Да, от такого роскошного мужчины девушки сразу начинают сходить с ума. Аня перехватила изучающий взгляд Богдана и уставилась в пол. Даже покраснела. Ах, какая скромница!

Я пошел искать комнату, от которой мне дал ключи отец. Богдан из любопытства последовал за мной. Для него коммуналка тоже экзотика. Почти квест.

Комнату нашли не сразу, так как добрый папа просто швырнул мне ключи, ничего не уточняя. Высокая двустворчатая дверь, крашенная противной голубой краской, подалась с трудом.

Применил усилие, и она со скрипом распахнулась, впуская нас в пустое и пыльное помещение с узким окном во двор. Давно немытые стекла затянула плотная паутина. Пол скрипел при каждом шаге. Правда, под потолком сохранились гирлянды из лепных цветов. Уверен, папа их восстановит в первоначальном виде.

– А девочка нечего, симпатичная. Только шуганная слегка, – заметил Богдан, брезглив потрогав пальцем пыльный мраморный подоконник.

– Она не шуганная. Это я ее напугал. Случайно.

Натянул на себя спортивный костюм фирмы «Адидас» и понял, что выгляжу по ублюдски. Он был мне откровенно короток.

– На фига ты мне это убожество приволок? – поинтересовался я. – Поиздеваться захотел?

– Ну, что нашел, то и принес. Не в магазин же бежать. Я тебя немного пониже, чего ж ты хочешь? – рассмеялся мой друг не без злорадства. – Слушай, а в этой малышке что-то есть. Одухотворенное лицо, ясный взгляд. Какой-то провинциальный налет. Флер. Она же приезжая? Угадал?

– Угадал, Шерлок. Из Златогорска, – буркнул я.

– О, дремучая провинция. Мило, очень мило. Однако скоро этот шарм с нее сойдет, – философски заметил Богдан. – Будет как все. Нарастит ногти, ресницы, волосы и все остальное, что они там на себя клеят. Нарисует густые брови. Влезет в кредиты, накупит брендовых шмоток. И не важно, что они ей будут идти как корове седло. Зато не хуже, чем у подруг. Подкачает губы, грудь, задницу. И начнет искать богатого мужа. Ск-у-у-ка! Все старо, как мир. Так что надо пользоваться, пока она свежа и экзотична. Это большая редкость в нашем циничном городе. Согласен?

– Она не такая, – мне стало почему-то неприятно.

– Ты-то откуда знаешь? Знакомы всего полчаса, а уже – она не такая! Поверь мне, скоро станет обычной курвой, каких в Питере пруд пруди. Они приезжают сюда только за одним – найти богатого мужика и жить припеваючи. Хоть замужем, хоть в любовницах.

– На ее счет ты ошибаешься, – стоял я на своем. Не может девушка с такими глазами и такой улыбкой превратиться в обычную охотницу за богатым мужиком. И она добрая, а это в наше время такая редкость.

– То есть, по-твоему, она не хочет удачно выйти замуж? – сыронизировал Богдан.

– Возможно, и хочет. Только понятие «удачно» я думаю, у нее может сильно отличаться от нашего.

– И с чего это ты так решил?

– Тебе не понять, – усмехнулся в ответ. – Она добрая. Знаешь, что это такое?

– Догадываюсь, – скривился в подобии улыбки мой друг. – Значит, добрая не может быть охотницей за богатством? У тебя железная логика.

– Ты циничен до неприличия.

– А ты, конечно же, нет. Ты не циничен, ты обаятелен. Вот и завоюй ее своим обаянием. Но без денег. Не делай ей дорогих подарков, не води по клубам. Уверен, ничего у тебя не получится. А между тем она тебя уже охмурять начала, а ты и не заметил. Глазки строит, улыбается, чаем поит. Прикармливает, короче. А потом захочет и к рукам прибрать.

– Она не знает, кто я. Думает, просто новый жилец. Я ее разубеждать не стал.

– И ты ей поверил? Наивный до невозможности! Твоя физиономия в каждом глянцевом журнале мелькает, все питерские новости в инете трещат о твоих клубах.

– Уверен, ей такие журналы читать некогда. И в интернете она не торчит днями и ночами. Аня работает, ей не до подобной ерунды.

– Она тебя зацепила, – ухмыльнулся Богдан.

– Возможно. Самую малость. Она не из нашего круга, ты прав. Но это не делает ее хуже.

