Подумал и в неверии происходящего усмехнулся.

Перед ним лежит голая, возбужденная девушка и он уверен, что жаждет продолжения, мужское достоинство уже до боли распирает и трется о ткань боксеров, а он о чувствах думает.

Охренеть можно.

Скорее, Вишня уже в том возрасте, когда начинают думать головой и сразу понимают с кем можно выпустить пар, а с кем — нет.

С ней нельзя.

Она слишком юна и совершенно неопытна, а он слишком взрослый, чтобы этим воспользоваться, как бы сильно не хотелось обоим.

Гормоны уже отыграли свое и хочется наслаждаться близостью, а не скорее дойти до разрядки и если она действительно захочет его в здравом рассудке, а не за пеленой возбуждения, они насладятся вместе.

Потому он оставляет нежный поцелуй на распухших губах и зовет завтракать, тактично покидая комнату, что бы не смущать девушку, пока та оденется и приведет себя в порядок. Да и самому не мешает успокоиться и умыться, желательно ледяной водой, а еще лучше вывернуть ведро льда себе в штаны, потому что он тоже не железный, а картинки в голове уж слишком горячие и покидать его разум не спешат.

Сара осталась одна в его комнате, все еще переводя дух и не знала, как ей быть дальше. К ней еще никто не прикасался, никто не видел ее обнаженной в таком ключе, потому смущение и стыд уже пробираются на подкорку, и теперь идти с ним завтракать просто духу не хватит. Быстро натянув на себя пижаму и убедившись, что Вишня пошел в душ, девушка решает быстро заварить себе кофе и скрыться в своей комнате, желательно до вечера, а лучше до конца жизни, потому что смотреть ему в глаза сейчас выше ее сил.

— Ты слишком громко думаешь.

Она вздрагивает от бархатного голоса прямо над ухом и крепких рук, что удерживают талию. Девушка настолько ушла в свои мысли, что не слышала, как Вишня вышел из ванной и несколько минут наблюдал за ней.

— Я… Да… Извини, задумалась.

— О чем?

Она мямлит что-то непонятное и поджимает губы, краснея от своих мыслей. Он спрашивает, о чем она думает? Да обо всем сразу, начиная с того — что между ними и заканчивая тем, почему он ушел. Вот только вопросов своих она даже не думает озвучить, просто потому что до жути боится услышать неутешительный ответ, вот потому и молчит, прожигая пустую чашку, зажатую в руках, взглядом.

— Это твой первый сексуальный опыт. Ты юна и прекрасна. Я бы не хотел, чтобы ты пожалела о поспешном решении.

Его шепот с легкой хрипотцой тонет в волосах, что он аккуратно собирает с левого плеча и перекидывает на другое, открывая вид на тонкую шейку, покрытую крупными мурашками. Сара откидывает голову на его плечо и шумно выдыхает, когда влажные поцелуи покрывают ее шею, ключицу и плечо.

— Красивая. Нежная. Я еле держусь, что бы не взять тебя прямо здесь, но буду держаться, пока ты не скажешь, что тоже хочешь меня.

Мужские руки крепко прижимают трепещущую девушку к себе, поглаживая пальцами низ живота и ребра прямо под грудью. Вишня прикрывает глаза и заставляет себя оторваться от шеи и сметить тему, потому что действительно уже балансирует на грани. Он резко разворачивает Сару к себе и улыбается, хитро прищуривая глаза:

— Запеченная утка. Рождественские фильмы.

Девушка вопросительно смотрит на мужчину, она еще от его прошлых слов не отошла, а тут новый непонятный поток информации и лицо его слишком хитрое. Когда до нее наконец доходит, что он имеет ввиду, не сдерживает смешок и улыбается.

— А бенгальские огни?

— Обязательно, принцесса. Пойду звонить нашей крестной фее.

И под заразительные смешки Вишня идет к телефону, а Сара готовит завтрак на двоих, все еще посмеиваясь. Они завтракают, вновь разговаривая ни о чем, будто и не было ничего между ним и девушке это безумно нравится. И взгляды его нравятся, что он между делом направляет на нее.

Чуть позже пришел Аарон с новой порцией документов и фирменными, магазинными, забитыми до отказа пакетами, с порога покрывая друга отборными словами, начиная с фразы: «Ты что курил, идиот? Какая, на хрен, фея?», на что Вишня долго смеялся и подмигивал девушке. Хилл вышел злой, кинув на последок, что-то вроде: «Иди, проспись!» и хлопнул дверью.

