– Не волнуйтесь, продолжайте ваш рассказ.

– И вот, однажды в клубе, я познакомилась с одной девушкой. Мы с ней разговорились, о том и об этом, она сказала тоже, что ее мужчины не удовлетворяют, и она уже к своим двадцати двум годам успела развестись три раза. Ну и мы с ней попробовали иного рода секс.

– Это как? – спросила я, так как не знала что думать, неужели друг с другом?!

– Мы с ней начали встречаться каждый раз, как выходило, мы ласкали, целовали друг друга, это было так нежно и трепетно, что ни от одного мужчины такого не добьешься. Да, мы с ней занимались любовью. Да, мы с ней любовницы. Но я не хочу бросать мужа, не смотря на все, я его люблю, он знает о моих предыдущих похождениях, и он меня простил. Но признаться в том, что у меня есть любовница, я не могу. У нас растут две чудесные девочки, и я не хочу, что бы они переняли модель поведения и отношения своей чокнутой и озабоченной мамаши. Я хочу, что бы они жили в нормальной, полноценной, традиционной семье. Но без Лизы я тоже уже не могу, так зовут мою любовницу. Как мне быть?

Ну да, отлично, мои пациенты в последнее время меня все больше и больше удивляют. Им нужно не ко мне идти, не ко мне!!!

– Я скажу вам так, вам стоит признаться во всем мужу. Я уверена, он вас поймет, если вас любит, и желает сохранить семью.

– А можно, Лариса, я вам задам еще один вопрос, вы жили в полной семье?

– Нет, отец мой погиб, когда мне исполнился год.

– А как он погиб?

– Он был телохранителем одного уважаемого человека, его застрелили.

– О, мне очень жаль, – с сочувствием произнесла я.

– Да я уже давно смерилась с этой потерей, мы всю жизнь с мамой вдвоем прожили, я ни разу не видела возле нее мужчин. И она всегда говорила, чем такие мужчины, то лучше вообще жить без них.

– А вам не кажется, что с годами слова вашей матери приобрели для вас некий смысл? И как следствие, ваша связь с Лизой, полная неудовлетворенность в мужчинах.

– Да, возможно вы правы. И поэтому, я не хочу, что бы мои девочки так думали, когда повзрослеют.

– Ну что же, тогда вам стоит поговорить с мужем и все ему объяснить. А с Лизой вы сможете встречаться на нейтральной территории.

Что же я говорю, какой Лизой? Видно мне не понять таких отношений, не понять!!!

– Спасибо вам за консультацию, вот возьмите, –  сказала она и протянула мне пятьдесят долларов, я взяла у нее деньги.

– До свидания, Лариса, – сказала я ей, когда она уже открыла дверь, что бы уйти.

– До свидания, Ирина Владимировна,– попрощалась  она и вышла из кабинета.

Я не могу понять, куда катится наш мир? – и с этими мыслями, я вышла из кабинета, что бы попить кофе.

– Катенька, я успеваю выпить кофе,  когда там записан наш мистер – х?

– Через пять минут, – ответила она и я поняла, что кофе отменяется.

– Хорошо, я в кабинете буду, а вы, как только он придет, приглашайте.

– Будет исполнено Ирина Владимировна, – сказала она и я зашла к себе.

– Здравствуйте, мне назначено, – через пару минут услышала я, как некий мужчина обращается к Кате, и голос мне показался таким знакомым.

– Да проходите, пожалуйста, вас уже ожидают.

Отлично, сейчас и посмотрим кто наш незнакомец.

Вдруг дверь открылась и я обомлела.

– Ты?! Дима, что ты здесь делаешь?

– Не ожидала? А если бы ты дослушала меня и не бросила телефон, для тебя бы это не было такой неожиданностью.

– Дима, что за игры? Что за детский сад? Какой мистер – х?

– Ну, я так назвался, ты бы меня иначе не записала на прием.

– Понятно,– тяжело вздохнув, ответила я.

– Ну и покажи, как ты тут работаешь? Как ты научилась разбираться в людях?

– Я тебе ничего не буду показывать, пошел вон!

– Нет, дорогая. Я заплатил деньги, и хочу получить свою консультацию, а если ты ее не проведешь, я сделаю тебе такую рекламу, что у тебя больше не будет ни одного человека, сидящего на этом маленьком кожаном диванчике, и ведущих с тобой беседы по поводу их жизни, – сказал он самодовольно, и присел на диван.