– Я этого не говорил, заметь. Но уверен, если ей придется выбирать между обаятельным обывателем, и успешным бизнесменом, она выберет последнего. Она же не конченая дура. Желаешь проверить? Ты же любишь эксперименты. Ну?

– Богдан, я тебя со школы знаю. Берешь на слабо? Хочешь пари?

– Почему нет? Обаяние против денег. Что выберет провинциалка? Мне уже интересно. На что спорим?

– На что хочешь. Я в себе уверен, – усмехнулся я.

– А я в себе. Давай на бутылку Хенеси ХО, что ли? Коньяк еще никому лишним не был. И нельзя же это пари считать серьезным. У тебя все равно нет шансов. Идет?

– Идет. Срок – два месяца.

– Не много ли? Я ее меньше чем за пару недель получу.

– Не думаю.

– Ладно, дам тебе фору. Два месяца так два месяца, – кивнул Богдан. – Я спешить не буду. Но она влюбится в меня как кошка уже через неделю, если не раньше. Гарантирую.

Мы пожали друг другу руки, и пари было заключено.

– Я поднимусь наверх. Мне надо вернуть комбинезон строителям. И заберу вещи из ванной. Надо их выкинуть, наверное, не в чистку же отдавать.

– Ладно, я пока побеседую с молодым дарованием, – карие глаза Богдана загорелись азартом.

Его взгляд мне не понравился:

– Только давай договоримся, ты ее не обидишь и не оскорбишь.

– За кого ты меня принимаешь? – возмутился Богдан. – Она сама повесится мне на шею. Я ее об этом даже просить не буду. Но у меня тоже есть условие. Ты не будешь использовать свои или отцовы деньги и связи. Только то, что заработаешь как простой смертный. А обаяние можешь включить на всю катушку. Ну, а за стенами этой халупы живи, как и раньше. Я же не изверг, не буду требовать от тебя постоянного прозябания в нищете и воздержания. Это было бы слишком жестоко с моей стороны.

– Договорились. Поживу здесь, найду какую-нибудь работу. Даже интересно, как оно.

Богдан пошел на кухню, а я поднялся к строителям, чтобы вернуть комбинезон. Я уже попросил Игорька и Серегу, когда показывал им паспорт, сохранить мое инкогнито. И, естественно, удалить все фотографии с моим ню.

На тот момент мне страшно не хотелось, чтобы таблоиды пестрили заголовками типа «Представитель золотой молодежи занимается эксгибиционизмом на кухне в коммунальной квартире. Куда катится мир?» Эта просьба обошлась мне не слишком дорого, и мы сошлись на сумме, приемлемой и для меня, и для принципиальных представителей рабочего класса.

Я попросил работяг и в дальнейшем не разглашать мою личность. Они не возражали, тем более что это тоже было не бесплатно.

Когда я вернулся, Богдан на кухне уже вовсю уплетал яичницу и болтал с Аней как старый добрый знакомый.

– Присоединяйся, – широким жестом указал он мне на табурет. – Я заказал еду из ресторана. Скоро доставят. А пока можно перекусить яичницей. Аня прекрасно готовит. Пальчики оближешь!

Аня расплылась в довольной улыбке и замахала руками:

– Да перестань! Ничего особенного.

– Просто пища богов, – продолжал беззастенчиво льстить Богдан. – Очень вкусно, правда.

Его натиск меня несколько обескуражил. Как-то лихо он приступил к делу. Пожалуй, слишком лихо.

– Жаль, моему другу и однокласснику так не повезло в жизни, как мне, – продолжал заливаться соловьем Богдан. – Учились в одном классе, но я пошел в гору, а он, как видишь, зарабатывает на хлеб насущный в поте лица. Но зато он весел и беззаботен, а я обременен бизнесом. И он славный малый, уж поверь, – добродушно и покровительственно похлопал Богдан меня по плечу.

Обед прошел оживленно. Богдан сыпал остроумием и просто источал благородство и обаяние, видимо забыв, что это должен был источать я. Аня смеялась и задорно сверкала глазами. Ей было весело, и, очевидно, легко в нашей компании.

Богдан попросил Аню показать свои работы. Он снова рассыпался в комплиментах и пообещал помочь девушке выставить несколько картин в салоне нашей общей знакомой и одноклассницы Даши, которая в богемных кругах предпочитала именоваться Дариной.

Наконец он ушел, на прощание напомнив, что с этого момента я не могу пользоваться деньгами, полученными от спортивных клубов.