***

Очутившись в музыкальном зале дворца, где ее взору предстали такие инструменты как пианино, оформленное в любимых цветах планеты Кинмоку — золотом и красном, несколько разных гитар на выбор, а также классические вроде труб и скрипок, Усаги обвела все взглядом и вдруг вспомнила свои попытки игры на скрипке, смущенно рассмеявшись; потом она подумала о музыкальных талантах супруга, который так изящно и умело обращался с гитарой, и о его длинных пальцах, и, вздохнув от легкой зависти и желания, побренчала по струнам гитары, понажимала клавиши и поняла, что в ее случае для начала нужно озаботиться текстом песни, а над музыкой биться уже потом.

Она устроилась в максимально комфортной для себя позе, взяв листок и ручку, и начала активно думать над рифмами, однако после сосредоточенно погрызанного кончика ручки неожиданно осознала, что просидела так больше получаса, не написав ни одного слова.

Вскочив, она стала мерить зал шагами, гневно бурча в адрес музы, которая не хотела помогать с текстом — она не ожидала, что стихи довольно проблематично писать по нужде; тем не менее, ей очень хотелось наконец завершить все ритуалы, снова стать невестой и женой по другим законам и раз и навсегда отбросить в сторону этот вопрос, поэтому она погрузилась в мягкость стоявшего у стены бескаркасного пуфика и прикрыла глаза, представляя любимого.

Перед ней сразу предстал его четкий образ — правильные черты лица, высокий лоб, слегка небрежно прикрытый челкой, прекрасные глаза, наполненные чистой синевой, сводящая с ума улыбка, линии подбородка и шеи, широкая спина, на которую падали длинные черные волосы, привычно собранные в хвост; подумав о его обнаженном теле, она сглотнула, как ей самой показалось, слишком уж громко, поэтому даже привстала и огляделась; задумавшись о силе его любви, о его отношении и том, как много радости он приносил в ее жизнь, она широко улыбнулась, понимая, что могла очень долго перечислять счастливые, веселые, приятные и незабываемые моменты их жизни, и тут ей в голову полезли простые, но искренние рифмы.

Схватив ручку, Усаги сплошным текстом набросала все, что выдал ей вдохновленный образом Сейи мозг, а потом, перечитав написанное, заметила, что получившийся текст хорошо ложился на одну из нравившихся ей песен; рот сам начал напевать, и тогда она, будучи не в состоянии абстрагироваться от нее, пожала плечами и радостно улыбнулась.

— В конце концов, никто не ставил передо мной задачи написать песню с нуля, — рассудила она сама вслух, — да и я прекрасно понимаю, что играть за несколько часов я не научусь. Главное, чтобы песня шла от души и нравилась мне и Сейе, ведь так? Текст я напишу исключительно для него и про него, наложив его на музыку любимых песен, а потом спою как есть! Какая же я молодец!

И она принялась строчить, запнувшись лишь на словах «твой член взял меня в плен», и хихикнула, подумав, что эту шедевральную строчку она шепнет любимому наедине.

***

Сейе же, в отличие от Усаги, не было так легко — взяв в руки две части жезла Сейлормун, нагло материализованные принцессой Кинмоку, он внимательно всмотрелся в них, отгоняя от себя мысли о страшной битве: все ведь изменилось к лучшему, он был счастлив и любим; решив сосредоточиться на жезле, он присел и стал перебирать возможные варианты починки.

Прекрасно понимая, что скотчем магический артефакт не починить, хотя и очень хотелось, Сейя задумался о том, чтобы заварить половинки жезла с помощью своей атаки, звездного лазера, однако откинул эту идею — он не мог быть уверен в том, что таким образом не превратит жезл в кучу осколков, собрать которые ему вряд ли бы представлялось возможным.

Два часа пролетели в мучительных попытках что-либо придумать, сопровождаемых руганью, рассуждениями вслух и даже проклятиями в сторону кинмокских традиций и не только; почувствовав себя полным глупцом, он махнул рукой, посмотрел на часы — приближалось время обеда — и покинул помещение, надеясь отвлечься от своих проблем, находясь в обществе любимой и дорогих сердцу людей.

