещё полулежит у меня между ног, я веду пальцами по его груди, ловко расстёгивая пуговки. – Спрашивай что хочешь – отвечу. Давай для начала три вопроса.

– Ты спортсмен? – срывается с губ, и я закатываю глаза от собственной глупости. Ага, это самое первое, что нужно спрашивать у парня, перед тем как переспать с ним.

– Да, – как всегда, «многословен».

Он целует мою шею, скользит губами к чувствительной коже за ухом, а я от удовольствия не могу сдержать тягучих стонов. Это безумно приятно. Не знаю даже, существует ли хоть что-то приятнее того, что он сейчас со мной делает. Выгибаюсь под ним, что совершенно не способствует его самоконтролю. Крепко обнимаю его торс ногами, сжимаю, и он толкается бёдрами. Пора переходить к главному, иначе я просто взорвусь.

– Кем ты работаешь? – вот, уже поинтереснее.

– Тренером. Инструктором.

Он стягивает с меня сарафан через голову, а я помогаю ему освободиться от рубашки. Боже, он отлично выглядит. Тело к телу, губы к губам. Поцелуи теперь крайне влажные, крайне глубокие. Но не слишком. Всё просто идеально. Он тянется рукой и трогает меня там, ниже живота. Нежно поглаживает. И то, что я раньше писала про шею, – вот сейчас мне ещё лучше. Только быстрее бы, пожалуйста…

– Фитнес-инструктором?

– Нет.

– Кого ты тренируешь? Неужели детей?

– Ну-у, я бы не назвал их прям детьми, но можно и так сказать. С большой натяжкой. Три вопроса закончились, моя очередь. Ты послала своего бывшего?

– Да.

– Умничка.

– Где ты ночевал сегодня?

– Хватит пока вопросов. Следующие придётся заслужить, – произносит низко, сопровождая очередное указание нежнейшим поцелуем в губы.

И в этот момент, когда мы уже практически перешли к взрослому сексу, по закону подлости его сотовый начинает вибрировать в заднем кармане.

Рома замирает, утыкается мне в шею, тяжело и прерывисто дышит несколько секунд, потом тянется к телефону.

– Это что, обязательно? Надо вот прямо сейчас отвечать? – спрашиваю обескураженно. Нет, ну в самом деле. Что может быть важнее того, что происходит в данную минуту?

– Сейчас узнаем, прости.

Он смотрит на экран, чертыхается. Встаёт, выходит в коридор и произносит: «Да, слушаю», «Не сплю», «Голос такой, потому что как раз таки не сплю». Говорит сдержанно, с лёгкими, едва уловимыми нотками раздражения, которые пытается скрыть. «Понял, сейчас буду».

Теперь настала моя очередь чертыхаться.

Он заходит в комнату: обнажённый по пояс, в низко посаженных джинсах. Плоский живот с выделяющимися боковыми мышцами, рельефная грудь, широкая дорожка волос, уходящая вниз под штаны… И это всё должно быть сейчас моим. Моим! Если он скажет, что нужно ехать, я расплачусь. И обзову его. Или вообще пошлю куда подальше!

Он определённо спортсмен. У меня срывается секс с тренером, возможно детским, и я готова шмыгать носом. Он смотрит на меня, страдальчески морщится, тяжело вздыхает. Я понимаю, что ему самому несладко, но тем не менее чувствую себя немного обиженной и облегчать ему задачу не собираюсь. Откидываюсь на подушке, развожу шире ноги, будто позирую для эротической фотографии.

Рома качает головой, глядя на меня. Подходит к дивану, опускается на корточки, кладёт ладони на мои икры и рывком подтягивает меня к себе. И в ответ на моё громкое «Ай!» целует живот, лобок через тонкую кружевную ткань, затем колени.

– Янка, мне нужно идти. Это срочно. Редко вызывают, но не приехать нельзя. Не думал, что именно сегодня меня так подставят.

– Уверен, что не можешь немного опоздать? Я смогу быстренько! – зажмуриваюсь и радуюсь, что он не смеётся надо мной. Открываю по очереди глаза – ему определённо не до смеха. Я упираюсь пальцами ног в его плечо, слегка отталкиваю. Тут же пугаюсь, гадая, не перегнула ли под действием момента, но он быстро целует мою ногу, снова колено, потом живот. Мой жест, слава богу, не воспринимает как попытку унизить его. Я уверена, у него даже мысли такой не мелькает. Мне кажется, он бы меня всю облизал до кончиков пальцев, и я бы позволила ему.

– Не могу, я и так не должен тут прощания разводить.

– Нужно срочно кого-то потренировать?

– Типа того. Ты собрала ключи и документы? Я нашёл эвакуатор и сервис. Как освобожусь, займусь твоей машиной, идёт?

– Да, всё на тумбочке, – указываю на приготовленный заранее пакет.

– Просто супер.

Он отстраняется, поднимает с пола свою рубашку, поспешно одевается. Отмечаю его оттопыренную ширинку и чувствую себя почти отомщённой. Прощаю Рому и даже помогаю ему застегнуть пуговицы. Пальцы дрожат, плохо получается, оба стоим, следим за неуверенными движениями моих пальцев. Оба изрядно на взводе. Ну же, сорвись. Забей на свои дела.

– Я позвоню, как закончу, расскажу новости, – произносит безэмоционально.

– Я буду ждать. Спасибо.

– Пока не за что.

– Эй, Ром, покажи мне хоть свой паспорт.

– Это ещё зачем? – оборачивается уже у двери. Отвечает так, будто услышал самый невероятный идиотизм в жизни.

– Но… ты забираешь ключи от мерса, а я не знаю о тебе ничего, кроме имени и номера машины, который, кстати, забыла запомнить.

Он смеётся, но достаёт из кармана портмоне, протягивает мне свои права.

Ага, Дёмин Роман Сергеевич, двадцать восемь лет. Родился в Красноярске. Местный, значит.

– Всё, до связи, – быстро обувается, натягивает куртку. – Держись, не сдавай позиций, когда припрётся твой бывший. Помни: он чмошник. И он тебя не стоит, хотя и будет уверять в обратном, – он неожиданно резко притягивает меня к себе, затем жадно целует в губы. – Пока.

– С чего ты взял, что он припрётся? – приподнимаю брови и посмеиваюсь. Кажется, кто-то волнуется, что упускает свой шанс. Изрядно волнуется.

– Я бы точно припёрся.

С этими словами Роман Сергеевич покидает квартиру, а мне снова остаётся только сползать по стеночке и страдать, спрашивая себя, почему судьба так жестока и этот ужасно занятой тренер до сих пор меня не поимел.

Слово-то какое: «поимел». Оно жжёт язык, когда произносишь вслух. Я достаточно взрослая, чтобы употреблять его. Чтобы желать именно такого секса: импульсивного и без лепестков роз на кровати в форме сердечка. Особенно с таким мужчиной, как Рома. Он словно волшебная пилюля для женщин, начинающих новую жизнь. Мне хочется принять эту пилюлю. Я практически уверена, что стыдно не будет.

Глава 5

Впереди абсолютно свободный день, что для меня, довольно долго живущей на два города, непривычно. Учиться не хочется, заниматься йогой – нет настроения. Некоторое время бесцельно слоняюсь по квартире, раздумывая, куда потратить пульсирующую в жилах энергию. Затем решаю поехать к родителям. Как бы там ни было, впереди долгая неделя и, возможно, нам не удастся обстоятельно поговорить. О разрыве с Сысоевым они должны узнать одними из первых и желательно от своей дочери.