Тугай махнул рукой, дав тем самым понять, что аудиенция окончена. Альками поспешил выйти. Но на пороге его догнал писарь. С поклоном, он передал визирю скрепленный печатью свиток.

  - Что это?- спросил визирь, повертев послание в руках.

  - Это требование великого Бату хана,- ответил писарь. Еще раз, поклонившись, он скрылся в шатре.

   У Альками чесались руки вскрыть и прочесть послание, но он не решился сломать печать. Через несколько часов он доставил свиток халифу. Аль-Мустасим уже ожидал его, собрав в зале приемов всех своих советников. Адьками прошел в центр помещения. Сломав печать, он развернул свиток и начал торжественно читать.

  - Властитель мира, великий потомок 'Сотрясателя вселенной' хан Батый, требует: незамедлительно отдать Багдад под управление главнокомандующего его армией Тугай бею. Сдать все имеющиеся в распоряжении войска халифа оружие. Распустить армию. Засыпать все оборонительные траншеи и срыть валы. Разрушить все крепости. Только в этом случае хан Батый гарантирует жителям Багдада безопасность....

  В зале раздался ропот.

  - Что же он думает!- возмутился Сулеманшах,- что мы вот так просто склонимся перед варварами! Не видать ему Багдада! Я подниму всех жителей на священный Джихад! Мы задержим под стенами столицы орды кочевников! А в это время к нам на помощь придут войска из Сирии и Египта. Мусульманский мир не оставит нас без помощи!

  Альками побледнел. Он понял, что Сулеманшах, не уведомив халифа, уже разослал гонцов к союзникам. Если монгольская армия завязнет в осаде, то армии Сирии и Египта могут успеть на помощь.

  - Не забывайся!- воскликнул визирь,- не тебе принимать решение! Ты, наверное, забыл, чем кончилось самоуправство Айбека! Он самовольно увел наши лучшие силы и погубил их! Теперь мы остались без защиты!

  - А не ты ли, визирь,- прошипел сквозь зубы Сулеманшах, напирая на него,- отправил из Багдада большую часть гарнизона! Ты либо трус, либо продался царю варваров!

  Альками попятился.

  - Я выполнял веление халифа!- взвизгнул он, прячась за спинами стражи.

  - Если у вас не хватает духа противостоять врагу,- сказал, Сулеманшах обведя презрительным взглядом собравшихся чиновников,- то я все сделаю сам.

  Он повернулся и больше ничего не говоря, вышел из зала. За ним последовали несколько его сподвижников.

  В этот же день десятки гонцов помчались во все концы столицы. На улицах и площадях они зачитывали воззвание Сулеманшаха с призывом к джихаду. Тысячи горожан прибывали к военным складам, где их вооружали за счет советника.

  Когда Орда подошла к столице, ворота города оказались закрыты, а стены переполнены защитниками. Взбешенный Тугай приказал немедленно начать штурм. Но, не смотря на все попытки, горожане отбили все попытки. Подтянув к стенам метательные орудия, монголы начали интенсивную бомбардировку. Вместе с этим китайские инженеры навели через ров мосты и подтащили к воротам тараны.

  Десять дней защитники города отбивались от постоянных атак, не прекращающихся ни днем не ночью. Специально созданные команды тушили пожары и заделывали пробитые бреши. Осуществив несколько смелых вылазок, горожанам удалось разрушить тараны и повредить несколько метательных машин.

  Альками справедливо полагал, что без Сулеманшаха, оборона города будет обезглавлена. Опасаясь мести со стороны Тугая, он подкупил охрану советника. Предатели проникли в опочивальню и удавили Сулеманшаха, а тело спрятали. Одновременно его люди распространяли среди населения слухи о предательстве советника, который якобы сбежал, оставив жителей столицы на произвол судьбы. Потеряв идейного вдохновителя, оборона города рассыпалась. Все меньше людей стали выходить на стены, предпочитая прятаться в своих домах.

  Пользуясь паникой, Альками убедил халифа капитулировать. Ворота города были открыты. В Багдад ворвалась монгольская конница...

   На сколоченном из досок помосте, установленном на поле перед главными воротами, последний халиф в окружении монгольских воинов, с содроганием сердца, наблюдал за судьбой своих подданных. Взбешенный, яростным сопротивлением Тугай велел казнить всех жителей, не относящихся к шиитам. Тех, кого указал визирь, отделили от общей массы и вывели за пределы города. Теперь они наблюдали, как из главных ворот непрерывным потоком выходят люди. Ни кто из них не был связан. Их было настолько много, что если бы они взбунтовались, толпа просто бы задавила монголов числом. Но дух народа был сломлен. Опустив головы, они шли на свою смерть.

  Перед воротами несколько десятков воинов, выхватывали из людского потока молодых женщин и юных девушек. Их отводили в сторону, где срывали одежду. Некоторых насиловали тут же около стен на глазах их родственников. После этого нагими гнали в свой лагерь. Там их ждала незавидная судьба сексуальных рабынь. Воины получали женщин в качестве доли военной добычи. Озверевшие степняки тут же использовали их по назначению, а вдоволь поглумившись, продавали, обменивали или проигрывали в кости своим товарищам. И все повторялось вновь до бесконечности. Не многие выдерживали издевательства и оставались жить.

  Мужское население сгоняли к обрыву. Людей ставили лицом к реке, запрещая оборачиваться. Вдоль шеренги несчастных проносились багатуру, показывая свою удаль, они на полном скаку срубали головы приговоренных к смерти. Каждая удачная попытка вызывала среди воинов возгласы одобрения. Обезглавленные и посеченные тела, среди которых многие были еще живы, падали с обрыва в реку.

  Но пленных оставалось еще много. Тогда монголы раздали стоящим в стороне шиитам, среди которых были и женщины и дети, ножи, приказав им убивать соплеменников. Поначалу люди застыли в нерешительности, поглядывая друг на друга. Но когда степняки жестоко казнили нескольких из них, шииты, под хохот кочевников, бросились кромсать ножами своих бывших друзей, соседей и даже родственников. В образовавшейся давке гибли все. Поняв, что в резне могут погибнуть и нужные им люди, монголы остановили бойню, оттеснив покрытых кровью шиитов в сторону. Остальных добили, расстреляв из луков.

  Наблюдавший за всеми этими зверствами, Аль-Мустасим лишился рассудка. Он упал на колени и принялся рвать на себе волосы.

  Такой правитель был Тугаю не нужен. Но монголы верили, что если пролить кровь законного правителя, это может принести несчастье. Поэтому он велел завернуть халифа в ковер и бросить его под копыта лошадей. Таким образом, царская кровь не пролилась, а значит, он избежал гнева высших сил.