Забрав по пути Усаги, которая в запале дописывала четверостишие, он вошел в трапезную, где за столом уже сидели Какью, Ами, Тайки и Ятен.

— А где моя милая подружка? — поинтересовалась Усаги, накладывая себе в тарелку побольше еды, чтобы иметь топливо для мозгов.

— Минако ушла гулять, надев шикарное синее платье по колено, — проскрипел Ятен, и Сейя вдруг заметил, что его тарелка была пуста, и быстро отвлекся от собственных проблем, размышляя, что мешало Ятену сообщить Минако о шикарности ее наряда лично, а не за глаза.

— Ятен, мы, конечно, все понимаем, но ты почти ничего не ешь, у тебя даже круги под глазами, и выглядишь ты… ну… не очень, — осторожно констатировал Тайки. — Возможно, мы способны как-либо помочь тебе? Что с тобой происходит?

— Что со мной происходит?! — вдруг подскочил Ятен, в отчаянии ударив кулаком о стол. — Минако гуляет, радуется жизни, привлекает к себе внимание мужчин, и, кажется, счастлива этому!

— Минако — красивая и привлекательная девушка, так что нет ничего удивительного, что ей приятно внимание к себе, — пожала плечами Усаги. — Не вижу смысла мешать ее счастью, Ятен. Ты тоже можешь найти себе девушку на родной планете, разве нет?

Блондин медленно повернул к ней голову, глядя таким взглядом, что принцесса даже поежилась, а потом до хруста сжал кулаки.

— Мне не нужна другая, разве это не очевидно?! — рявкнул он, бессильно стукнув по крышке стола еще раз. — Мне нужна лишь Минако, мне уже сложно представить без нее свою жизнь!

— О, — подал голос Сейя, — вот как. И именно поэтому ты идешь, безусловно, по самому разумному пути — страдаешь сам и заставляешь страдать ее. Круто, молодец, так держать. Подождешь еще — и сможешь стать свидетелем на ее свадьбе.

Схватив столовый нож, Ятен прошипел:

— Я сейчас прирежу тебя, а потом себя за то, что ты давишь на меня психологически в тот момент, когда я и так в дерьмовом состоянии!

— За что? — удивленно переспросил Сейя. — Я не давлю, а просто констатирую совершенно очевидный факт. Жди дальше, если хочешь стоять не возле алтаря.

— Все правы, Ятен, — вдруг раздался голос молчавшей до этого Какью. — Если тебе не все равно, то промедление подобно смерти — молодая и красивая девушка не обязана преданно ждать внимания от парня, который выделяет его по своему усмотрению и так, словно она ему что-то должна. Ты должен принять решение — отпустить Минако или…

— Все! Я понял, — тот встал так резко, что его стул едва не упал, и отправился прочь — утихомиривать эмоции.

— Зря вы так, — высказалась Ами, когда за ним захлопнулась дверь, — очевидно, что ему нужна помощь.

— Ну какая помощь, Ами? — не выдержал Сейя. — Я, конечно, понимаю, что все люди разные, но все-таки уверен, что даже у Ятена не отвалится язык сделать комплимент. Он как бабочка — должен сам проделать себе путь к счастью, а если мы вытащим его силой, он не полетит. Это его жизнь, его отношения, его дорога, и он должен либо идти по ней, либо свернуть, — краем глаза он заметил, что его собеседники одобрительно кивнули.

— Так-то ты прав, — вздохнула Ами, — однако на мой взгляд, ты был резковат…

— А это уже издержки того факта, что он постоянно пытается подколоть меня, — Сейя улыбнулся, — сам виноват. — Он отправил в рот аппетитный кусочек.

Какью оглядела всех своих друзей и обратилась к супругам Коу:

— Переведя тему — как ваши успехи?