– Хорошо, – смиренно сказала я. Рассказывайте мистер-х, что вас беспокоит? Что вас беспокоит?!

– Ого, как официально, и как грубо.

– Я так общаюсь со всеми своими пациентами.

– Так официально или так грубо?

– Официально.

– Извини, но я буду не так официально. Ну, может быть в будущем, я буду грубым и жестким, но думаю тебе это даже понравится. Впрочем, сейчас не об этом. А теперь ответь мне, как ты можешь помогать другим, если сама со своей жизнью не можешь разобраться?

– Так недопустимо разговаривать в этих стенах, и вопросы здесь должна задавать я.

– А не путаешь ли ты зал суда и кабинет психолога?

– Нет, не путаю.

– Хорошо, и что для тебя допустимо? Знаешь Ириш, человеку можно все, он сам решает, чего он хочет. И преграды все он сам создает себе. А еще, – сказал он мне на ухо, встав с дивана, приблизившись ко мне.

– Человек иногда сам не может познать себя, заковывая тем самым себя в цепи, создавая границы, и живя в своем мире. Иллюзорном мире. В мире, где все хорошо. Где нет войн, насилия, стихийных бедствий. Ведь проще закрыть на все глаза.

– К чему ты ведешь?

– Да к тому, что человек должен развиваться, не стоять на месте. Расти морально, духовно, культурно.

– А я и не стою на месте, я тоже развиваюсь. Я стала высокооплачиваемым психологом, у меня замечательный муж, хорошие друзья.

– И что, ты счастлива, ты полностью удовлетворена своей жизнью, своим браком?– спросил он и прошелся своими пальцами по моей ключице.

– Очень счастлива, – ответила, и повернулась к нему.

– Я рад, но ты развиваешься не полностью. Ты сдерживаешь в себе все свои чувства, эмоции, желания. А ты, как психолог, должна знать, к чему это может привести.

– Я с этим справлюсь, – произнесла я, глядя в его глаза.

– Я думаю, что нет. Ты слишком зациклена на себе. И о правильном и целостном восприятии мира. И для тебя постыдно признаться самой себе, в своих желаниях, о том, о чем ты сейчас думаешь. Хотя, я знаю. Я даже могу тебе сказать, – сказал он и прижался ко мне плотнее, обняв за талию,  и склонившись надо мной.

– Ты думаешь о том, – прошептал он, и нежно поцеловал мою шею.

– Что бы я завалил тебя на этот стол, и по полной программе оттрахал.

Все! Мне надоело это слушать, хотя его слова на меня действуют, вынуждена признаться. Но, показывать свои желания я боюсь, и не могу.

– Хватит, Дима. Оставь ты меня уже в покое. Это все твои желания и фантазии, но не мои. Не прикасайся ко мне больше, – сказала я, вырвавшись из плена его рук, отвесив ему хлесткую пощечину, оставив на его щеке красный след.

Он от меня отстранился, и было видно, что такого точно не ожидал.

– Ты что, с ума сошла? Ты с головой не дружишь?

– Дима, я ведь тебя по – хорошему просила оставить меня, но ты видимо не понимаешь.

– Да ладно, я все понял. Видно я реально ошибся, раз ты так реагируешь на все это.

– Да, ты перегнул палку.

– Видно перегнул. Но, я обещаю с сегодняшнего дня я к тебе больше не прикоснусь. Но и ты пообещай мне.

– Что я должна сделать?

– Пообещай, что сама не захочешь моих прикосновений, и не будешь меня ревновать.

– Отлично. Это я сделаю без проблем. Я согласна.

– Но если ты нарушишь свое слово, я тебя накажу. Очень сильно и морально и физически.

– В смысле? Что это значит?

– Ты уже согласилась, – сказал он и вышел из кабинета.

Вот и как это понимать? То у него дикое желание, то он соглашается от меня отстать. Он думает, что он умнее всех, что я побегу к нему, но нет, не на ту напал. И что значит его накажу?

Ладно, все, хватит об этом думать. Я вышла из кабинета и подошла к Кате.

– Катя, я на сегодня уже закончила. Перенеси пожалуйста, остальных пациентов на завтра. Я уже поеду домой, неважно себя чувствую.

– Хорошо, Ирина Владимировна. Я все сделаю, как вы сказали, – ответила она мне и я ушла.