Пока Вишня работал, Сара запекла утку, сделала красивую нарезку и аккуратно разложила на тарелках. Было решено посидеть в комнате мужчины, он освободил небольшой журнальный столик и достал несколько видеокассет рождественских фильмов. Когда к празднованию все было готово, Вишня и Сара устроились перед телевизором и включили первый фильм.

Немного перекусив, Вишня лег на кровать и потянул за собой Сару, укрыв обоих плюшевым пледом и обнимая девушку, что устроилась головой на его груди. Она не смотрела фильм, постоянно проматывая в голове сегодняшнее утро, как бы ни старался, Вишня не мог надолго отвлечь девушку даже своими шутками.

— Принцесса.

— Ммм?

— Ты где?

Сара приподнялась и нахмурилась, вопросительно смотря на мужчину. Вишня прекрасно понимал, о чем думает девушка, но все же ему очень хотелось хоть что-то услышать от нее.

— Здесь.

— Сара…

Она вздрогнула от произнесенного имени, кажется, он впервые обратился к ней по имени и это было не обычно, и волнительно, настолько, что та в удивлении распахнула глаза и уставилась на Вишню, будто видит его впервые. А потом начинает тихонько смеяться, качая головой, будто не веря в абсурд, что хочет произнести.

— Я ведь даже не знаю, как тебя зовут и сколько тебе лет. Да я вообще о тебе ничего не знаю, но все равно тебя хочу.

От пронзительности прямого взгляда изумрудных глаз, у Вишни дух захватывает. Это что-то новое, что-то безумно приятное щекочет изнутри грудную клетку, запуская глухие удары сердца, что отбиваются о ребра и учащают глубокое дыхание.

Он тянет Сару на себя и завладевает ее губами, проникая языком в ее ротик и ловя томные вздохи. Возбуждение стремительно нарастает, преграда в виде одежды начинает раздражать, потому что прижаться к оголенной, бархатной коже становится сейчас жизненно необходимым.

Быстрыми, но все же аккуратными движениями он стягивает с девушки одежду, попутно оглаживая чуть шершавыми пальцами мягкую кожу и наслаждается податливостью тела на каждое действие.

Его напор и чуть резкие движения не пугают, а наоборот подталкивают к действиям, и Сара неловкими движениями тянет футболку, скрывающую чертовски привлекательный вид на подкаченное тело, украшенное витиеватыми, черными узорами, образующими величественного дракона.

Хлопковые, домашние брюки поддаются дрожащим ладошкам, а Вишня помогает девушке избавиться от них.

Оставив Вишню в одних боксерах, на Сару накатывает страх неизвестности, что не дает ей с тем же рвением стянуть последний предмет одежды. Тело пробивает мелкой дрожью и она прижимается к крепкому, мужскому телу в поисках тепла и защиты от глупого, совершенно невовремя охватившего ее, смущения.

Вишня не дает ей окончательно погрузиться в смятение и ненужные мысли, укладывая ее на постель и нависая сверху. Она вновь краснеет под его изучающим взглядом, в котором разгорается не шуточное пламя и это нисколько не пугает, а лишь разжигает в ее глазах ответное желание.

Сейчас ей некомфортно лишь от того, что она не знает, как доставить ему такое же удовольствие, как он ей и действует на уровне интуиции: зарывается в кудрявые волосы, оцарапывая кожу головы ноготками; целует шею, с нажимом проводя кончиком языка влажные дорожки до уха и прикусывает мочку, чуть всасывая.

Девушка не осознает, насколько остро Вишня ощущает эти неумелые ласки, какая буря эмоций захлестывает его с головой, как сильно он стискивает зубы, что бы не застонать в голос от таких дурманящих ласк.

Он глухо мычит, срываясь на рычание и Сара продолжает ласкать его шею, плечи, скулы, периодически срывая страстные, глубокие поцелуи.

Вишня стягивает с девушки трусики и она сводит колени перед ним, когда он снимает белье с себя. Он возвращается обратно к девушке, что послушно лежит под ним и глубоко дышит, боясь потянуть руку к его достоинству, в тоже время до срыва вдоха желая.