Холодно ответила она и, набросив на себя розовый халат, взяла его за руку.

– Пошли! – потащила за собой к выходу. – Подожди!

Воскликнул Вал и, посмотрев по сторонам, нашел на кресле больничную серую пижаму, такого же цвета штаны и тапочки: натянул, запахнулся и, сунув ноги в тапки, поспешил за ней. В длинном коридоре горел яркий свет, и не было ни кого, ни души. Она молча подошла к проему лифта и нажала кнопку вызова. Вал видел ее холодное лицо и гордый профиль, ее решимость и остановился рядом с ней. Пришел лифт, они зашли в него, и поднялись на какой-то этаж. Он наблюдал за ней сторонним наблюдателем и был готов ко всему, но только не к тому, что увидел своими глазами через пять минут, когда они пришли в странную, плотно забитую электроникой и каким-то еще оборудованием большую комнату.

– Смотри сюда! – повелела ему и подвела к большому светящемуся монитору.

Выключила верхний свет в комнате и оставила дежурный, – Дата, время и координаты, откуда ты прибыл к нам, не знаешь!..

Вал пожал плечами и тихо ответил:

– Координат Москвы я, конечно, не знаю, так получилось! А так это была Москва, 25 июля 2018 года и где-то от 13 до 21 часов по московскому времени…

Накрашенными тонкими пальцами она настучала по краю монитора его цифры, еще какие-то и вдруг на экране, как в калейдоскопе замелькали и ожили, словно в кино цветные картинки. Он увидел Москву и дома, ее проспекты и улицы, мчащиеся по ним автомобили, голубое небо и слепящее солнце, с редкими облаками, деревья и загорающих москвичей на берегу и в реке. Увидел себя, Светлану со стороны, как они плывут по реке, разговаривают и смеются. От удивления Вал широко открыл глаза…

– Ничего себе! – воскликнул он, – Откуда такое кино, кто все это записывает?..

– Долго объяснять! – сказала Регина, – Поверь мне, ничего не пропадает в этом мире, мы просто не знаем об этом и не задумываемся, когда буквально все и вся записывается каждая секунда, каждый чих! Все наши мысли, дела и поступки, миллионов людей и не только, но людей особенно, абсолютно все: и в прошлом, и в настоящем и в будущем, по каждому человеку отдельно, так что смотри на себя и свою подругу и не спрашивай…

Вал замолчал, все больше проникая глазами и душой в происходящее с ним и Светланой на экране монитора. Вот появилась черная машина, красавцы и полуголые девчонки. Видел как Светлана, застыла в удивлении, потом ее сердитые серые глаза и недовольное лицо, обращенное к нему, когда он ей сказал про прибывшую кавалерию…

Ему не хотелось вспоминать, что было с ними дальше, он это знал, и потому это было ему не интересно, подумал о том, было бы хорошо увидеть то, что было с ней после того, как его увезли в машине, и она осталась одна…

Запись сразу ускорилась и остановилась на том моменте, когда она испуганно смотрела на статного красавца, что смотрел на нее, потом увидел то, что не мог видеть, а лишь подумал о своей Светлане. Как она сидит на скамейке и плачет, говорит что-то себе под нос, как возле нее останавливается дама, что загорала рядом с ними топлесс… Мокрые, крупным планом глаза Светланы и скошенный от боли рот, ее пухлые губы. Что делала потом, что делает сейчас…

На экране монитора замелькали «кадры» и он видел, как она села в его машину, как приехала домой, была дома, ела, как принимала ванну, кому-то звонила и разговаривала и, наконец, он увидел себя с Региной в постели, как она обнимает его и лезет целоваться…

Потом мелькают кадры, и он видит уже улыбающуюся расфуфыренную Светлану в ресторане, за сервированным столом с вином и закуской, с сигаретой в руке, рядом с каким-то крупным темноволосым мужиком. Видел слегка окосевшую, но еще более родную и близкую ему, Светлану, как она улыбается, смеется и держит в руках бокал. Брюнет что-то ей говорит, улыбается, накланяется к ней и шепчет на ухо. Так продолжается, несколько минут, потом они вдруг поднимаются и идут танцевать…

Вал весь во внимании, не обращая внимания на стоящую рядом Регину, что с ухмылкой смотрит на него и происходящее на экране со знанием дела, будто знает, что будет дальше. Достала из соседнего стола сигареты, зажигалку, прикурила. Вал не видел этого, а лишь смотрел на них во все глаза и подумал о том, что хорошо бы услышать, о чем они говорят сейчас и тут же звуки живой музыки и голоса людей из зала заполнили их комнату и, он услышал ее смех и низкий голос мужчины:

– Можно и схлопотать, – ответил поручик Ржевский, – Но чаще всего впендюриваю!

