А в это время Виктор увлечённо продолжал рассказывать Нике, про то, как он летел через какой-то тоннель, про странного незнакомца с белыми зрачками, про людей, которые были как приведения, про себя и про свои ощущения от огромного экрана, как в кинотеатре, про музыку Вивальди, даже вспомнил первые строки сонета:

«Приход весны встречая звонким пеньем,

Летают птички в голубых просторах,

И слышен плеск ручья, и листьев шорох,

Колеблемых зефира дуновеньем…»

– Вы представляете, Ника,– продолжал он. – Эти троки звучали у меня в голове, я их до этого момент, ну вернее, до того момента не знал. И так все сезоны, все четыре сезона Вивальди звучали, а стихи в голове сами собой возникали. Я понимал, что жизнь наша бесконечна, что мы рождаемся и умираем, как и природа, как всё в этом мире. Мне стало ясно, что ничего на самом деле не меняется, это круговорот – рождение, жизнь, смерть, рождение… и так бесконечно, и не только с людьми и с природой, а со всем, что нас окружает и с тем, что нам не видно вооруженным взглядом, и даже с тем, о чем мы вообще не догадываемся. Вы меня понимаете, Ника? Все бессмертно и границ нет, но люди этого не знают, очень-очень многие не знают и даже не догадываются о том, что в сущности они из себя представляют. Я могу даже утверждать, что душа человека бессмертна, но это только избранные могут подтвердить. Вы знаете кто такие избранные? Мне почему-то кажется, что вы знаете больше остальных.

– Ну, догадываюсь,– это была первая фраза, произнесенная Вероникой, за последние два часа, что она слушала Виктора. Пока что рассказ его напоминал многие другие, подобные. В одно время в России, да и не только, случился бум клинических смертей, как казалось тогда. Книги печатались одна за другой, суть не менялась, только авторы, и все они в один голос утверждали, что видели свет в конце туннеля, и они летели на свет, и каждого из них звал голос, а потом они возвращались и так далее…

– Вы знаете о каких избранных я говорю?– как-то с недоверием переспросил её Виктор.

– Ну я думаю это франкмасоны, ну вольные каменщики, сейчас их называют просто масоны, пожалуй на сегодняшний день, только ленивый не говорит о них и не обвиняет их в развале СССР и прочих ,прочих бедах… Всё-таки ореол таинственности и таинств посвящения сделали своё дело.

– Кто? Масоны? Нет, – не дал ей закончить мысль Виктор. Хотя , в какой-то степени вы правы – масоны, возможно, какая-то из низших ступень «пирамиды», назовём это так. Жаль, но мало кто знает, что первоначальной целью масонского братства, была анонимная помощь на благо всего и всех, и только во имя добра и процветания…

– А, ну это я знаю, просто потому что обязана знать, по роду профессии. Вы не устали, Виктор? – произнесла Вероника и встала со стула, чтобы немного размяться от долгого сидения.

– Нет конечно! А вы? – и не дождавшись ответа продолжил, чтобы не оставить Веронике шанса опомниться и сбежать куда-то по своим делам.

– Просто понимаете, Вероника, что много информации это тоже плохо, особенно если она шокирующая. Если я зайду сейчас в церковь и скажу, что за грехи никого не наказывают, а страшного суда избежать можно – то вера падёт и начнётся самопроизвол! Очень трудно всегда: первооткрывателям, испытателям, учёным и тем, кто глубоко «копает»…Знания могут быть чистым ядом, если информации будет слишком много… или она не будет соответствовать вашему мировоззрению на данный момент, то вы можете просто умереть…

– Я поняла вас,– вздохнула Ника. – Может чаю? – предложила она. Но тут на пороге палаты показалась Рита и сказала, что через 15 минут у Виктора процедуры, поэтому чай отменяется на неопределённый срок. Ника посмотрела на часы, потом с грустью на Виктора.

– Мне очень жаль, но на сегодня это всё ,– произнесла она тихо. – Вечером я заеду, наверно на часик, но не обещаю. Вы не волнуйтесь, мы всё с вами успеем записать и переслушать ещё сто раз.

– Да… я собственно и не переживаю, не мемуары же пишем,– Виктор улыбнулся и добавил. – Умирать мне пока рано, я только заново родился, так что успеем.

