Все знали, что «Великан» идёт полным ходом. Небо выглядело так, будто по нему провели гигантскими граблями. От одного края горизонта до другого протянулись инверсионные следы от B-36. Первая волна уже прошла, вторая быстро приближалась. И приказы на его столе касались именно её. Странные, необъяснимые приказы.
План налёта предполагал заход на большой высоте, чтобы бомбардировщики нельзя было перехватить. Но одна группа, нацеленная на Париж, будет лететь намного ниже остальных. Восемь тысяч это очень низко для B-36. Вот оперативной группе 57.3 и приказали обеспечить истребительное прикрытие. Сопровождение и подавление зенитного огня. План полёта расписан в приказах. Скиммер рассеянно проследил прокладку на карте. Курс пересекает Францию прямо южнее Парижа, потом изгибается сюда и… Это выглядело как-то знакомо. Адмирал присмотрелся. Неужели они думают об этом? Да не может быть? Или может?
Конечно, нет. Скиммер с трудом сдерживал смех. Как они, действительно, могли подумать о таком? Или не могли? Тем временем, подходило время для инструктажа. Форман был снаружи. Адмирал вызвал его.
— Как дела, Пол? Хорошо искупался?
Его спина всё ещё болела после катапультирования. На ангарной палубе стояла «Колымага», только что перекрашенная и переименованная в «Деву Мэриан II». Док признал его годным к полётам.
— Что скажешь на это, Пол? — адмирал пододвинул ему приказы и план полёта, наблюдая за реакцией. Форман прочитал. Его брови немного поднялись, потом он сверил план с картами. Как Скиммер и ожидал, взгляд лётчика бегло зацепился за Париж, потом он присмотрелся более внимательно.
— Они не могли такое задумать. Или могли? Это же просто невозможно. Даже если возможно, они не могли такое спланировать!
Ему пришлось труднее, чем Скиммеру — сначала пришлось поверить, а потом заставить себя не рассмеяться.
— Но если это может быть сделано, и если они именно это и задумали, то получается просто эпическая красота. Французы от такого никогда не оправятся. Сэр, мы должны сообщить мамочке.
Скиммер кивнул, всё ещё пытаясь сдержаться. Потом они оба заржали во весь голос. Столб дыма на горизонте указывал местоположение горящего «Шайло».
18300 метров над границей Германии. RB-36H «Невиноватая Я», отсек РЭБ
Электронные пальцы нащупывают врага. Дотягиваются, касаются, отдаляются. Тихонько распознают найденное, показывая на экранах. Двадцать два человека на борту работают, исследуя надёжность вражеской обороны, находя её сильные и слабые стороны, прокладывая путь бомбардировщикам. «Невиноватая Я» летела в одиночестве, полагаясь на высоту и радиопротиводействие. До сих пор это работало. До сих пор.
Отсек РЭБ располагался в корме. Раньше был пост стрелка-оператора, управлявшего четырьмя спаренными 20-мм пушками, сгруппированными вокруг задней части фюзеляжа. Теперь всё это исчезло, вместе с кушетками, камбузом и прочим, удалённым ради снижения веса самолёта. Осталась одна спаренная установка, под хвостом. Шёл разговор и об их демонтаже. Даже наблюдательные блистеры убрали, наглухо зашив проёмы металлическими панелями. Теперь здесь стояла электронная аппаратура слежения. Оборудование улавливало излучение радаров «Мамонт» и «Водяной» уже несколько часов, задолго до того, как отражённый сигнал станет достаточно ясным. Хотя чёткого эха немцы всё равно не получат — обороты винтов подобрали так, чтобы они вносили искажающие гармоники.
Капитан Марк Шеппард склонился над экраном. В последние несколько минут они обнаружили первые из артиллерийских радаров «Вюрцбург» и определителей высоты «Заимка». В отсеке наступила пугающая тишина. Операторы погрузились в работу. Не прозвучало ни одного лишнего слова, в отличие от болтовни в кабине экипажа, радиста и бомбардира. Вместо этого человеческие пальцы ловко управляли электронными. На такой высоте команде полагалось носить скафандры, но никто здесь этого не делал. Толстые перчатки помешали бы точности настроек. Всё равно самолёт никто не покинет. Команда РЭБ не имела собственного эвакуационного выхода, и весь экипаж давно решил — они возвращаются или не возвращаются вместе. Да и мысль о том, что скоро произойдёт с Германией, исключала спасение из подбитого бомбардировщика.