Вдруг прижал Светлану к себе за попу и громко засмеялся в лицо, она, улыбалась, тоже.

– Светик, у меня для тебя есть подарок, даже два! Хочешь, покажу сначала один, потом другой? Тебе это понравится, не может, не понравиться!..

Достал рукой из кармана пиджака небольшую красную сафьяновую коробочку и, улыбаясь в тридцать два зуба, передал подарок свой ей в ручки.

– Смотри, Светик! Настоящий бриллиант, 4 карата, золотая цепочка. – Светлана открыла подарок и восхищенно воскликнула. – Тебе нравится?!

– О, Стасик, да, ты прелесть! – воскликнула его Светлана, – Я люблю тебя!..

И приподнявшись на пальцах ног, улыбаясь, поцеловала его в щеку.

– И я тебя люблю! Еще больше чем полчаса назад. Второй подарок чуть позже!..

Ответил довольный Стас и пустил в ход свои лапы. Он был выше ее на голову, помог ей с кулоном, потом облапал Светлану руками и полез к ней целоваться…

– Да, Регина, ты права! – с обидой в голосе воскликнул Вал, – Какая тут любовь! Не долго же она печалилась обо мне, словно между нас ничего и не было…

И тут он увидел счастливые глаза Светланы. Такими он видел ее совсем недавно, только тогда они смотрели так на него, и он был счастлив, а сейчас, сейчас она смотрела так на этого богатого мужика с бриллиантом и грязными похотливыми желаниями…

Вал покраснел от увиденного: кровь резко закипела в нем, словно кофе, что вспучивается и брызжет пеной, заливая огонь, когда за ним забывают смотреть…

Регина тоже это увидела, и спокойным голосом сказала ему:

– У тебя есть всего один час на все про все, но ты должен будешь вернуться! Дай мне слово, что не обманешь меня! Не подведешь нас: меня и Рэкса, которому, ты обязан жизнью! Я буду ждать тебя здесь у монитора, а сейчас возьми с собой это…

Она повернула с боку пульта управления массивный рычаг, откинула крышку на столе и нажала большую красную кнопку. И сразу же к ресторанным звукам добавился плотно – зудящий звук высокого электромагнитного напряжения. И пустая, ничем не примечательная до этого стена со светящимся в ней проемом загудела напряженным басом. Вал бросил взгляд на Светлану с кавалером, что в обнимку шли к столу, потом на Регину. Она протянула ему слиток в обычной газете:

– Возьми, подари ей золото! Иди к ней прямо сейчас, в тот самый ресторан, где она развлекается. Торопись, время уже пошло! Я тебя подстрахую…

Вал подошел к белому гудящему проему и, ни секунды не раздумывая, шагнул в него по ту сторону из своего настоящего здесь в свое настоящее вчера.

Ночная Москва за прикрытыми сетками от комаров за окном, июльская прохлада и блестящая никелем кухня, бросились ему в глаза, как только открылась дверь большого под потолок холодильника с продуктами, в котором он вдруг оказался и пошел на звуки ритмичной знакомой музыки, что ворвались в его жизнь. Он вышел из него, до смерти напугав своим присутствием и видом смуглого таджика – повара, что шарахнулся от него, когда черт от ладана. Еще бы, закрытый на мощный запор, гудящий электромоторами стальной холодильник, гордость хозяина Алика, кому принадлежало здесь все, как и этот известный на Ленинском проспекте ресторан «Парадиз», с живой музыкой и молодыми вокалистами…

– Вай-вай! – воскликнул испуганный повар и замер на месте в позе муренами, не сводил с него своих черных глаз. Но Вал прошел мимо него и прямиком направился в банкетный зал, на звуки музыки, что раздавались сквозь стены и тонкие перегородки. И чем ближе он подходил, тем громче и призывней звучала блюзовая мелодия саксофона, и высокий женский голос проникал вместе с музыкой до самого сердца и звездных небес.