– Вам что-нибудь нужно, может есть какие-то предпочтения или просьбы ? Вы не стесняйтесь, скажите, я всё найду и привезу, мне не трудно. Просто здесь телефоном нельзя пользоваться, отключать заставляют. Так что связи с Ритой и вами у меня нет. Вернее связь есть, но не сиюминутная , для этого Рите, как минимум надо спуститься и выйти во двор.

– Нет, спасибо, я в общем-то ещё и не очень-то освоился, пока. Желаний особенных нет, разве что,– Виктор выдержал долгую паузу, потом сделал глубок вдох и не смотря на присутствие Риты, сказал:

– Видеть вас чаще и встать побыстрее на ноги, вот и всё !

– Я вам ещё успею надоесть, -произнесла Вероника, отводя взгляд от Виктора.– А вот ваше желание встать, это очень хорошо. Самое главное не унывать! Помните – уныние это грех?! А вы верите в Бога, Виктор?

– Хм… Неожиданный вопрос, пожалуй оставлю его без ответа. Думаю в конце моего рассказа, вы Ника, сами сделаете выводы и найдёте правильный ответ, ведь вы же аналитик, – ударение было сделано именно на слове «Вы».

– Хорошо, пусть так. Хотите убедиться в моем профессионализме или не хотите отвечать на вопрос сходу?

– Скорее второе. Потому что боюсь спугнуть вас своими откровенными ответами.

В этот момент на пороге появился Иван Петрович, за ним ещё две медсестры. Вероника решила не задерживаться, всё-таки беспомощность мужчины, никаких чувств и эмоций, кроме жалости, не вызывала. Симпатия была, это точно, но только во время общения, а общая картина была плачевной.

« Ещё эта инвалидная коляска, чего они его тягают туда – сюда, везли бы на каталке в процедурную,– думала про себя Ника. -Черт, он же в туалет тоже сам ходить не может, а я тут расселась, ещё чайку предлагаю попить, а Виктор молчит, терпит наверное? »– продолжала уже сама себя ругать Вероника, а вслух добавила.

– Ну, на сегодня мы закончили, Иван Петрович, и Виктор молодец, он прекрасный рассказчик. И знаете, мне почему-то кажется, он сдержит своё обещание и встанет, думаю, даже раньше заявленного срока. Я не прощаюсь,– быстро сказала она, и не дав опомниться профессору, чтобы ни дай Бог, он не начал возражать, Ника удалилась из палаты. Через пол часа она уже была у себя в офисе и с головой погрузилась в работу:

– Лариса, Илья ещё там? Если нет, то найди мне его срочно!

– Да, он тут, Вероника Витальевна, сейчас приглашу его к вам.

– И кофе пусть захватит, и Тараса…

Через две минуты Илья и Тарас показались на пороге кабинета Ники, заполнив собой достаточно большое пространство, сразу стало как-то тесновато, несмотря на внушительный размер помещения.

–Ох, ребята!– вырвало у Ники, при виде двух мускулистых молодых парней и она , не скрывая своего восхищения, предложила им присесть. Тарас ещё немного робел, при виде начальницы, поэтому растерялся и не знал как себя вести – присесть или вежливо отказаться.

– Тарас, ты не стесняйся, присаживайся,– поняв его растерянность, предложила повторно Вероника. – А то вы у меня, как « слоны в посудной лавке», порушите сейчас всё в кабинете,– и засмеялась так звонко, что оба парня тоже не выдержали и расхохотались.

– Илюш, скажи мне, что с квартирой Виктора?– спросила Ника, едва перестав смеяться. – Ты может ремонт там какой-то сделаешь или как?

– Да там не очень-то и плохо всё: пыль, паутина, запах конечно есть, чего-то древнего, законсервированного. Воздух какой-то тяжелый, даже не знаю как обьяснить….Короче, как по-мне, то косметического ремонта будет достаточно. Стены покрасим, шторы поменяем, мебель тоже или оставим как память, пыль протрем, полы помоем…!

– А вот меня интересует мнение Тараса, как мужчины,– Вероника слегка наклонила голову на бок и с любопытством посмотрела на парня. – Вот скажите мне, делать ремонт или оставить всё как есть, без пыли и мусора разумеется, просто чисто, но по-старому?