жертвы. Лиса пронзительно заверещала, пытаясь вырваться из мертвой хватки, но сокол ударил ее клювом в голову и визг прекратился. Убедившись, что жертва мертва, сокол распустил крылья, дабы прикрыть принадлежащую ему добычу. Чтобы не дать своему питомцу растерзать добычу, Чагатай направил своего коня к пернатому хищнику и, соскочив с коня, подал ему кусок мяса. Беркут отвлекся, и охотник выдернул у него из когтей лису.

  Много раз Чагатай принимал участие в этой игре, доставляющей ему удовольствие. Его беркут почти никогда не промахивался и первым брал добычу. В этот день беркут добыл для своего хозяина, еще двух зайцев, двух куропаток. Хан был доволен охотой. Усталый он вернулся в походный лагерь.

  Навстречу своему повелителю вышел старый слуга. Он был одет в длинный черный кафтан, рубчатой ткани с широкими полами, закрывающими пятки. На голове его была традиционный монгольский головной убор. Шею с боков и уши защищали боковые отвороты шапки, а сзади прикрывал прямоугольный отворот. Вся шапка была оторочена мехом с лисьих лап.

  Слуга подошел к Чагатаю и протянул ему пиалу с кумысом. Подождав пока хан выпьет, слуга принял от него чашу и стал снимать с седла добычу.

  Вечером в своем шатре в честь удачной охоты Чагатай угощал своих приближенных архи и жареной дичью.

  *** Архи,- крепкий алкогольный напиток Монголов, его еще называют монгольской водкой. Данный напиток готовиться из козьего молока. Перебродившее молоко загоняют в перегонный аппарат и получают спирт. Крепость напитка составляет 38-40 градусов.****

  Праздник продолжался до полуночи. Когда гости разошлись, уже порядком пьяный Чагатай откинулся на своем ложе. Он уже задремал, когда почувствовал, что в шатре еще кто-то есть. Он открыл глаза. У входа он увидел совсем молоденькую девушку. Она была одета в легкую прозрачную одежду, которая совсем не скрывала ее прелести.

  - Кто ты?- спросил Чагатай, приподнимаясь с подушек.

  - Я, Жаргал, мой повелитель,- не поднимая взгляда, сказала она.- Я пришла, чтобы усладить твой взор танцем и скоротать твою ночь.

  - Начинай,- дозволил хан, поудобнее устраиваясь на своем ложе.

  Девушка медленно прошлась перед повелителем. Ее бедра начали извиваться, рисуя восьмерку. Вначале в одну, затем другую сторону. Не переставая двигаться она, то опускалась, то поднималась. Ее руки как будто жили отдельно от тела, извиваясь как змеи. Внезапно движения девушки стали хаотичными. Она замахала руками, как будто отгоняя от себя назойливую пчелу. Танцовщица завертелась на месте, оглаживая тело, как будто назойливое насекомое забралось в складки одежды. Изгибаясь всем телом, она стала срывать с себя одежду. При этом ее движение становились все более быстрыми.

  Чагатай не первый раз наблюдал танец 'полет пчелы'. Но эта девушка поразила его. Он возжелал обладать ее прямо сейчас. Несмотря на свою юность, Жаргал моментально отреагировала на желание своего господина. Она вспорхнула на ложе и принялась ласкать его. Чагатай закрыл глаза, принимая ласки. Когда он приоткрыл очи, чтобы взглянуть на обнаженное тело, то последнее, что увидел, это холодный блеск металла. В следующий миг узкое лезвие вонзилось ему в шею.

  Глава 10. Конец Угэдэя.

  Тугай приказал поставить себе юрту на высоком берегу около ленивой мутной реки. Нукеры тут же исполнили приказание военачальника, Бату хана, предчувствуя стоянку и отдых.

  Уже десять дней Тагай преследовал отступающие остатки войск Угэдэя. К месту стоянки на верблюдах подвезли нескольких разобранных юрт. Нукеры стали устанавливать полукруглые решетки. Вокруг станом располагались десятки тысяч воинов. Здесь была вольная степь, высокая трава. Озера кишели рыбой и птицей.

  В юрте с белым верхом и входом направленном на юг, Тугай сидел у входа на мягкой седельной подушке. Цепким взглядом он всматривался в сторону далеко расположенных гор, синевших своими вершинами на горизонте.

  Тугай снискал в войске славу жестокого военачальника. Все нукеры говорили: 'он хитер как лиса и злобен как барс'.

  Сидя возле юрты, Тугай вспоминал события последних пятнадцати лет. Он, потомок хана одного из сильнейших племен Монголии меркетов, был вынужден служить сотником в тумене Субедэя. Довольно давно его племя, имело неосторожность загнать Тимучина в болото, где тот просидел, укрывшись с головой в вонючей жиже, дыша несколько дней через тростинку. После того, как меркиты не смогли найти Тимучина, они взяли в плен его жену Бортэ. Их хан обрюхатил ее. И пусть великий каган тешит себя надеждой, что родившийся сын, является его отпрыском, но он, то знает, что это не так.

  Впоследствии Тимучин жестоко отомстил меркитам. По его приказу семьдесят знатных людей племени были заживо сварены в котлах, а остальные были рассеяны между монгольскими племенами и тянули жалкое существование, подвергаясь всякому унижению. Воинов меркитов посылали на врага в первых рядах. Все шло к тому, что племя скоро перестанет существовать. И вот, после сокрушительного поражения от северного народа урусов, он попал в плен. Ему было предложено отомстить за свой народ. И он согласился. Его отправили за выкупом для Мэргэнхага, захваченного в плен во время боя. Урусы поставили условие, чтобы часть выкупа была живым товаром из числа монголов.

  Прибыв в орду Тугай, убедил жену Мэргэнхана, являвшегося одним из многочисленных сыновей кагана. Его родственники пришли в замешательство. Еще никогда монголы не были рабами. Тогда Тугай предложил отправить урусам семьи меркитов. Во главе сильного отряда он напал на лагерь меркитов. Подавив сопротивление, он пленил женщин и детей. Пленные проклинали его и плевали в его сторону. На берегах реки Волга, состоялся обмен. Забрав меркитов, урусы погрузили их на свои большие лодки и увезли в свою северную страну.

  В награду за верную службу, Мэргэнхан, приблизил Тугая к себе, а впоследствии, выдал за него свою дочь.

  Между тем Чингисхан отправился в новый поход на тангутов. Почти достигнув цели, он неожиданно умер. Тугай улыбнулся от этих воспоминаний. С каким бы удовольствием он сам вонзил нож в это злобное сердце. Но и смерть от яда, подмешанного верховным шаманом, в результате хитрой комбинации провернутой Тугаем, принесла ему удовлетворение. Он все же отомстил жестокому Тимучину.