Шарп немного расслабился. Он не обманывался тёплой и дружелюбной улыбкой принцессы, так как понимал: выражение её лица не имеет никакого отношения к её мыслям. Это отнюдь не преднамеренный обман — просто никак не связанные понятия. Примерно как смотреть «Ромео и Джульетту», а слышать диалоги из «Юлия Цезаря».
— Сэр Грегори, прошу прощения за ненадлежащий приём, но как вы знаете, вчера Индия понесла трагическую утрату. И мы должны проявить уважение к уходу великой личности. Люди этой страны высоко ценили Махатму Ганди и сражены его гибелью в таком нелепом происшествии. Они требуют репрессий по отношению к японцам и я опасаюсь, что ответные японские шаги не поддаются расчёту. Вчера вечером мы были вынуждены освободить того шофёра, и это восприняли с разочарованием. Нелепые обвинения с их стороны тоже воспламеняют страсти.
— Так и есть, — с печалью подхватила госпожа посол, и её лицо отражало сочувствие. — Сегодня прибыл специальный следователь из Индокитая. Мелкий чиновник вызвал Масанобу Тсуи. Полковник, как это ни стыдно признать, — таково же было собственное звание принцессы, — он жестоко пытал шофера. В итоге тот признался, что пил всю ночь, а потом угнал посольскую машину. Это урок для всех нас, — покачала она головой.
Сэр Мартин не был уверен, в чём же тут урок. Не напивайтесь, чтобы не встрять в неприятности, или не пытайте людей, потому всё равно не получите нужных сведений? Он отметил себе отыскать доклад Масанобу Тсуи. Определённо это имя было упомянуто не зря.
— Давайте перейдём к более радостным событиям. Сэр Мартин, сегодня вечером поступили подписанные копии нашего торгового соглашения. Его Наидобрейшее Величество лично подписал его, в знак радости от установления столь тёплых отношений между нашими народами. Сэр Грегори, есть ли возможность для подобного соглашения между нашими странами?
— Увы, госпожа, Австралия находится в совсем другом положении, чем Индия. Наши трудности лежат в совершенно разных измерениях. Давайте я объясню, с чем мы столкнулись?
Госпожа посол кивнула, всем лицом выражая повышенный интерес.
— Перед нами стоит огромная проблема, способная обрушить нашу экономику. Видите ли, австралийская экономика основана на Оттавском соглашении[55]. Мы поставляли в Британию первичные продукты: мясо, масло, сыр, шерсть и так далее. В свою очередь, Британия поставляла промтовары. Даже когда это соглашение выполнялось без помех, наш торговый баланс был отрицательным, так как цена продовольствия относительно промышленных изделий постоянно падала. Конечно, мы развивали собственную производственную базу, но до сих пор остались критические провалы. Лужёный прокат, щёлочи, многое из лёгкой и средней промышленности. Мы создали авиационную промышленность, построили хороший штурмовик, кое-какие учебные модели и так себе истребители, на базе учебных. Внешние поставки сырья регулируются американо-британскими картельными соглашениями, по которым Австралия находится в британской торговой зону. Нам нечем заменить британские товары, поскольку у нас нет доступа к американским рынкам. Австралии не раз отказывали в доступе на них в конце тридцатых. Война там или нет, но я очень хочу увидеть, как Штаты принимают нашу говядину, масло и сыры. Британские кредиты, очевидно, не имеют законной силы. Но остались американские, а механизм для платежей по ним исчез. Нет источников капитала для программ военного времени или индустриализации, и даже для закупок необходимого сырья. Чтобы защититься, мы были вынуждены установить административно-командную экономику, отказаться от построения морских сил и сосредоточиться на создании армии из семи дивизий, чтобы оборонять берега.