Самая главная угроза была известна. Основной опасностью являлись зенитные ракеты «Водопад». Только они могли достать бомбардировщики на такой высоте. Но в САК не знали, где они и сколько. Последние сведения датировались 1945 годом, когда стало известно, что четыре установки составляют батарею, три батареи батальон и три батальона полк. Тридцать шесть пусковых в полку. Но сколько полков? И сколько ракет наготове для перезарядки? По оценкам разведки — немного. Логически рассуждая, если «Водопад» использует те же стратегически важные узлы, как и A-4, их просто не могло быть много. Немцы расходовали их сотнями на Восточном фронте, и испытывали постоянную нехватку. Сколько «Водопадов» предназначено для них, они не узнают, пока по ним не выстрелят. Опасный способ разведки.
— Засечка на АПР-4! Обозначаю как «Вурдалак-1».
Это была система оповещения. Их нащупал радар наведения «Вюрцбург». Шеппард подумал, что раз их обнаружили…
Технически АПР-4 не указывал направление, но самолёты были достаточно большими, чтобы засекать сектор с помощью антенн, установленных в носу, под брюхом и на законцовках крыла — если расстояние не слишком велико.
— Тревога на АРН-14! Обозначаю как «Вурдалак-2»
Сработал широкополосный приемник. Этот сигнал сообщал о появлении несущей волны управления «Водопадами». Разведка докладывала, что их наводят наземные операторы, совмещая целеуказатель с мишенью в телеприцеле. Основная траектория задавалась гироскопами, который удерживал крен, тангаж и курсовой угол, а оператор, совмещая метки цели и ракеты, поправлял ошибки угла возвышения и азимута[52]. Именно этот канал был слабым местом всей системы. Если заглушить его, ракета уйдёт на баллистическую траекторию и промахнётся, или, при некоторой удаче, откажут гироскопы и она упадёт.
В дальнем конце отсека оператор пытался выделить частоту, используемую «Вурдалаком-2», чтобы наводить ракеты. Перехваченные диапазоны отображались на длинном экране, отдельными пиками. Теоретически они должны были давать явный пик, но на самом деле оставалась проблема выбора правильной засечки из нескольких.
— На радаре четыре отметки, идут на нас.
Четыре ракеты — именно столько, по предположению разведки, располагались на стартовой площадке. На нижней палубе операторы и камера оптической станции нашли ракеты и теперь старались найти место, откуда их запустили. Погода ясная, значит должно получиться. Радисты уже были наготове, чтобы сразу передать координаты бомбардировщикам и свободным RB-36 — на тот случай, если они ошибутся.
— Поймал! «Вурдалак-2» выделен. Глушу его.
Излучатели включились на частоте наводчика «Водопада», забивая канал. Если всё сделано правильно, ракета оглохнет и полетит дальше как баллистическая. Чтобы достичь их высоты, требуется примерно минута. К тому времени они будут далеко. Подавитель обнаружил изменение частоты, подстроился под неё и продолжил глушить.
— Ух ты, полюбуйтесь, — это был кто-то из наблюдателей, — кувыркнулась как крыса, которую солнечным ударом приголубило.
Им повезло, искажённый управляющий сигнал вывел из строя гироскопы. Шеппард почувствовал, как реактивные двигатели взревели. «Невиноватая Я» резко ускорилась. Она хоть и была крупной дамой, но отличалась подвижностью. Блоки РЭБ продолжали глушить частоты наведения, заливая диапазон белым шумом.
— Остальные ушли на баллистическую и летят мимо нас.
Самолёт немного вздрогнул.
— Это командир корабля. Одна ракета потеряла управление и разбилась, другие прошли на безопасном расстоянии и взорвались в конце траектории. Молодцы, ребята. Оператору подавления отдельная благодарность, быстро и чётко. Давайте найдем ещё несколько.