— А потом, сэр Генри, вы выяснили, что такая экономика работает из рук вон плохо. Свободная рыночная торговля — единственный путь к процветанию, — принцесса выглядела задумчиво, — я попробую объяснить вам наши трудности, а затем посмотрим, как мы можем помочь друг другу. Простите, сэр Мартин, я знаю, вы раньше это уже слышали. Сэр Грегори, как вам известно, шесть лет назад моя страна вернула земли, украденные у нас французами до 1908 года. Чего мы знали, так это до какой степени французская политика и французская администрация разорили эти территории. За недолгое время они разрушили культуру и экономику, существовавшие тысячелетия, и отбросили сельское хозяйство более чем на пять веков. Я не шучу, господа. Производство на душу населения риса упало до трети по сравнению с основными землями. То есть ниже, чем в четырнадцатом веке. Воистину, у французской администрации Индокитая заседают лучшие умы средневековья.
Теперь мы восстанавливаем разрушенное и вытягиваем сельское хозяйство освобождённых областей на приемлемый уровень. Это означает, что производство риса растёт. Сейчас мы достигли удвоенного объёма по сравнению с 1939-м, а тот год был очень урожайным. Но вы знаете, что происходит, когда поставки растут, а спрос остаётся прежним. Цены рушатся, фермеры беднеют. Поэтому так важно соглашение с Индией. Мы продаём излишки риса и сохраняем внутренние закупочные цены. Доходы с налогов и прибыли направляем на закупку промышленных товаров. Таким образом, уровень жизни людей растёт, наши индийские друзья могут прокормить своё население, и наша промышленность развивается.
Но у нас до сих пор есть проблемы. Разрушенное сельское хозяйство включает в себя и домашний скот. Французы установили правила, по которым фермеры могли растить только рис, который они закупали по заниженным ценам; и должны были покупать мясо у французских импортеров по завышенным. Теперь надо восстанавливать и скотоводство. Сэр Грегори, вы говорили, что американцы не покупают ваше мясо и масло, так продавайте их нам! Отправьте своих фермеров и специалистов, пусть помогут нам заново создать животноводство. С сыром мы вам не помощники, к сожалению. Мне он нравится, но для большинства моих деревенских сограждан это просто чрезмерно перекисшее молоко. Но восстановление сельскохозяйственных общин на освобождённых землях — не самая главная задача.
Мы должны улучшить питание наших детей. Они наше будущее, наша радость и ответственность. Чтобы их жизнь началась хорошо, им надо хорошо есть, в первую очередь больше мяса. Продайте нам мясо, сэр Грегори. Мы заплатим золотом наших шахт. Драгоценностями, сапфирами, алмазами, рубинами, всеми нашими ресурсов. Мы можем продать вам тик и лучший в мире шёлк. Американцы могут не хотеть мяса, сыра и масла, но они точно захотят предметы роскоши — которые вы купите у нас и перепродадите им. Это даст вам валюту для оплаты долгов и импорта того, что требуется для развития собственной промышленности. И ваш «Страус», который штурмовик, очень нужен нам. Всё, чего мы просим — принять наши торговые предложения так же, как это сделала Индия. Открыто, без потайных пунктов или секретных дополнений. Именно из-за них мир сейчас в таком состоянии. Мы хотим, чтобы наши торговые соглашения были ясны, чтобы все видели — дела с нашими партнёрами мы ведём честно и справедливо.
Господа, моя страна невелика. Когда слоны дерутся, мышей давят. Долгосрочное благосостояние всех наших стран зависит от стабильности, а она проистекает только из честной торговли и честных простых отношений. Логично, не правда ли?
Подошёл слуга, принёс шампанское в бокалах на подносе. Тайская принцесса смотрела на собеседников. Неужели европейцы могут быть такими наивными? Она выложила им весь замысел, а они до сих пор его не видят? Как сказал фельдмаршал Пибул в ночь перед её отъездом, «Когда у деревни на одной стороне реки есть рис, но нет рыбы, а в деревни на другой стороне есть рыба, но нет риса, богатство и власть будут не у рыбака или фермера. Они будут у того, кто построит мост через реку». Благодаря торговым договорам её страна станет перевалочным пунктом для всего неяпонского Дальнего Востока. Австралия и Индия будут ведущими актёрами в последующие годы, но роли для них напишет её правительство.
